Он вновь склонился над ней, его пальцы толкались и чуть сгибались в ней, и прошептал ей на ухо.
— Тебе нравится это, детка? Хочешь, чтобы я трахнул твою задницу?
— Да! Бл*дь! Пожалуйста, Исаак, мне нужно кончить!
Она вновь толкнулась на его пальцах, пытаясь получить достаточно стимуляции, чтобы кончить. Затем его пальцы вновь вышли из нее, и его член вошел в ее жаждущее ласк лоно. Он толкнулся пару раз — больше входить в нее было слишком рискованно, тем более, когда он находился внутри ее восхитительной киски без презерватива. Она пребывала в состоянии безумия, миллиметры или миллисекунды или любое остальное измерение отделяло ее от освобождения, и даже если бы Лилли собралась с силами, чтобы сказать ему «нет», она не смогла бы становить приближающийся оргазм. Затем он скользнул, преодолевая сопротивление мышц, в ее задницу. Он не действовал медленно на этот раз; теперь он действовал решительно и напористо, это было резко и немного больно. Она вскрикнула. И затем кончила, все ее тело, и даже голос, пульсировали от сильного оргазма. А он даже еще не начал двигаться в ней.
До нее донесся его шепот:
— О, Господи, детка. Господи, какая же узкая. Господи.
Но он не кончил. Когда на нее нахлынуло освобождение, он стремительно вышел из нее все еще абсолютно твердый, заставляя ее кричать вновь от боли и удовольствия.
Исаак отпустил ее запястья и взял Лилли на руки, направляясь вместе с ней в его руках вниз по коридору в спальню. Он положил ее на кровать и накрыл ее тело своим, захватывая ее рот в яростном, глубоком поцелуе. Она отвечала на его поцелуй так же отчаянно, наслаждаясь привкусом крови, что сочилась из его губы, где она прикусила ее. Он издал рычание и стал на колени, доставая презерватив из своего бумажника. Ее шорты и нижнее белье остались в гостиной, поэтому она лежала с широко разведенными ногами и терпеливо ждала его проникновения.
Когда он раскатал презерватив по члену, то погрузился быстро в ее лоно, во всю длину, от чего ее спина приподнялась над кроватью от ощущения наполненности в ее теле. Все ее тело застыло от потрясения в этом положении, и она ахнула, когда киска растянулась, приспосабливаясь к вторжению. Черт возьми, она никогда не чувствовала ничего похожего ни с кем.
Его глаза были пристально сосредоточены на ней.
— Трахать тебя не похоже ни на что остальное, что было в моей жизни. Ты подходишь мне так, словно Господь специально создал тебя под меня. Я могу чувствовать тебя везде.
Он брал ее грубо, яростно врезаясь внутрь, потом поднял ее футболку и бюстгальтер вверх, обнажая грудь. Исаак вновь встал на колени, подтягивая ее за собой и практически усаживая к себе на колени из лежачего положения, в котором она находилась, и стал ласкать ее соски, как ей нравилось. Он еще с первого их раза знал, как ей именно нравится. Жесткое давление. Он потягивал и награждал возбужденные вершинки щипками до того момента, пока она не начала дублировать его движения, чувствуя, как нарастает еще одна волна желания. Даже грубость и дискомфорт увеличивали ее возбуждение, подталкивая к кульминации так, как она никогда не чувствовала раньше. Он не касался ее клитора, стимуляция шла только от его жесткой эрекции.
— Пососи его, Исаак. Я хочу твой рот.
Он издал рычание и сгреб ее в свои объятия. Она изогнулась в его руках, предоставляя ему доступ к своей роскошной груди, и его рот сомкнулся на соске, наслаждая им, словно голодный ребенок. Он облизывал ее сосок, языком вычерчивая на нем круги. Каждое его влажное прикосновение увеличивало жар внутри нее, все больше увлажняя складочки ее киски.
— Сильнее, жестче. Вот так, да, да! Бл*дь, да! — она подавалась своими бедрами к нему, насаживаясь на его член так глубоко, как только это было возможно, сжимая его внутренними мышцами так сильно, как только это было возможно, продолжая увеличивать свою силу движений. Воздух сгустился, пока она не стала вскрикивать с каждым проникновением его члена; каждый жесткий толчок, потрясающий и глубокий, удерживал ее балансирующей на самом краю. Он издал пронзительный стон, притягивая ее к себе, как можно ближе, когда его зубы сомкнулись, беспощадно захватывая ее сосок, она кончила. Ощущение его пульсирующего члена внутри ее лона и его зубы, что так искусно терзали ее сосок и заставили кончить — все это было для нее сверх того, что она могла вынести, поэтому глубоко впилась ногтями в его плечи.
Когда они, наконец, могли расслабиться, Исаак бережно опустил ее тело на кровать и вышел из нее. Он поднялся с кровати и избавился от презерватива. Затем он разделся — на его ногах все еще были обуты ботинки — и вернулся к ней в кровать. Он помог ей снять футболку и бюстгальтер и притянул ее тело к себе, прижимая ее спину к своим твердым мышцам груди.
Устроившись поудобнее на кровати, они наслаждались объятиями друг друга. Лилли чувствовала себя намного спокойнее, чем (как она полагала) будет себя чувствовать после разговора, что у них состоялся, хотя, по сути, они все еще находились в середине его.
Затем, совершенно внезапно, Исаак проговорил:
— Я приведу тебя в клуб, — его голос согревал. Он провел своей широкой ладонью от ее груди вниз по животу; его движения были медленными и осторожными, словно он гладил кошку. — Ты и я обсудим все с Шоудауном. Он мой брат, и ему я доверяю больше всех; он единственный человек, с которым я советуюсь. Нам нужно мнение человека, который не так сильно в этом всем увяз, нужно его видение со стороны. Потому что, Лилли, говори, что хочешь, сопротивляйся из последних сил, но, мать твою, не я не собираюсь потерять тебя. Мы найдем выход из этой ситуации. Мне нужно, чтобы ты мне доверяла, детка.
Лилли была измотана. Она знала, что ей не следует. Все ее обучение, ее преданность, все это показывало ей, что это был глупым решением — говорить еще кому-то, а тем более кому-то из его МК. Самый большой риск ее операции состоял в том, что мог узнать кто-нибудь еще. И каждый раз он увеличивался с каждым новым человеком. Что ей следовало бы сделать — уничтожить угрозу, убить и вычеркнуть все из памяти.
Что же она будет делать с тем, что ей предложил Исаак? Она так отчаянно желала этого мужчину, и не только в сексуальном плане. Если существовал вариант, что она могла сохранить его, значит, она пойдет на этот осознанный риск. Она послала безмолвную молитву, обращенную Господу, в которого она прекратила верить с того момента, как похоронила отца, спрашивая у него, права ли она в своем решении, не пострадают ли из-за ее любви другие люди.
Она развернулась к нему, у его груди, чтобы она могла видеть его лицо — его восхитительное лицо, которое она так сильно обожала, с этими пронзительными зелеными глазами. Она провела пальцем по его шраму на щеке.
— Хорошо. Но тогда хотя бы скажи мне, где он.
— Уаетт и Рей отправились в самую глубь леса в поход. Поэтому он вне зоны доступа, но он вернется через пару недель. Тебе не нужно никуда уезжать. Он все еще тут.
Глава 14
Исаак припарковался перед клубом, и Лилли вместе с ним слезла с байка. Черт возьми, он обожал ездить с ней, обернутой вокруг него, крепко прижимающейся к его спине сзади. Даже несмотря на все происходящее дерьмо, все, чего он хотел на самом деле, так это затащить ее в ближайшую комнату и оттрахать до потери сознания. Вновь. Но он не мог, конечно же. Те проблемы, что заключили их в тиски, больше нельзя было откладывать. Но, когда она сняла шлем, который теперь принадлежал ей, и провела ладонью по хвосту, чтобы пригладить чуть взъерошенные волосы, он не смог противиться искушению притянуть ее к своему телу и целовать до тех пор, пока он не ощутил, что практически душит ее в своих объятиях.
Ему необходимо было разобраться с этим. Ему необходимо было найти способ расчистить дорогу для Лилли, чтобы она сделала то, что планировала сделать. Он верил в ее историю. Что он точно знал насчет нее, так это то, что она была честна с ним. Даже тогда, когда что-то держала в тайне, она стремилась изо всех сил быть с ним честной. Поэтому он даже не подвергал сомнениям ее слова; то, что сделал Рей, было ужасно. Исаак хотел, чтобы он поплатился своей жизнью за то, что он сотворил с Лилли. Ему не нужно было никакого другого повода, кроме этого. Но мог ли отряд погибших солдат убедить МК стать на сторону Лилли. Повернуться спиной к одному из своих братьев? А Уайетт? Уайетт никогда бы не отказался от Рэя.