— Оба, — ответил Инграм, лениво закинув ногу на ногу. — И в то же время оба не правы.

— Но этого не может быть! — запротестовал Хардинг.

— Думаю, что может. — Профессор Инграм повернулся к Эллиоту. — Я говорю чистую правду, инспектор. Могу объяснить сразу, но предпочел бы подождать. Один из последних вопросов объяснит, что я имею в виду.

Эллиот вскинул голову.

— Откуда вы знаете, какими будут последние вопросы, сэр? — спросил он.

Последовало молчание, которое словно заползало во все углы комнаты. Казалось, будто через закрытые двери доносится тиканье часов в кабинете.

— Конечно, я этого не знаю, — вежливо ответил профессор Инграм. — Я всего лишь предвижу вопрос, который должен появиться в конце списка.

— А вы не видели этот список раньше?

— Нет, инспектор, но, ради бога, не пытайтесь поймать меня на мелочах. Я старый шоумен, и эти трюки тоже не новые — я пробовал их на тысячах моих учеников и знаю, как они действуют. Но не заблуждайтесь, думая, что я пытаюсь обмануть вас только потому, что они не обманывают меня. Если вы продолжите с этим перечнем, то поймете, о чем речь.

— Цветы были зеленые, — заявила Марджори, устремив полузакрытые глаза в угол потолка. — Зеленые, зеленые, зеленые. Пожалуйста, продолжайте.

Эллиот подобрал карандаш.

— Тогда второй вопрос. «Какие предметы я брал со стола? В каком порядке?» Имеется в виду, — объяснил он, — какие предметы брал мистер Чесни, когда он сел за стол. Мисс Уиллс?

— Я уже говорила вам, — быстро сказала Марджори. — Когда дядя Маркус сел, он взял карандаш и притворился, будто пишет на промокашке, а потом положил его. После этого он взял ручку, притворился, что пишет ею, и положил ее на стол перед тем, как вошло существо в цилиндре.

— Что скажете, мистер Хардинг?

— Это правда, — согласился Хардинг. — По крайней мере, первая часть. Старик схватил карандаш, синий или черный, и положил его. Но вторым предметом была не ручка, а другой карандаш почти такого же цвета, но не такой длинный.

Марджори снова обернулась.

— Ты делаешь это нарочно, Джордж, чтобы помучить меня? — осведомилась она, не меняя тон. — Неужели тебе обязательно оспаривать каждое мое слово? Я знаю, что это была ручка! Я видела маленькое перо и колпачок — синий или черный. Пожалуйста, не пытайся...

— Ну, если ты так считаешь... — обиженно произнес Хардинг, устремив на девушку свои выразительные глаза.

К крайней досаде Эллиота, ее лицо стало обеспокоенным. Воображению Эллиота представилась пара влюбленных, в которой мальчишеский шарм мужчины подавляет умную, но обожающую его женщину.

— Прости, — сказала Марджори, — но это была ручка.

— Карандаш.

— Что вы скажете, профессор Инграм? Ручка или карандаш?

— Фактически, — ответил профессор, — ни то ни другое.

— Боже всемогущий! — прошептал майор Кроу, утратив свою чопорность.

— Неужели вы не понимаете? — продолжал профессор Инграм. — Все это было сплошными трюками и ловушками. Чего еще вы ожидали? — В его голосе звучало легкое раздражение. — Маркус расставил для вас одну из своих обычных ловушек, и вы в нее попались. Прежде всего — как вы абсолютно правильно заметили — он взял обычный карандаш и притворился, будто пишет им. Это подготовило ваш ум. Потом он взял предмет, который не был ни карандашом, ни ручкой (хотя по размеру и форме напоминал карандаш), и сделал вид, что пишет им. У вас сразу же возникла психологическая иллюзия, что вы видите либо ручку, либо карандаш. Конечно, не было ничего подобного.

— Тогда что же это было? — осведомился Эллиот.

— Не знаю.

— Но...

Инграм подмигнул бесхитростными глазами:

— Успокойтесь, инспектор. Я обещал объяснить вам, в чем состоял трюк, но не какой предмет он держал в руках в действительности. Признаюсь, что я этого не знаю.

— Но вы можете его описать?

— В определенной степени да. — Профессор казался расстроенным. — Это было нечто похожее на ручку, но уже и гораздо меньше; по-моему, синего цвета. Помню, Маркус не без труда его подобрал.

— Да, сэр, но какой предмет выглядит таким образом?

— Не знаю. Это меня и беспокоит... Погодите! — Руки Инграма стиснули подлокотники кресла, словно он собирался вскочить. Затем на его лице отразилось облегчение, а может, какая-то другая эмоция. — Понял!

— Ну, сэр?

— Это был дротик для духовой трубки.

— Что-что?

— Я в этом почти уверен. — Профессор выглядел так, будто преодолел сложное препятствие. — У нас были такие дротики в Музее естественной истории при университете. Они представляли собой длинные и тонкие деревянные стержни черного цвета с острым наконечником. Дротики были южноамериканскими, малайскими или с острова Борнео — я никогда не ладил с географией.

Эллиот посмотрел на Марджори:

— В доме вашего дяди были дротики для духовых трубок, мисс Уиллс?

— Конечно нет. Во всяком случае, я никогда о них не слышала.

— Вы имеете в виду отравленный дротик? — с интересом обратился к профессору майор Кроу.

— Нет-нет, не обязательно. Подозреваю, что перед нами прекрасный пример того, как предположение может шагать рука об руку с воображением, в результате чего никто из нас не сумеет вспомнить, что мы видели. В следующий момент кто-то припомнит, будто заметил яд на дротике, и это ни к чему нас не приведет. Следите за собой! — Инграм предупреждающе поднял руку. — Я сказал лишь то, что видел предмет, похожий на дротик для духовой трубки. Это ясно? Тогда продолжим с вопросами.

— Да, — кивнул Джордж Хардинг и бросил на профессора странный взгляд, смысл которого Эллиот не мог понять. — Кажется, мы не слишком продвинулись. Спрашивайте дальше.

Эллиот колебался. Новая версия беспокоила его, но с этим можно было подождать.

— Следующий вопрос, — он заглянул в список, — предположительно касается появления закутанной фигуры, вошедшей через окно. Хотя можете понимать как хотите. «Который был час?»

— Полночь, — сразу ответила Марджори.

— Около полуночи, — согласился Джордж Хардинг.

— Чтобы быть абсолютно точным, — добавил профессор Инграм, соединив ладони, — была полночь без одной минуты.

Он сделал паузу, и Эллиот задал вопрос, которого профессор, казалось, ожидал:

— Да, сэр. Но у меня имеется собственный вопрос. Вы действительно знали, что была без одной минуты полночь — по вашим собственным часам, — или определили это по часам на каминной полке в кабинете? Я знаю, что сейчас эти часы идут правильно, но они не обязательно шли правильно тогда.

— Этот вопрос приходил мне в голову, — сухо отозвался Инграм. — Я думал о том, мог ли Маркус переставить часы, чтобы мы потом назвали неправильное время. Но я за честную игру. — Он снова выглядел расстроенным. — Подобный трюк не согласовывался бы с правилами. Это был тест на наблюдательность. Маркус велел выключить свет, и поэтому мы не могли видеть наши часы. Следовательно, мы могли определять время только по часам на полке. Я рассматривал это как условие игры. Могу назвать вам время каждого эпизода шоу по этим часам, но не могу поклясться, что они показывали правильное время.

— Зато я могу, — вмешалась Марджори. — Конечно, часы шли правильно.

Ее голос звучал озадаченно. Казалось, она никак не ожидала такого поворота событий и устала от попыток перевести разговор в нужное направление.

— У меня есть причина знать это, — продолжала девушка. — Дело не в моей наблюдательности. Я могу легко это доказать. Часы шли правильно, но какое это имеет значение?

— Это может иметь очень большое значение, — сказал майор Кроу, — для алиби того, кто здесь не был.

— Джо Чесни! — пробормотал профессор Инграм и присвистнул. — Прощу прощения, — чопорно добавил он.

Если раньше профессор мог воздействовать на всех легким подобием улыбки, то теперь он сделал то же самое своей обмолвкой. Эллиота интересовало, как словарь объясняет слово «внушение». В любом случае все насторожились.

— Дядя Джо? — воскликнула Марджори. — А он тут при чем?