Мишка поднял сухую ветку и осторожно вонзил ее у края муравейника. Палка наткнулась на что-то твердое.

- Вот! - воскликнул он. - Здесь когда-то росло большое дерево.

- И что? - равнодушно сказал Генка. - Мало ли тут росло деревьев когда-то?

- А то, что это мог быть тот дуб, который обозначен на карте.

Генка недоуменно вытаращил глаза. Посмотрел на Мишку, пожал плечами:

- А ты докажи, что здесь рос именно тот дуб…

- Сейчас докажу.

Мишка палкой осторожно разворошил место, где сухая ветка наткнулась на твердое. Ребята увидели побитый, исчервленный пень. Наружная сторона его еще была крепкая.

- Не будем разорять муравейник, - сказал Мишка. - Все ясно.

- Неужели муравьи строят свои жилища на дубовых пнях? - не поверил Генка.

- А почему ты решил, что он дубовый?

- Я ничего не решил. Но слишком он темный…

- Если так, - сказал Мишка, - то разгадка тайны близка. То, что ищем, было в этом дереве. Его давно уже уничтожили, содержимое забрали, а нам на память остался муравейник.

- А может, в муравейнике что-то есть или под ним? Надо бы порыться.

- Нет, - твердо сказал Мишка. - Гнездо разорять нельзя. Муравейники надо охранять. А если что - просто перенести в другое место. Пошли!

Друзья покинули заросли с муравейником и направились к покинутым велосипедам. Обошли выступ озера, узкой тропинкой подошли к воде. Слева, раскинув могучую крону, высился дуб, у которого они сделали первую находку, а в конце озера темным округлым пятном на фоне леса и вечернего неба стоял другой дуб. Тот, который подарил вторую находку. Третьей находки покамест не было. Да и будет ли?

- Но еще одна часть книги где-то должна быть, - нарушил молчание Генка. - Самая главная. Она должна раскрыть все.

- Должна, но где она? - задумчиво произнес Мишка. - В таких местах лучшим ориентиром может служить только дерево.

- Да, - подтвердил Генка. - Дерево или камень-валун. А здесь ни того, ни другого.

Усталые, подавленные неудачей, они забрали свои велосипеды и направились домой.

«И когда она только спит?» - подумал про себя Генка, соскакивая с постели. Бабушка Матрена возилась в коридоре возле газовой плиты. На черной, закопченной сковороде урчало подрумяненное сало, шипел чайник, рядом в большой коричневой миске стыли пахучие блинчики. Генка пробежался до ворот и обратно, сделал несколько взмахов руками, присел, прямо из ведра, набирая воду литровой банкой, обдался до пояса холодной водой.

- Не видит мать, - пригрозила бабушка. - Она показала бы тебе, как умываются.

- А как надо? - вытирая тело пушистым полотенцем, спросил Гена.

- Не в холодную же воду утром лезть! - недовольно говорит бабушка. - Так недолго и какое-нибудь воспаление схватить.

- Не схвачу! - упрямо сказал Генка. - От такой воды, наоборот, всякая хворь отстанет.

- Ну-ну! - погрозила пальцем бабушка. - Уже забыл, как весной тебя натирали настоем перца от простуды?

Генка улыбнулся, помолчал. Сел за стол, где уже все было приготовлено к завтраку.

- Мать с отцом давно ушли на работу, - напомнила бабушка. - Коров теперь доят рано. А у отца - уборочная, на комбайне что-то не ладится.

Генка один за другим отправлял в рот вкусные и сладкие блинчики, запивал их молоком. Очень вкусные блинчики! Такие может печь только бабушка. Румяные, пухлые, в сметане и с сахаром. Бабушка еще к ним подсунула чашечку с черничным вареньем, но Генке оно уже приелось.

- Бабушка, - снова нарушил молчание Генка. - Ты хорошо помнишь, какие деревья росли у озера?

- Откуда же мне помнить, внучек, - пожимала плечами бабушка. - Кажется, дуб, такой высокий, кряжистый да липа чуть поодаль…

- Какая липа? - удивился Генка. - Разве на болоте может расти липа?

- А почему и нет? На ней, знаешь, такие крупные цветы всегда были, длинные, широкие, как листья. Мать, бывало, прикажет нарвать липового цвету, ну а мы, девчонки, соберемся - и в лес. По колени в грязь вымажемся, а цвету быстро наберем. Чай очень вкусный был.

Генка внимательно слушал бабушку. Липа в болоте. Может, бабушка перепутала место?

- Ты точно помнишь, бабушка, что у Девичьего озера росла липа?

- Далось тебе это озеро, - разозлилась бабушка. - Как что - озеро, озеро… Давно это было. Еще до войны.

- А дальше, - не унимался Генка.

- А дальше - не знаю. В войну и после нее лес рубил всякий, кому надобно. Все строились, все майстровали. Ты лучше спроси у деда Михая. Он лесником был. Ему лучше знать…

Бабушка замолчала, внимательно посмотрела на Генку, покачала головой и вышла в коридор. Генка понял, что бабушка не в настроении и расспрашивать ее о чем-нибудь бесполезно.

Стрелка часов незаметно подползала к восьми. Генке надо было бежать на ферму. Он завернул несколько блинчиков в бумагу, снял с вешалки старую болоньевую накидку и направился к выходу.

- Бабушка, - крикнул он. - Сегодня мы телят гоним на выпас, - и скрылся за дверью.

Мишка был уже на ферме. Убирал навоз, сгребая его на транспортерную ленту. Расправлял в кормушках измельченную зеленую траву, проверял, работают ли автопоилки. Генка, поздоровавшись, сразу стал помогать ему. Работали ребята с настроением, весело. Навели порядок, стали на улицу выпускать телят. Телята мычали, брыкались, носились по двору.

- А где Цезарь? - удивился Генка.

- Завел домой, - улыбнувшись, сказал Мишка.

- Как домой? А телят пасти?

- Э-э, - махнул рукой товарищ. - С собаками тут целая история.

- Какая? - не отставал Генка.

- Потом, - сказал Мишка.

Ребята выпустили из последней клетки телят, и стадо в пятьдесят голов плотной гурьбой двинулось в поле. Еще не всем бычкам друзья успели дать имена, но в стаде уже явно определился свой порядок. Впереди, как всегда, торопясь, шел черно-пестрый бычок по имени Наполеон. Это был уже признанный лидер, за ним послушно шло все стадо. Даже Мишка с Генкой стали вожаку уделять больше внимания. Наполеон, кажется, все понимал и облегчал их работу. Вел за собой телят уверенно, не шарахался по сторонам, не норовил забежать в свеклу или картофель, что росли по обе стороны полевой дороги. Сзади, как всегда, плелся, красно-пестрой масти бычок по кличке Лодырь. Он завершал шествие, никогда и никуда не торопился, не вступал в драки. Его всегда надо было подгонять. Вес Лодырь набирал быстрее Наполеона и выглядел крупнее и выше остальных.

- Сегодня погоним на пар, - нарушил молчание Мишка. - Заведующая фермой приказала.

- Это на запустелый торфяник?

- Да. Возле шестого шлюза.

- Ну, а собака?

Мишка снова улыбнулся и стал рассказывать. В семь часов утра зашла заведующая фермой. Похвалила, что в такую рань пришел на работу. Но увидев у порога мирно дремавшего Цезаря, отозвала в сторонку Мишку и строго приказала:

- Сейчас же уведи домой, и чтобы больше здесь я его не видела.

- Тяжело ведь без собаки, - стал просить Мишка.

- Знаю, - сказала заведующая. - Но приказ есть приказ.

Оказалось, рассказывал дальше Мишка, позавчера на пастбище в соседний колхоз приезжал главный зоотехник районного агропромышленного объединения. Был обеденный перерыв. Пастухи отдыхали или спали. А собаки накинулись на этого зоотехника, и,если бы не легковая автомашина рядом, в которую он пулей вскочил, дело кончилось бы плохо. После этого поступил приказ: колхозные стада пасти без собак. Мол, коров пугают, гоняют лишне, отчего падает надой молока, а бывает, кусают скот, и долго заживают раны. Словом, собак возле стада - чтоб духу не было!

- А что? - согласился Генка. - Бывает, и вправду кусают. И гоняют без толку. Может быть, этот зоотехник и прав.

- Конечно! - засмеялся Мишка. - Если бы яблоко не упало на голову Ньютона, кто его знает, когда бы открыли закон всемирного тяготения. Если бы собаки не покусали главного зоотехника, кто бы знал, как собаки влияют на надой…