Кар молча смотрел на гидролога. Он понял, что тот не был на берегу, все время спал и представления не имеет о той трагедии, которая произошла несколько часов тому назад у западного берега острова Уединения.

Кар глянул на море, а затем пригласил гидролога в штурманскую рубку.

В маленьком помещении рубки он рассказал Запаре о происшедших событиях. Все это показалось гидрологу тяжелым, кошмарным сном.

Охваченный ужасом, сидел Запара перед штурманом, слушая рассказ. Итак, никогда уже не увидит он этих прекрасных людей - капитана Гагина, радиста Гордея Ивановича, второго штурмана Михайлова, кочегаров, матросов, охотника Вершемета.

- Неужели все погибли?

- Нет, не все. В шлюпке было девять человек, остальные- на острове… Кто именно, об этом нам, наверно, скажет Вершемет.

- Он? Не понимаю… Каким образом?

Штурман рассказал о чудесном спасении охотника. Когда он окончил рассказ, гидролог схватился руками за голову и замер в молчании.

Кар вышел из рубки на мостик.

Наступала ночь. Туман, смешанный с теменью, плотной стеной окружил пароход. За бортом ревело море, и пароход содрогался от ударов волн, а когда они заливали его палубы, то, казалось, он задыхался, как живое существо. В просторе малоизведанного моря, в беспросветной темноте еле заметно то поднимались вверх, то падали вниз, то клонились с боку на бок топовые огни на мачтах.

Где находился пароход - по было возможности определить. Если бы па небе была хоть одна звезда, Кар сумел бы это сделать. Ведь астрономию знал он очень хорошо. Будь на судне радист, они вдвоем сделали бы это с помощью радио-пеленгования, по сам он с радио был мало знаком. И у него мелькнуло в голове, что «Лахтаку» сейчас больше подходит название - «Немой корабль».

Не надеясь больше на то, что удастся определить место, где находится пароход, Кар позвал боцмана и, приказав сменить рулевого, оставил его па вахте вместо себя, а сам, завернувшись в плащ, кинулся па софу в капитанской каюте.

Он заснул сразу, как убитый. У штурмана Кара были железные нервы. Но несчастливые сутки еще не закончились. Через полтора часа его разбудил Лейтэ:

- Испортилась штурвальная машина. Руль не работает.

Кар обмакнул перо в синие чернила и стал записывать в судовой журнал:

«12 сентября, северо-восточная часть Карского моря. Точно установить координаты парохода невозможно, - третий день в густом тумане. Сегодня шторм утих. Попали в девятибалльный лед. После того как испортился руль, управлять пароходом во время шторма было почти невозможно. Поставили временный деревянный руль. Управлять этим рулем очень трудно. Дано распоряжение механику выяснить как следует повреждения руля, чтобы, пользуясь тихой погодой, произвести необходимый ремонт.

Сегодня охотник Вершемет припомнил фамилии тех, кто был в шлюпке во время ее гибели. По его словам, это: 1) капитан Гагин, 2) штурман Михайлов, 3) радист Соловей, 4) машинист Содин, 5) матрос Деревянко, 6) матрос Панин, 7) кочегар Зубко и 8) кочегар Ботман.

Следовательно, на острове Уединения осталось пять человек, а именно:1) механик Столяренко, 2) машинист Гей, 3) матрос Орлов, 4) кочегар Лип и 5) кочегар Фурман. У них есть ружья, небольшой запас патронов и запас хлеба, консервов и шоколада на два-три дня».

Штурман положил ручку и задумался. Немного поразмыслив, снова принялся писать. Писал уверенно, как всегда, словно что-то давно обдуманное. Закончив, перечитал раз и другой написанное:

«Сегодня мною отдан по судну такой приказ:

Ввиду того, что капитан парохода «Лахтак» т. Гагин погиб, считать, что я взял на себя исполнение обязанностей капитана судна 10 сентября в 13 часов дня. Своим первым помощником назначаю механика парохода т. Торбу. Вторым помощником назначаю боцмана Лейтэ. В состав машинной команды переводится юнга Черлак.

Гидролог Запара и охотник Вершемет включаются в состав экипажа, и первый назначается штурманом-практикантом, а второй - боцманом.

По судну объявляется авральное положение. Всем товарищам предлагаю соблюдать дисциплину и проявить максимум энергии и инициативы, чтобы сберечь пароход, как государственное имущество.

Исполняющий обязанности капитана парохода «Лахтак», штурман дальнего плавания

Кар».

Понимая большую ответственность, которая легла теперь на него, Кар собрал общее собрание команды, на котором и огласил этот приказ. Утомленная команда тихим гулом одобрения встретила приказ.

- Товарищи, - обратился к экипажу Кар, - положение наше чрезвычайно серьезное. С поврежденным рулем мы очутились среди льдов, выбраться из которых для нашего парохода было бы тяжело и при исправном руле. Как только хоть немного прояснится, я должен буду точно установить, в каком месте моря мы находимся. Тогда, пользуясь разводьями, постараемся подойти к ближайшей земле и там стать на якорь. Самое страшное для нас - это попасть в ледовой зажим. В этом случае льды могут с такой силой стиснуть «Лахтак», что он треснет, как орех в щипцах. А если и не раздавит пароход, то что за радость отдаться на волю морских течений и неустойчивых ветров! Они могут носить нас вместе со льдами и два и три года. Чего доброго, унесет наш пароход к самому полюсу. Чтобы этого не случилось, мы должны ударными темпами отремонтировать руль.

Нас осталось мало, а поэтому и работы на каждого придется вдвое больше. Значит, напряжем все свои силы, чтобы спасти пароход, спасти свою жизнь, а возможно, и жизнь тех пятерых товарищей, которые остались на острове Уединения. Наконец, ввиду того, что председатель судового комитета матрос Орлов и некоторые из членов комитета погибли, я вношу предложение избрать новый комитет. Это должен быть боевой комитет, или, как теперь мы можем сказать, - комитет авральный. Этому комитету поручим вести общественные дела на пароходе.

- Согласны! - бросил реплику Павлюк.

- Выберемся из этой беды, Отто Рудольфович, - добавил безапелляционно Котовай.

У Соломина уже было конкретное предложение, кого избрать в судком. Васька Соломин отличался на пароходе тем, что никогда не вступал пи в какие дискуссии, но всегда выступал с предложениями. Ему даже и кличку дали: Васька Предложенский.

- Я хочу предложить, - начал он, высоко подняв руку,- не терять времени на разговоры и избрать в судком Шелемеху, Лейтэ и Черлака.

- Обожди!.. - закричали одни.

- Какой шустрый!.. - возразили другие.

- А кого ждать? - спрашивали третьи, поддерживая Соломина.

Голосовали недолго. Против кандидатов, выставленных Соломиным, никто не возражал, лишь кок запротестовал против семнадцатилетнего Степы Черлака, с которым был давно в неладах. Но кока никто не поддержал.

Проголосовали, и собрание было объявлено закрытым, с тем чтобы немедленно приступить к ремонту руля.

Торба обнаружил, что возле самого руля в воде оборвался штуртрос. Обычно исправить такое повреждение можно толь-ко с помощью водолаза. Но водолаз парохода матрос Деревянко погиб, а кроме него, спуститься под воду не мог никто.

По мнению Торбы, был лишь один способ помочь беде.

Этот способ заключался в том, чтобы весь груз перенести с кормы в носовой трюм. Тогда нос парохода погрузится в воду, а корма, наоборот, поднимется, и руль выступит из воды. Лишь тогда можно будет его исправить.

Кар согласился с предложением Торбы. Немедленно команда, разделившись на две смены, по семи человек в каждой, начала работу. Во главе одной смены стал Вершемет, а другую возглавил Павлюк. Только Кар не оставлял капитанского мостика.

Павлюк объявил пятиминутный перерыв, чтобы покурить. Его бригада решила делать такие перерывы каждые два часа, тогда как бригада Вершемета курила ежечасно.

- Когда же мы справимся с этим грузом? - обратился Котовай к бригаде с вопросом, и сам же на него ответил, недовольно покачав головой: - Тут на месяц работы.