— Не обманывайся! Если думаешь, что они тебя не замечают, попробуй сойти с повозки и войти в сад или в дом! Не успеешь глазом моргнуть, как тебя скрутят и отошлют в цирк, где ты будешь их потешать. Хитрые, коварные твари! Настолько же нелепые, насколько жестокие! Подлые и безжалостные! Слышал, какую шутку они сыграли с несчастным Фосфером Аяном, возчиком? Он всего на минуту спустился с повозки, чтобы сходить по нужде: конечно, это была страшная глупость с его стороны. Разве трудно было предвидеть последствия? Так вот, ему связали ноги и посадили в чан, наполненный нечистотами, доходящими до подбородка. На дне чана находился клапан. Нечистоты подогревались, и когда становилось уж очень горячо, Фосфер Аян должен был нырять на дно и открывать клапан. Тогда нечистоты замерзали, и он снова должен был нырять, так что эта дрянь то обжигала его, то морозила. И все же он не потерял самообладания — выдержал целых четыре дня, и тогда они отпустили его, чтобы он всем рассказывал в Пере, как его наказали. Как понимаешь, они каждый раз приноравливают свои шутки к обстоятельствам — таких весельчаков еще свет не видывал! — Эмминк измерил Рейша оценивающим взглядом. — А что ты хочешь им сделать? Я могу почти что точно предсказать, как они тебя накажут.
— Ничего я не хочу им сделать! — ответил Рейш. — Мне просто интересно, вот и все. Я хочу знать, как живут Синие Часчи.
— Они живут только ради своих безумных штучек; все считают их сумасшедшими и ненавидят. Я слышал, что они особенно любят стравливать бешеных Зеленых Часчей и ненормальных фунгов — это у них считается лучшей забавой. Если удается поймать Дирдира и Пнума, они заставляют их проделывать всякие вещи, которые им кажутся смешными. И все это для забавы — больше всего Синие Часчи боятся скуки.
— Удивительно, почему Дирдиры не начали войну с Часчами до полной победы, — заметил Рейш, — разве Дирдиры не сильнее Синих Часчей?
— Конечно, сильнее, и их города больше — по крайней мере так мне говорили. Но у Часчей есть снаряды, которыми они смогут разрушить все города Дирдиров, если те нападут на них. Обычное дело: каждый из противников так силен, что может уничтожить другого, поэтому они не решаются на большее, чем доставлять друг другу мелкие неприятности... Ну ладно, пока меня не трогают, и я ни на кого не буду обращать внимания... Вон там, впереди, Северный рынок. Посмотри, всюду полно Синих Часчей. Они любят торговаться, хотя предпочитают жульничать. Ты должен молчать. Не делай никаких знаков, не кивай и не подмигивай. Иначе они могут сказать, что я продал негодный товар.
Эмминк повернул повозку на площадку, которую защищал от солнечных лучей огромный зонтик. Начался самый свирепый торг, который Рейшу пришлось видеть за всю жизнь. Синие Часчи поочередно подходили к нему, осматривали и ощупывали тушки камышовых грызунов и квакающим голосом предлагали цену, которую Эмминк с негодующим возгласом отвергал. Несколько минут покупатель и продавец осыпали друг друга оскорблениями, не останавливаясь даже перед намеками на внешность, и наконец Часч внезапно сердито отворачивался и шел искать, где купить грызунов в другом месте.
Эмминк лукаво подмигнул Адаму.
— Иногда я поднимаю цену, просто чтобы подразнить Часчей. Но сейчас благодаря этому я знаю, какая цена на грызунов. Пойдем попытаем счастья на ярмарке.
Рейш хотел было напомнить Эмминку о большом белом доме, но передумал. Хитрец ничего не забыл! Он повернул, поехал по дороге, идущей в глубь земли Часчей к югу, на четверть мили от реки, где были сады и жилища Часчей. Слева находились небольшие дома, покрытые куполами, хижины, разбросанные среди деревьев с редкой листвой, и дворы, где в грязи копошились голенькие детишки. Возчик, искоса посмотрев на спутника, заметил:
— Вот так начинаются Синие Часчи, по крайней мере так объяснял мне один часчмен. Видно, его это очень занимало — так любовно описывал он все мелочи.
— Что же он говорил?
— Часчмены считают, что в каждом из них заключен зародыш, который растет, пока живы, а когда умирают, выходит у них из тела и становится настоящим Часчем. Так учат Синие Часчи — разве не смешно?
— Очень, — согласился Рейш. — Разве часчмены никогда не видели человеческий труп? Или детенышей Синих Часчей?
— Конечно, видели. Но у них на все есть объяснение. Они хотят верить этому — как им иначе оправдать то, что они находятся в рабстве?
«Эмминк, по всей вероятности, вовсе не так глуп, как кажется. Нельзя судить по внешности», — подумал Рейш.
— Они, наверное, считают, что Дирдиры зарождаются в дирдирменах, а Ванкхи в ванкхменах?
— Не могу сказать, — пожал плечами Эмминк. — Наверное, они так считают. А теперь смотри: там находится дом, который тебе нужен.
Квартал хижин часчменов остался позади, его скрыли заросли бледно-зеленых деревьев с большими коричневыми цветами. Повозка объезжала самый центр города. Вдоль улицы тянулись большие здания-конторы или залы для собраний; они стояли на невысоких арках, их кровли были причудливо изогнуты. Напротив одного из таких зданий возвышалось сооружение, в котором, по предположению Адама, хранился бот. Оно было длиной и шириной с футбольное поле, с низкими стенами и огромной крышей в форме эллипса — по всем меркам вычурный и помпезный архитектурный фокус.
Рейш не мог понять, для чего служило это сооружение. В доме имелось несколько дверей, но не видно было больших ворот, через которые могла бы проехать какая-нибудь большая машина. У Рейша сложилось впечатление, что они едут вдоль заднего фасада здания.
На ярмарке Эмминк продал свой товар после жестокой торговли. Рейш держался в стороне от покупателей — Часчей, стараясь, чтобы ветер дул в его сторону.
Эмминк был не вполне удовлетворен. Выгрузив товар, он вернулся к повозке, ворча:
— Я должен был получить еще по крайней мере двадцать цехинов; тушки были первый сорт... Но разве этим Синим что-нибудь втолкуешь? Один из них уставился на меня и пытался что-то вынюхать: ты так сгибался и съеживался, что возбудил подозрения старухи из Часчей. По всей вероятности, ты должен возместить мне мои убытки.
— Сомневаюсь, чтобы ты продешевил, — сказал Рейш. — Давай поедем назад.
— А мои недополученные двадцать цехинов?
— Забудь о них — они тебе приснились. Посмотри, Синие на нас смотрят.
Эмминк быстро прыгнул на свое сиденье и завел машину. Вероятно, специально, чтобы досадить спутнику, поехал по той же дороге.
— Поезжай по восточной дороге, — резко сказал Рейш. — Чтобы мы объехали тот дом спереди; больше никаких штучек.
— Я всегда еду по западной дороге, — заныл возчик. — Почему я должен теперь ехать по-другому?
— Для тебя же будет лучше...
— Ах, угрозы? В самом центре Дадиче? Стоит мне только сделать знак Синему...
— Это было бы последним «знаком» в твоей жизни.
— А как мои двадцать цехинов?
— Ты уже взял с меня пятнадцать да еще получил деньги за свой товар. Никаких жалоб! Делай как я говорю, или я сверну тебе шею.
Изрытая ругательства, пыхтя, сердито глядя на Рейша, Эмминк все же повиновался.
Впереди показалось белое здание. Дорога шла параллельно его переднему фасаду на расстоянии примерно семидесяти пяти ярдов. Между дорогой и домом пролегала полоса деревьев. От главной улицы к дому отходила улица поуже. Если бы они свернули на нее, то внушили бы сильнейшие подозрения, поэтому они продолжали путь по главной улице вместе с другими повозками и маленькими тележками, в которых сидели Синие Часчи. Рейш жадно оглядывал дом. Три больших портала прорезали фасад. Центральный и левый портал были закрыты, правый — открыт. Когда они проезжали мимо, Рейш заглянул внутрь и увидел путаницу разных машин, сияние расплавленного металла, корпус плоского летательного аппарата, похожего на тот, что вытащил из болота разведывательный бот.
Рейш повернулся к Эмминку.
— Это здание — завод, где строят летательные аппараты и космические корабли.
— Ну конечно, — проворчал возчик.
— Я столько раз спрашивал тебя. Почему ты мне это не сказал?
— Ты не платил за сведения. Я ничего не отдаю даром.
— Провези меня снова вокруг здания.
— Заплатишь еще пять цехинов.
— Два. И никакого нытья, иначе выбью все зубы!
Изрыгая приглушенные ругательства, Эмминк повернул повозку.
— Ты когда-нибудь заглядывал в это здание, видел, что находится посредине или слева? — спросил Адам.
— Конечно. Несколько раз.
— Что там находится?
— Сколько заплатишь?
— Немного. Я сам туда заглянул.
— Цехин?
Рейш коротко кивнул.
— Иногда открыты и другие ворота. В середине они изготовляют целые секции космических кораблей, потом их выкатывают и собирают в другом месте. Слева они строят мелкие космические корабли, когда им это нужно. В последнее время здесь дело не спорится — Синие Часчи разлюбили космические путешествия.
— Ты видел, как они привозят сюда космические корабли — все равно, большие или маленькие — для починки? Может, видел это несколько месяцев назад?
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
— Тебе придется заплатить за информацию, — ответил Рейш.
Эмминк показал в улыбке большие пожелтевшие зубы, оценив остроту, и больше ничего не спрашивал.
Они проехали мимо еще раз.
— Не спеши, — приказал Адам Эмминку, который изо всей силы нажал на рычаг, так что старая повозка затарахтела по улице с наибольшей доступной ей скоростью.
Эмминк неохотно сбавил скорость.
— Если мы поедем медленно, они обратят на нас внимание и станут расспрашивать, почему мы суем нос куда не следует.
Рейш посмотрел на улицу, расположенную рядом с белым зданием, по которой шли несколько Часчей и толпа часчменов.
— Съезжай с дороги, — сказал он Эмминку, — останови свою повозку на пару минут.
Эмминк принялся, как обычно, возражать, но Рейш потянул за рычаг, и они остановились. Эмминк с ненавистью посмотрел на него: от бешенства он даже не мог найти слов.