Получил профессор Инграм свою сигарету или нет, Эллиот так и не узнал. Ибо ему внезапно пришло в голову объяснение этой ловкости рук.

— Простите — я вернусь через минуту, — сказал он и, обойдя рояль, вышел через одно из французских окон.

Подумав, Эллиот задернул за собой плотные бархатные портьеры. На узкой полосе травы между домом и призрачными желтыми каштанами стало холоднее и темнее, так как в кабинете теперь горела только обычная лампа. Эллиот ощутил легкий озноб. Ему казалось, что где-то вдали позванивает колокольчик, но он не обратил на это внимания, сосредоточившись на аксессуарах доктора Немо, лежащих под окнами кабинета.

Черный саквояж...

Теперь Эллиот знал, почему он показался ему смутно знакомым. Такой же саквояж, чуть больше обычного медицинского, но меньше чемодана, был одним из экспонатов в Черном музее Скотленд-Ярда.

Эллиот присел на корточки возле саквояжа, валяющегося рядом со шляпой и плащом. Он был из лакированной кожи и выглядел новым. Имя доктора Немо было довольно грубо написано сбоку по трафарету. Обмотав пальцы носовым платком, Эллиот открыл саквояж. Внутри находилась коробка шоколадной карамели Генри, украшенная изображением ярко-зеленых цветов.

— Вот так, — произнес он вслух.

Саквояж был орудием магазинных воров. Эллиот поднял его и посмотрел на дно. Первоначально предназначавшийся для фокусников, принцип саквояжа был усвоен молодчиками, которые совершали кражи в универмагах, ювелирных магазинах и прочих торговых заведениях, где товары выставлялись открыто.

Вы входите в магазин с безобидным на вид саквояжем и небрежно ставите его на прилавок, глядя на что-то еще, но накрывая им то, что хотите украсть. Дно снабжено пружинным захватом, который укладывает в саквояж то, что лежит под ним. Потом вы, не делая никаких подозрительных движений, подхватываете саквояж и выходите из магазина.

Образ действий доктора Немо становился ясным. Он вошел в кабинет и положил саквояж на стол, повернувшись спиной к зрителям, но не перед конфетной коробкой, а на нее. Пружина бы справилась с куда более тяжелым предметом, чем сравнительно маленькая и легкая коробка конфет.

В глубоком кармане плаща у него лежала коробка шоколадных конфет с синими цветами на крышке. Наклонившись, чтобы положить саквояж или подхватить его, он поместил за ним другую коробку. Чтобы проделать это перед уже ошеломленной публикой, не требовалось большого опыта. Все это было осуществлено с помощью Маркуса Чесни, по его указанию и как часть его плана одурачить зрителей, куда бы те ни смотрели...

Но как этот факт поможет раскрыть убийство Маркуса Чесни или отравления в кондитерской лавке? Означает ли это, что одну из картонных коробок конфет миссис Терри заменили другой?

— Эй! — прошептал чей-то голос.

Эллиот вздрогнул. Хриплый шепот доносился откуда-то сверху. Вскинув голову, он увидел лицо доктора Джозефа Чесни, смотрящее на него из окна второго этажа. Доктор Джо высунулся так сильно, что Эллиот испугался, как бы он не свалился вниз, увлекаемый солидным весом собственного тела.

— Оглохли вы все там, что ли? — осведомился доктор Джо. — Не слышите, что в дверь звонят? Почему никто не открывает? Трезвонят уже пять минут! Черт возьми, я не могу спуститься — у меня здесь пациент...

Эллиот встрепенулся. Конечно, это прибыли полицейский врач, фотограф и дактилоскопист, которым пришлось проехать двадцать миль.

— И еще!.. — продолжал яростно шептать доктор Джо.

— Да?

— Пришлите сюда Марджори, ладно? Уилбер зовет ее.

— Он пришел в себя? — быстро спросил Эллиот. — Могу я повидать его?

Смуглый волосатый кулак, торчащий из рукава, погрозил ему из окна. Освещенная снизу рыжеватая борода доктора Джо приобрела почти мефистофельский вид.

— Нет, приятель, он не пришел в себя в том смысле, какой вы имеете в виду. И вы не сможете повидать его этой ночью, а может быть, даже через недели, месяцы или годы. Понятно? Пришлите скорей Марджори. От служанок никакого толку. Одна из них все роняет, а другая отворачивается от кровати. Ради бога...

Голова скрылась.

Эллиот медленно собрал вещи доктора Немо. Отдаленный звон прекратился. Холодный ветер шелестел в пожухлых листьях, донося гнилостные запахи осени и другой, более приятный сладковатый запах. Эллиот вспомнил, что рядом в темноте скрываются пол-акра теплиц. Это был аромат персика и миндаля, чьи плоды созревали от июля до ноября, напоминая о запахе горького миндаля внутри «Бельгарда».

Он принес принадлежности доктора Немо в кабинет, когда дверь в коридор открылась, и суперинтендент Боствик ввел двоих вновь прибывших, которых представил как доктора Уэста и сержанта Мэттьюза. Майор Кроу следовал за ними. Мэттьюз получил рутинные указания насчет фотографий и отпечатков пальцев, а доктор Уэст склонился над телом Маркуса Чесни.

Майор Кроу посмотрел на Эллиота.

— Ну, инспектор? — спросил он. — Почему вы решили внезапно убежать из дома? И что вы обнаружили?

— Я выяснил, как подменили коробку конфет, сэр. — Эллиот дал объяснения.

— Ловко, — заметил майор. — Чертовски ловко. Но даже если так, где Чесни раздобыл такой саквояж?

— Его можно купить в некоторых магазинах, торгующих принадлежностями для фокусников.

— Вы имеете в виду, что он заказал его?

— Похоже на то, сэр.

Майор Кроу наклонился и обследовал саквояж.

— Это означает, — задумчиво промолвил он, — что Чесни замыслил свой спектакль уже некоторое время тому назад. Знаете, инспектор... — казалось, майор с трудом сдерживает желание пнуть саквояж ногой, — чем дальше мы продвигаемся, тем важнее кажется это чертово шоу, но помощи от этого ни на грош. Чего мы достигли? Остались еще какие-нибудь вопросы в списке Чесни?

— Да, сэр. Еще три.

— Тогда давайте продолжим. — Главный констебль бросил сердитый взгляд на закрытую двустворчатую дверь. — Но сначала хочу вас спросить, заметили ли вы то, что особенно меня насторожило во всей этой чепухе?

— О чем вы, сэр?

Майор Кроу протянул костлявую руку, указывая на что-то пальцем, как будто предъявлял обвинение.

— О каком-то фокусе-покусе с этими часами, — сказал он.

Все оглянулись на часы. Доктор Уэст включил лампу «Фотофлад», чтобы осмотреть тело, и казалось, что белый циферблат в мраморном корпусе насмешливо взирает на них с каминной полки. Было без двадцати два.

— Мне пора домой! — внезапно спохватился майор Кроу. — Но все равно взгляните на эти часы. Что, если Чесни перевел стрелки? Он мог сделать это перед шоу. Вспомните, когда представление закончилось, он закрыл двустворчатую дверь и не выходил в музыкальную комнату, пока Инграм не постучал и не вызвал его на «сцену». В течение даже небольшого промежутка он мог переставить стрелки назад, чтобы они показывали правильное время, не так ли?

— Очевидно, мог, сэр, — с сомнением произнес Эллиот. — Если бы захотел.

— Конечно мог. Нет ничего легче.

Подойдя к каминной полке за стулом мертвеца, майор повернул часы задом наперед.

— Видите эти две штучки? Одна из них — ключ, которым заводят часы. А другая — головка винтика, который нужно повернуть для перевода стрелок... Эй, посмотрите-ка!

Эллиот подошел к нему. На задней стороне часов действительно торчал маленький медный ключ. Но там, где должна была находиться головка винта, виднелась только круглая дырочка.

— Винтик сломан, — сказал Эллиот, — и сломан внутри.

Он наклонился ближе. В микроскопической дырочке можно было разглядеть крошечный блестящий обломок, а вокруг нее, на грязной металлической поверхности, виднелись свежие царапины.

— Часы повредили недавно, — объяснил Эллиот. — Вероятно, это имела в виду мисс Уиллс, выражая уверенность, что они шли правильно. Понимаете, сэр, до прихода часовщика никто не мог перевести стрелки, даже если бы попытался.

Майор Кроу снова уставился на часы.

— Чепуха, — возразил он. — Нет ничего легче.