В отличие от псов-мутантов, мы с Потапом практически ослепли и оглохли. Зато до предела обострилось чутье - выработанная годами, доведенная до автоматизма реакция на опасность.

   Первого, вынырнувшего из стены дождя, хищника встретила пуля, выпущенная из моего 'Ярыгина' практически в упор. Свинец вошел точно в красную пуговку глаза.

   Собака взвыла от боли, но не сдохла, как любой другой обычный зверь на ее месте. Напротив, у нее лишь прибавилось ярости. Острые зубы едва не сомкнулись на моей руке, пришлось потратить на тварь еще один драгоценный патрон. Выстрел остановил пса, тяжелая девятимиллиметровая пуля пробила панцирь. Зверь рухнул на землю и забился в агонии. Сраженный двумя выстрелами он еще жил! Что ж, живучести этих тварей можно только позавидовать.

   К счастью, мне не пришлось тратить на него третий патрон, чтобы добить - один из панцирных псов набросился на раненого, с остервенением вонзив зубы ему в незащищенное брюхо. Видно, от голода у собаки помутился разум. А может, напротив, песик был как раз очень умным - рассчитал, что безопаснее утолить голод практически беспомощным сородичем, чем рисковать, бросаясь под пули людей.

   Остальные псы, привлеченные примером, тоже отвлеклись от нас с Потапом, явно помышляя присоединиться к пиршеству. Раздалось яростное рычание - собаки намеревались драться между собой за полумертвую добычу.

   Теперь мутантам стало не до нас. Мы уже собирались вздохнуть с облегчением и тихо отступить, как обстановка вновь изменилась, причем не в нашу пользу.

   Вожак стаи, молодой секалан, который прятался где-то среди деревьев, не желая попадаться нам на глаза, оказался гурманом. Его не привлекало вонючее радиоактивное мясо мутанта, ему непременно хотелось отведать человечинки. Звереныш быстро восстановил порядок в своей маленькой армии. Его мысленные приказы буквально подстегнули собиравшихся пировать собак так, что они завизжали, будто от боли, моментально забыли про подранка и с остервенением бросились на нас.

   Двух передних псов срезал четырьмя выстрелами Потап. Он перевел свою 'Грозу' на одиночные выстрелы, изо всех сил экономя патроны.

   В моей голове словно заработал счетчик: всего тридцать восемь патронов. Минус два... Минус четыре...

   На нас одновременно с разных сторон бросились еще три пса. Одного снял Потап... Минус три... В другого пришлось стрелять мне... Минус два...

   Одна из собак все же добралась до Потапа - крепкие, будто железный капкан, челюсти сомкнулись на его ноге. Выстрел из 'Грозы' в упор перебил мутанту хребет, но и мертвым он не разомкнул зубы.

   Потап упал на одно колено, увлекаемый тяжестью звериной туши. На него тут же бросился еще один пес, стараясь вцепиться в горло. Мой 'Ярыгин' плюнул свинцом, пуля прошла немного вскользь - ударила в шею хищника, смяла чешуйки брони и заставила отвлечься от Потапа, переключиться на меня.

   Пес зарычал, роняя гнойную слюну с желтоватых зубов, напружинился для броска. Я выстрелил прямо в оскаленную пасть. Мутант 'проглотил' пулю, но смерть застала его уже в воздухе, в момент прыжка. Тяжелая собачья туша по инерции пролетела вперед, как торпеда, и врезалась в меня. Я упал, сильно ударившись спиной и затылком о пятнистый ствол дерева. В голове словно взорвался фейерверк.

   Не способный пока адекватно действовать, я полусидел, опираясь спиной о дерево, и видел перед глазами оскаленную морду панцирного пса, к счастью, мертвого. В ноздри бил тяжелый смрад псины.

   Сквозь шум дождя и поскуливание умирающих собак до меня донесся окрик Потапа:

   - Бедуин! Ты цел?

   Его голос вернул меня к действительности. Я отпихнул мертвую тушу в сторону и тут же был вынужден нажать на спуск - очередная собака распласталась в прыжке, мечтая впиться зубами в мое тело.

   'Минус один', - услужливо отщелкал счетчик. Это означало, что в 'Ярыгине' остался последний патрон.

   Последний!

   К счастью, уцелевшие мутанты пока не спешили набрасываться на нас. Они крутились поодаль, повизгивая и рыча.

   Внезапно я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Не человеческий - звериный, и в то же время... разумный. Так смотреть может только один зверь - атрийская рысь - секалан, вожак. Если его убить, стая, скорее всего, отстанет от нас. Распадется на одиночек, которые не смогут причинить нам вреда.

   Повернув голову, я увидел его.

   Он стоял между двумя деревьями, почти неразличимый в пелене дождя. И все же я увидел его так, будто глядел при ярком солнечном свете.

   Молодой - не больше года, поджарый, по своему очень красивый. Песочного цвета густая шерсть с темными подпалинами, высокие сильные ноги, короткий, будто обрубленный хвост, кошачья морда с пушистыми баками и длинные кисточки на ушах.

   Я поморгал, пытаясь стряхнуть с ресниц капли дождя, обхватил пистолет двумя руками и прицелился в звереныша. У меня остался только один патрон. Промахнуться нельзя... Впрочем, одним-единственным выстрелом я вряд ли сумею убить его... Ранить - да, убить - нет...

   Мой палец замер на спусковом крючке.

   Мне показалось, или зверь на самом деле улыбнулся?! Торжествующе, победно.

   'Так-так, двуногое мясо... У тебя не осталось патронов... Хорошо!'

   От неожиданности у меня задрожали руки - я прочитал его мысли! Мне не показалось - я совершенно точно прочитал их! Вернее, это были не совсем слова, скорее эмоции, ощущения, образы. Тем не менее, я воспринимал их вполне отчетливо.

   'Вы проиграли... И скоро я наконец-то поем...', - думал секалан.

   'Жри своих мертвяков, тварь! У нас очень много патронов!'

   Я заставил себя отчетливо представить целую груду боеприпасов: наполненные до отказа пистолетные обоймы, магазины для автомата, черные шарики гранат и даже одну противопехотную мину.

   Секалан засомневался, покрутил головой:

   'Ты врешь...'

   'Проверь! Скомандуй своим тварям атаковать нас, и увидишь! От твоей своры останутся лишь зловонные трупы, а ты... Из твоей шкуры я сошью себе куртку. Или нет! Лучше положу ее на пол и буду вытирать ноги...'

   - Бедуин, что ты там бормочешь? - спросил Потап. Он сидел под деревом с 'Грозой' наготове, а в его ногу по-прежнему впивались зубы мертвого пса.

   - А?

   Я всего на миг отвлекся, машинально повернул голову к Потапу, а когда вновь хотел посмотреть на секалана, его уже не было и в помине. Ушел и увел свою поредевшую стаю. Вот только далеко ли?..

   - Как думаешь, Потап, они ушли совсем?

   - Леший их разберет. Но нам все равно лучше перебраться поближе к гейзерам. Бедуин, кинь мне нож. Попытаюсь разжать зубы этой твари.

   - Давай помогу.

   Я торопливо доковылял до Лешки, рухнул рядом на раскисшую от дождя землю и обнажил клинок. Непропорционально огромная челюсть панцирного пса основательно закусила лодыжку и часть голени Потапа.

   - Ботинок прокусил? - спросил я, тщетно пытаясь рассмотреть в сгустившейся тьме, где кончаются собачьи зубы и начинается человеческая нога.

   - Вроде прокусил, - откликнулся Потап. - А может, и нет. Не пойму никак...

   - Боль чувствуешь?

   - Н-нет... Точно, нет.

   - Значит, не прокусил ботинок песик, - обрадовался я и уже смелее сунул лезвие в собачью пасть. Отыскал щель между зубами и, орудуя ножом, как ломом, постарался разжать челюсть.

   Как бы не так!

   - Давай я попробую снять ботинок, - предложил Потап.

   Ночь и дождь окутали нас будто саваном. Я скорее услышал, чем увидел, как Потап, сопя от усилий, возится с берцем.

   - Не получается, - раздался его запыхавшийся голос. - Засел намертво. Видно, зубки все-таки застряли в ноге. Странно, что я их не чувствую.

   - Фонарик бы нам. Или костерок. Рассмотрели бы, что там и как у тебя с ногой...

   - Ну, с этим-то проблем нет. Ближайший гейзер должен быть метрах в пяти.