Когда маленькая Флоренса робко вошла въ стеклянную комнату, м-ръ Домби пересталъ ходить, остановился и взглянулъ на свою дочь. Если бы посмотрѣлъ онъ на нее съ большимъ участіемъ и глазами отца, онъ прочелъ бы въ ея свѣтлыхъ взорахъ разнообразныя впечатлѣнія нерѣшительности, надежды и страха. Онъ увидѣлъ бы въ нихъ страстное желаніе побѣжать къ нему, броситься въ его объятія и воскликнуть: "отецъ! попытайся любить меня! У меня никого нѣтъ кромѣ тебя!". И вмѣстѣ онъ прочелъ бы опасеніе быть оттолкнутой, страхъ показаться слишкомъ смѣлою и оскорбить отца, умилительную потребность въ ободреніи и успокоеніи, и, наконецъ, онъ увидѣлъ бы въ этихъ ясныхъ глазахъ, съ какимъ тревожнымъ безпокойствомъ ея переполненное юное сердце отыскивало естественнаго пріюта для своей нѣжности и подавляющей печали. Но онъ увидѣлъ только, какъ она нерѣшительно остановилась y дверей и взглянула на него. Больше ничего не увидѣлъ м-ръ Домби!

— Войди, — сказалъ онъ, — войди; чего ты боишься?

Она вошла, и, посмотрѣвъ вокругъ себя, съ нерѣшительнымъ видомъ, остановилась y дверей, и крѣпко сложила руки.

— Подойди сюда, Флоренса! — холодно сказалъ отецъ. — Знаешь ли, кто я?

— Знаю, папа.

— Не хочешь ли сказать что-нибудь?

Флоренса подняла на отца заплаканные глаза и слезы ея оледенѣли на щекахъ, когда она встрѣтила суровое выраженіе на его лицѣ. Она опять опустила голову и робко протянула дрожащую руку.

М-ръ Домби небрежно взялъ руку дѣвочки и безмолвно простоялъ нѣсколько минутъ сь опущенной головой. По-видимому, онъ такъ же, какъ и она, не зналъ, что дѣлать или говорить.

— Ну, будь же доброй дѣвочкой, — сказалъ онъ наконецъ, потрепавъ ее по головкѣ и какъ будто украдкой бросая на нее тревожный и сомнительный взглядъ. — Ступай къ Ричардсъ, ступай!

Но Флоренса еще съ минуту простояла на одномъ мѣстѣ. По-видимому, ей все еще хотѣлось броситься въ объятія отца, и она не переставала надѣяться, что онъ возьметъ ее на руки и поцѣлуетъ. Она еще разъ взглянула на его лицо. М-ръ Домби нашелъ, что физіономія ея получила точно такое же выраженіе, какъ и въ гу роковую ночь, когда она смотрѣла на доктора. Онъ машинально выпустилъ ея руку и отворотился.

Нетрудно понять, что Флоренса своею наружностью и обращеніемъ произвела на отца очень невыгодное впечатлѣніе. Не только въ ея душѣ, но и во всѣхъ ея движеніяхъ выказывалось принужденіе, и она совершенно утратила естественную живость и граціозность. Полли между тѣмъ съ надеждой продолжала смотрѣть на эту сцену, и, судя о м-рѣ Домби по самой себѣ, она много разсчитывала на нѣмой языкъ траурнаго платьица маленькой Флоренсы. "Не жестоко ли будетъ, — думала она, — если онъ обратитъ всю привязанность на одного сына, тогда какъ другое дитя, дѣвочка-сиротка, стоитъ передъ его глазами!".

Полли какъ можмо долѣе продержала дѣвочку на глазахъ отца и распорядилась такъ, что маленькій Павелъ дѣйствительно повеселѣлъ въ присутствіи сестры. Когда пришло время идти на верхъ, она хотѣла послать Флоренсу въ комнату отца, чтобы пожелать ему доброй ночи; но дѣвочка робко отступила назадъ, и, когда кормилица начала ее принуждать, она поднесла обѣ руки къ глазамъ, какъ-будто скрывая отъ себя собственное униженіе, и сказала: "о нѣтъ! нѣтъ! онъ не хочетъ меня! онъ не хочетъ меня!".

Этотъ маленькій споръ обратилъ на себя вниманіе м-ра Домби, который между тѣмъ сидѣлъ за столомъ и пилъ вино.

— Что тамъ такое? — спросилъ онъ.

— Миссъ Флоренса, — отвѣчала Ричардсъ, — желаетъ съ вами проститься, да только боится васъ обезпокоить.

— Ничего, ничего, — возразилъ м-ръ Домби. — Пусть идетъ не смотря на меня.

Выслушавъ этотъ двусмысленный отвѣтъ, Флоренса проворно ускользнула изъ комнаты, прежде чѣмъ кормилица успѣла оглянуться.

Какъ бы то ни было, добрая Полли чрезвычайно радовалась успѣху своей хитрости и обо всемъ тотчасъ же разсказала Выжигѣ, когда та пришла въ ея комнату. Но, сверхъ ожиданія, миссъ Нипперъ довольно холодно приняла это доказательство дружеской довѣренности, и вовсе не пришла въ восторгъ, когда м-съ Ричардсъ объявила, что съ этой поры имъ можно видѣться во всякое время.

— Я думала, вамъ будетъ это пріятно, — сказала Полли.

— Мнѣ очень пріятно, очень пріятно, м-съ Ричардсъ, покорно благодарю, — отвѣчала Сусанна, вдругъ вытянувшись въ струнку, какъ-будто вставили новую кость въ ея корсетъ.

— Этого однако-жъ не видно, — замѣтила Полли.

— Я живу здѣсь всегда, м-съ Ричардсъ, a не на время, какъ вы, — отвѣчала Сусанна, — мнѣ было бы глупо болтать все, что ни подвернется подъ языкъ. Сосѣдній домъ можетъ быть очень хорошъ, вѣроятно, даже лучше, чѣмъ здѣшній; но y меня нѣтъ никакой охоты бросать свое мѣсто и идти куда бы то ни было. Такъ-то м-съ Ричардсъ!

Контора Домби и Сына находится въ Сити, въ главной торговой части Лондона, тамъ, гдѣ слышенъ звонъ баустритскихъ колоколовъ, если не заглушаетъ его ученый шумъ. Гогъ и Магогъ, двѣ знаменитыя городскія статуи, отстояли отъ нея минутъ на десять обыкновенной ходьбы; королевская биржа еще ближе, a великолѣпнымъ сосѣдомъ ея былъ англійскій банкъ съ его подземными подвалами, набитыми золотомъ и серебромъ.

На углу улицы возвышался богатый домъ остиндской компаніи, котораго имя напоминало драгоцѣнные камни и ткани, тигровъ, слоновъ, гуки, зонтики, пальмовыя деревья, паланкины, и смуглыхъ, разодѣтыхъ князьковъ, съ важностыо засѣдающихъ на коврахъ въ своихъ золотыхъ туфляхъ. Почти тутъ же кое-гдѣ виднѣлись картины кораблей, плывущихъ на всѣхъ парусахъ во всѣ части свѣта; магазины со всѣми возможными товарами, готовые нагрузить въ полчаса всякой всячиной всякую денежную душу, и, наконецъ, тутъ же, для полноты эффекта, на дверяхъ лавокъ съ навигаціонными инструментами выставлены были маленькіе деревянные мичманы въ старинныхъ морскихъ мундирахъ, какъ-будто для наблюденій за проѣзжающими экипажами.

Одна изъ такихъ деревянныхъ вывѣсокъ представляла фигуру въ чудовищномъ камзолѣ въ башмакахъ съ пряжками, съ огромнымъ оптическимъ инструментомъ передъ правымъ глазомъ. Творецъ и единственный властитель этого мичмана, пожилой джентльменъ въ валлійскомъ парикѣ, справедливо гордившійся своимъ произведеніемъ, уже очень давно платилъ квартирныя, гильдейскія и пошлинныя деньги, такъ давно, что еще до рожденія самаго стараго изъ всѣхъ мичмановъ, a извѣстно, что въ англійскомъ флотѣ нѣтъ недостатка въ мичманахъ очень почтеннаго возраста.

Лавка этого пожилого джентльмена наполнена была хронометрами, барометрами, телескопами, компасами, секстантами, квадрантами и всякаго рода инструментами, необходимыми въ навигаціонномъ дѣлѣ для управленія кораблемъ, морскихъ вычисленій и открытій. Мѣдныя и стеклянныя вещи въ строгой симметріи разложены были въ ящики и на полки, такъ что непосвященному въ тайны этихъ инструментовъ никогда бы не удалось ни отгадать ихъ употребленія, ни уложить по мѣстамъ, если бы вздумалось ихъ вынуть и разсмотрѣть. Каждая вещь укладывалась въ футляръ краснаго дерева такъ плотно, что малѣйшій уголокъ ея крѣпко прижимался къ вырѣзкѣ, обклеенной сукномъ, — и все это было заперто для предохраненія отъ порчи или безпорядка при морской качкѣ. Относительно сбереженія мѣста и плотнѣйшей укладки инструментовъ взяты были такія необыкновенныя мѣры, — такъ много нужнаго для практическаго мореплаванія было уложено и заперго въ каждомъ ящикѣ, что лавка, какъ самые инструменты, имѣла удивительно-компактный характеръ и скорѣе походила на пловучій футляръ, которому недоставало только морской воды, чтобъ безопасно пуститься на какой-нибудь отдаленный, необитаемый островъ.

Подробности домашней жизни почтеннаго хозяина морскихъ инструментовъ, гордаго своимъ деревяннымъ мичманомъ, еще болѣе подтверждали эту мысль. Обширный кругъ его знакомыхъ состоялъ изъ однихъ шкиперовъ, кушавшихъ за его столомъ настоящіе корабельные сухари и копченое мясо. Соленые припасы подавались въ кувшинахъ съ надписью: "торговля корабельной провизіей", a горячіе напитки обыкновенно приносились въ низенькихъ, съ короткими горлышками бутылкахъ, употребляемыхъ только на морѣ. По стѣнамъ, въ симметрическомъ порядкѣ, висѣли рисунки кораблей, съ алфавитнымъ описаніемъ ихъ мистерій; каминъ украшенъ былъ рѣдкими раковинами, мохомъ и морскими растеніями; a небольшая контора позади лавки освѣщалась, на подобіе корабельной каюты, стекляннымъ люкомъ.