- Откуда вы знаете об этом?

- Отец ваш не скрывал, что имеет этот орден. На этом ордене несколько драгоценных камней и ее стоимость может быть оценена 100 тысяч долларов, но это только по моим предположениям. Может она стоит и больше.

- Отец же отказал ему?

- Да.

- И тогда, этот гад, приказал своим подручным вытащить эту вещь силой?

- Все правильно.

- Кто этот человек? Я согласен на сделку...

- Второй секретарь обкома партии Мельников Сергей Павлович, а выполнял его задание собственный шофер, он же охранник, по кличке Сорняк.

Орден подвязки мы покупали вместе. Полковник милиции, Сергей Иванович, был старым другом отца. Однажды он пригласил его в свое управление. Отец решил взять меня с собой, чтобы, как он говорил, не терять прежних связей. Полковник принял нас в своем кабинете.

- Ну ты, Василий, и вырос. Смотри, какой уже громила. Чем ты его кормишь, Денис?

- Манкой.

- А моих манкой или чем другим, корми не корми, все тощая порода. Любка вышла замуж, даже не знаю как. Когда на свадьбе муж ее обнимал, кости трещали, до чего худая грымза.

- Этот в мать.

- Понятно. Тоже обучаешь коллекционированию?

- Он должен принять все наследство.

- Правильно делаешь. Денис, я пригласил тебя как эксперта. У нас такая история. Поездом Берлин - Чита, с пересадкой в Шанхай, ехал господин Китава, подданный Гонконга. В Москве кто то подсел к нему в купе и через километров пятьдесят, проводник обнаружил господина Китаву мертвым. Чемоданы вывернуты, а неизвестный исчез.

- Убили?

- Кинжалом. Мы также все перебрали, багаж, одежду и вот в поясном карманчике у мертвеца обнаружили вот эту вещь.

Тут то полковник и выложил на стол орден подвязки. Мой отец как увидел, так и онемел.

- Знаешь, что это?

- Пусть скажет он, - сипит от волнения отец, кивая на меня.

- Это английский орден подвязки, - говорю я.

- Какова его ценность? - спрашивает полковник у меня.

- Трудно сказать. Сейчас много подделок. Похоже это тоже.

- Почему так думаешь?

- В обычных орденах нет таких больших камней.

- Ишь ты как. Мой эксперт тоже так предполагал, - говорит полковник, одно его смущало, подлинность камней. Но все же мы думаем, что цель убийства не этот орден. При господине были кой-какие документы, так некоторые из них исчезли.

- Продай мне орден, - говорит отец, - все равно в архив положишь, а в моей коллекции польза будет, я все собираю.

Полковник колеблется.

- Надо бы приобщить его к делу...

- А ты не приобщай.

- Ладно, что ради старой дружбы не сделаешь. Сколько дашь?

- Тысяч пять.

- Бери.

Отец передает деньги и, быстро схватив орден, запихивает его в карман.

Дома отец сразу достает каталоги.

- Смотри, Василий.

Я смотрю на картинку и отец, чуть не заикаясь от волнения, зачитывает под ней текст, переводя с английского на русский.

- Первый орден подвязки, врученный королем Генрихом Четвертым своему фавориту графу Глостеру. На нем три больших брильянта и золотая наколка. Находился в музее в Бирменгенсткого дворца и похищен неизвестными в 1978 году. Ты понимаешь, что мы достали. Потом короли стали жадными и уже награждали своих подданных не алмазными камнями. Этому ордену цены нет.

- Я тоже обратил внимание на странные камни. На наших орденах подвязки в коллекции этого нет.

- Где же теперь гражданин Мельников и этот... типчик Сорняк?

- Мельников умер, а Сорняк, сейчас является крупнейшим владельцем коллекции оружия и орденов и теперь звать его уважительно, Сергей Филиппович...

- Объясните мне еще, Константин Ильич, зачем вы мне продали Сорняка? Здесь ведь не только орден Победы, а что то еще...

- Последнее время он мне много мешает.

- Вы хотите убрать его моими руками?

- Если вы это сделаете, я вам буду благодарен и даже, за орден Победы предложу Неаполитанский орден Орла. Это очень уникальный орден, в России он только у меня и это весьма равноценная сделка. Если вы в курсе дела, всего в мире 11 орденов Орла. Два года назад его хозяином стал я.

- И не жаль расставаться?

- Жаль. Но слишком много тянется за ним...

Я понимаю о чем он говорит. За всеми уникальными орденами тянется кровавый след. Теперь я знаю, что моего отца тоже убили из-за ордена подвязки.

- Значит Сорняк за орден Орла...

- Все правильно. А мои сведения за орден Победы.

Наверно Сорняк пристает к Константину Ильичу очень серьезно, раз тот решил пожертвовать самой дорогой для него вещью.

- Я проверю, что вы мне сказали и если все так, через неделю мы делаем сделку.

- Пойдет. Я заодно позабочусь, что бы вас в течении недели не выперли с работы.

- Неужели к этому идет?

- Перед дирекцией стоит вопрос, с формулировкой: "спаивание коллектива". Вы уже приехали. До свидания, Василий Денисович.

Толя сидит передо мной и канючит.

- Ну пойдем Вася, сегодня. Вещь то необычная. Кладбище в восемь закрывается, мы после закрытия, за два часа успеем.

- Там же не ордена, мне не интересно.

- Да ты понимаешь, какая там ценность. В руки девушки, 20 лет, положили старинную библию в металлическом переплете с драгоценными камнями.

- Подделка все это. Не могут нормальные люди положить уникальные вещи с покойниками.

- Богом клянусь, не подделка. Вспомни, генералу Орлову накололи все ордена.

- От куда у тебя такие сведения?

- Сегодня у нас хоронили. Два часа тому назад. Я участвовал.

- До чего не хочется.

- Вася, все будет в порядке. Я даже согласен меньше взять, а если подделка, то рубля с тебя не возьму.

- Хорошо. Пошли.

- Ну тогда я побег готовиться.

Мы на моей машине подъезжаем к кладбищу. Толя ведет меня не через главные ворота, а через дыру. Еще не совсем темно и я озадаченно оглядываюсь в шумящую от птиц листву деревьев.

- Сюда.

Между двух могил насыпан холмик песка с цветами. Чудный деревянный крест чуть скошен на бок. Блестящая табличка содержит витиеватую надпись: "Сонечка Воробьева. 18 лет". Толя одним рывком его откидывает в сторону.

- Вася, скинь цветы.

Я собираю цветы и оттаскиваю в проход. Мы начинаем копать и очень скоро достигаем крышки гроба. Толя крутится на крышке, щупает на нем защелки и, вдруг, одним рывком, отдирает крышку. Тело покрыто саваном и усыпано живыми цветами, но к моему удивлению, лицо свободно. Оно красиво, прямо потрясает удивительной женской красотой и густые каштановые волосы рассыпаны по бокам. Действительно, под саваном в руках девушки большая библия, корочки сделаны из темного металла, с выбитыми рисунками святых, по всей обложке раскиданы камни разного окраса.

- Уходим, - командует Толя.

- Стой.

Я не могу оторваться от красивого лица. Мне кажется, что в правой глазнице светится капелька слезы. Я не верю своим глазам и спрыгиваю на борта гроба. Обычной вони мертвечины нет. Провожу по щеке пальцем и белый след от ногтя затягивается чуть матовой краской кожи. Что за черт, да она жива.

- Толя, она жива.

- Хрен с ней, давай быстрей засыплем и все.

Странно, в морге ее должны были изрезать и охладить. Поднимаю ее руку, она вялая, холодная, но совсем не одеревеневшая. Вот, сволочи. Я вытягиваю ее тело из ящика гроба.

- Что ты делаешь? Брось ее, - шипит Толя.

- Она живая.

- Не может этого быть. Вася, не сходи с ума...

Но я выбрасываю легкое тело из могилы и вылезаю сам. Толя смотрит на меня как на зачумленного.

- Засыпай могилу, я понесу ее в машину.

- Мать твою, - рычит Толя и остервенело начинает закидывает землей могилу, даже не прикрыв гроб как следует крышкой.

Я протискиваюсь со своей ношей в ограду, добегаю до машины и запихиваю тело девушки на переднее сидение. Длинная шея вытянулась и голова откинулась назад, рассыпав везде чудные волосы. Щупаю у нее пульс и не могу его найти. Включаю двигатель и открываю печку. Тепло медленно набирается в кабину. Я растираю ей руки и ноги.