– Держи, – Ханна вернулась и протянула его мне. – Если тебя заинтересует что-то отсюда, пользуйся.

***

Какое-то время я просто сидела в дедушкиной машине у их дома, после того как мы попрощались. Мы предварительно запланировали увидеться в субботу, но Ханна была почти уверена, что ей нужно будет поехать в лабораторию помочь одному из ее магистрантов, поэтому у меня складывалось впечатление, что я распрощалась с ними на неопределенно долгое время. Руби с Найлом пару дней назад вернулись в Лондон, и довольно скоро я с ними увижусь, но то, что я чувствовала, было не сиюминутной грустью по поводу закончившегося отпуска. Я чувствовала какую-то связь с этим местом и этими людьми, и от мысли про возвращение в дождливый Лондон к дерьмовой работе и дерьмовому боссу меня тянуло… м-да, побрюзжать.

Выудив ключи из сумочки, я нащупала там лист бумаги, что дала мне Ханна за ужином. Когда достала его, оказалось, что на самом деле там два листа с именами. Профессора, ищущие, кто будет управлять лабораториями, частные университеты, инженерные компании, которым нужен человек на примерно такую же позицию, как и у меня сейчас… Каждое предложение подробно расписано – было заметно, что Ханна как следует постаралась. При желании переехать в Бостон или Нью-Йорк к моим услугам было двенадцать реальных предложений.

Но потом я увидела другую информацию.

Как и все остальное, это было напечатано – Ханна явно сделала это разом. Словно зная, что у меня нет его адреса.

Я уставилась на страницу. Даже его имя, так контрастно выделяющееся черным на белом, заставило меня почувствовать себя напряженно и беспокойно. Мне хотелось шагнуть к нему и почувствовать его объятия. Хотелось так попрощаться, чтобы это подразумевало «Скоро увидимся», а не просто когда-нибудь «Увидимся», которое я получила в качестве ответа в воскресенье и которое – до сих пор – так и не воплотилось.

Внезапно в венах запульсировало «Сейчас или никогда». Включив зажигание, я выехала с подъездной дорожки. И вместо того чтобы свернуть налево, поехала направо.

***

Дженсен жил в красивом особняке на широкой тенистой улице. Высокий, но не длинный двухэтажный дом был сделан из безукоризненного кирпича, а дверь свежевыкрашена в зеленый. С одной стороны вился недавно подрезанный плющ, окаймляя широкое окно с белой рамой.

В прихожей и где-то в глубине дома горел свет. Может, это на кухне. Или в кабинете. В любом случае, я достаточно хорошо знала Дженсена, чтобы быть уверенной: он не уйдет из дома, оставив включенным свет. Ну, разве что в одной комнате – в порядке превентивной защиты от злоумышленников. А в двух – это уже чересчур расточительно.

Порыв холодного ветра поднял с обочин опавшие листья, и, привлекая мое внимание, несколько упали прямо мне на ноги. На улице давно стемнело, а на часах было достаточно поздно, чтобы уже не встретить ни прохожих, ни подъезжающих к домам машин.

Какого хрена я тут забыла? Жаждала получить еще один от ворот поворот? Я бы слукавила, заявив, что мне нечего терять: при мне по-прежнему оставалась моя гордость. Прийти сюда после того его смс было все равно что расписаться в собственном отчаянии. Или это оно и есть? Но неужели Марк с его изменяющей задницей так ничему меня не научил? Снова взглянув на окно, я внутренне застонала. Я уехала из Лондона, желая забыть одного мужчину, и открыла свое сердце другому, чтобы он мне его растоптал?

Пиппа Бэй Кокс, ты чертова идиотка.

Господи, какой кошмар. На улице так холодно, а в машине так тепло. Возможно, в кафе с пончиками за углом еще теплее, где я смогу как следует заесть стресс и обиду, обильно посыпав их сахарной пудрой. Позади меня остановилась машина, и тут до меня дошло, как я, наверное, сейчас выглядела: стоя напротив дома, таращилась в окна. Я расправила плечи, услышав звук разблокировки дверей, после чего развернулась и пошла, тут же в кого-то врезавшись.

– Ой, прошу проще… – начала я и уронила сумку. Растерявшись, я наклонилась ее поднять.

– Пиппа?

Я уставилась на отполированные коричневые туфли прямо передо мной, вслушиваясь в мягкий бархатистый голос, который произнес мое имя.

– Привет, – так и не встав, сказала я.

– Привет.

Уверена, со стороны я красочно смотрелась: пала ниц перед каким-то бизнесменом, и если бы существовало какое-нибудь заклинание, чтобы подо мной расступился асфальт, и я провалилась туда, медлить не стала бы ни секунды. Это просто… ужасающая ситуация. Очень медленно я собрала рассыпавшееся содержимое своей сумки.

Он присел на корточки.

– Что ты здесь делаешь?

О боже.

– Ханна… – начала я, параллельно пытаясь нащупать в сумке ключи от машины. – Она дала мне твой адрес. Я подумала… – я покачала головой. – Пожалуйста, только не сердись на нее. Знание, что дома тебя не ждет миссис в одном белье, придало мне храбрости заскочить на минутку. Наверное, я захотела увидеться с тобой, – когда в следующую секунду он ничего не ответил и почувствовав, что вот-вот сгорю от стыда, я добавила: – Прости. Ты ведь уже говорил, что будешь занят.

Дженсен за локоть притянул меня к себе. А когда я взглянула ему в лицо, то увидела там тень улыбки.

– Тебе незачем извиняться, – тихо сказал он. – Я просто удивлен, увидев тебя. Приятно удивлен.

Я окинула взглядом его костюм и машину за ним.

– Ты только приехал домой?

Он кивнул, и я посмотрела на часы. Начало двенадцатого ночи.

– А ты не шутил насчет уймы работы, – пробормотала я и оглянулась на дом. – У тебя свет горит.

Дженсен снова кивнул.

– Он на таймере.

Блин, ну конечно.

Я рассмеялась.

– Точно.

Больше не говоря ни слова, Дженсен наклонился, крепче прижал к себе и прижался своими губами к моим.

Такое облегчение. Такое тепло. Никакой неуверенности – только ставшая знакомой ласка его приоткрытых губ и до боли приятные движения языка. Затем его поцелуи стали легче и короче – мягкие касания в уголках рта, на подбородке и щеках.

– Я скучал по тебе, – целуя мою шею, сказал он. У него на плечах словно трехтонная плита, он измотан и измочален.

– Я тоже по тебе скучала, – ответила я и обняла его за шею, когда он выпрямился. – Просто хотела сказать «Привет», но ты выглядишь так, словно сейчас рухнешь прямо там, где стоишь.

Дженсен отстранился и посмотрел на свою входную дверь.

– Именно так себя и чувствую, но не уходи. Пойдем. Останься у меня.

***

Мы молча поднялись по лестнице. Держа меня за руку, Дженсен решительно повел меня в ванную рядом с его спальней – где вручил мне новую зубную щетку – и когда мы оба почистили зубы, обмениваясь при этом улыбками, так же решительно и в саму спальню.

Комната была выполнена в приглушенных тонах, кремовых и голубых, с мебелью насыщенно-коричневого цвета. Моя красная юбка и сапфирово-синяя блузка на полу были похожи на россыпь самоцветов в горной реке.

Но Дженсен, казалось, не замечал ничего вокруг. Разбросав свою одежду рядом с моей, он потянул меня на кровать. Его горячий и слегка влажный рот посасывающими поцелуями прошелся по моей шее и плечам, спустился к груди.

Мы еще никогда не занимались любовью вот так – не думая при этом о том, что в винном туре все просто обострилось. Сейчас же это были просто мы вдвоем, смеялись сквозь поцелуи, лежа на его кровати, в полумраке, и руки прикасались к коже таких знакомых тел. Внизу живота и между ног сладко и пульсирующе ныло, а его жадное тело становилось все тверже, и вот он уже там, толкнулся внутрь и начал двигаться с тем же идеальным подкручиванием бедрами, так же стиснул меня руками и так же прижался ртом к моей шее.

Это был ад и рай одновременно. А облегчение было словно наркотик: быть сейчас с ним ощущалось, как и всегда – идеально. Чувствуя его рот и властные руки, невозможно было не думать, что сейчас я единственная, кто ему важен. А еще было мучительно понимать, что все это было очень четко определено как временное. Как и знать, что если бы я не пришла, он не приложил бы усилий.