— Никаких претензий, согласен. Но сто цехинов за работу, которая, возможно, окажется напрасной? Вот, держите: целых пять цехинов и можете есть сколько угодно наши весьма дорогие засахаренные фрукты.

— Ну, это я сделаю обязательно — разве меня не пригласили сюда как гостя? — Зарфо Детвилер торопливо сунул горсть деликатесов в рот. — Вы, должно быть, считаете меня несмышленым теленком, господин, — всего-навсего пять цехинов! Только три человека в Сеттре сумеют сказать вам, какая сторона идеограммы Ванкхов — верх, а какая — низ! Я один могу понять их значение, за это мне пришлось заплатить тридцатью годами каторжного труда в машинных мастерских Ао-Хидиса...

Торг продолжался. Наконец Зарфо Детвилер согласился взять пятьдесят цехинов и десятую часть предполагаемой добычи. Хелссе кивнул Рейшу, и тот вытащил бумаги.

Зарфо Детвилер взял листки, покосился на них, нахмурившись, провел рукой по белым волосам. Затем поднял глаза и, встав в картинную позу, напыщенно объявил:

— Сейчас я дам вам бесплатный урок языка Ванкхов. Это странный народ, ни на кого не похожие существа. Их мозг как бы пульсирует; зрение, работа разума — серия импульсов. Так же строится их речь — из звуков-аккордов, серии вибраций, которые несут все значение фразы. Каждая идеограмма выражает аккорд, то есть законченную мысль. По этой причине чтение на языке Ванкхов основывается в равной степени и на логике, и на догадках; надо сформулировать полное значение каждой идеограммы. Даже Ванкхи не всегда точны. Теперь обратимся к вашему делу. Так, дайте-ка подумать... Первый аккорд... хм... Видите эти зубцы? Они обычно указывают на идентичность. Квадрат такой формы, справа пропадающий, иногда обозначает понятие «правда», «подтвержденное верное видение», либо «ситуация», или, возможно, «нынешнее состояние космоса». Эти значки — не знаю... Затемненное место вот здесь, думаю, переводится, как «докладывает такой-то». Поскольку оно в самом низу и, стало быть, выступает основным тоном в аккорде, скорее всего... да, точно, эта пустяковина указывает на позитивное желание. А отметки вот здесь... хм... Да, это «организаторы», которые определяют порядок и выделяют те или иные элементы. Я не способен их понять; могу только догадываться об общем смысле. Что-то вроде «хочу доложить, что условия прежние» или «не изменились». А может быть, «некто горит желанием убедиться в стабильности космоса». Что-то в этом роде. Вы уверены, что тут говорится о сокровищах?

— Продавец уверял, что здесь описание пути, ведущего к кладу.

— Мда. — Зарфо дернул себя за длинный черный нос. — Дайте подумать. Этот второй символ: видите, вот затемненное место и здесь — кусок угла? Первое означает «видение», второе — «отрицательный». Я не понимаю, откуда взялись «организаторы», но все вместе может означать «слепоту» или «невидимость»...

Зарфо продолжал свой напряженный труд, ломая голову над каждой идеограммой, иногда расшифровывая значение части текста, но чаще сознаваясь в неудаче. И на глазах становился все более и более обеспокоенным.

— Вас обманули, — сказал он наконец обреченно. — Я уверен, что здесь не упоминаются деньги или какие-то сокровища. Мне кажется, это просто отчет о торговой сделке. Похоже, здесь говорится примерно вот что: «Хочу объявить, что условия неизменны». Что-то там об особых желаниях или надеждах. «Я скоро увижу главного, лидера нашей группы». Что-то неизвестное. «Лидер не может помочь» или «остался равнодушным». «Лидер медленно изменяется (или превращается?) во врага». А может быть, «лидер медленно изменяется, становясь похожим на врага». Изменения какого-то рода... не могу понять. «Я требую еще денег». Что-то о прибытии нового человека или чужака «высшей степени важности». Вот и все.

Рейш уловил почти незаметное изменение в поведении Хелссе. Секретарь словно расслабился.

— Не очень-то понятно, — коротко определил Хелссе. — Что ж, вы сделали все возможное. Вот ваши двадцать цехинов.

— Двадцать цехинов? — прорычал Зарфо Детвилер. — Мы ведь договорились о пятидесяти! Как я смогу купить себе несчастный кусочек луга? Меня постоянно обманывают!

— Ну ладно, ладно, раз вы такой бессовестный скряга...

— Ах вот как, скряга! В следующий раз читайте такие записки сами.

— Почему бы и нет, учитывая предоставленную вами помощь.

— Вас обманули. Это вовсе не план пути к сокровищам.

— Да, очевидно, вы правы. Ну что ж, до свидания.

Вслед за Зарфо Рейш вышел из кареты и повернул голову к Хелссе.

— Я останусь здесь, переговорю с этим господином.

Хелссе был недоволен.

— Нам нужно обсудить другие дела. Лорд Голубого Нефрита должен знать ваши намерения.

— После полудня я дам вам окончательный ответ.

Хелссе коротко кивнул.

— Как пожелаете.

Экипаж отбыл, оставив Рейша и локхара посреди улицы.

— Есть здесь поблизости таверна? — спросил Рейш. — Может, посидим, пропустим стаканчик-другой и поговорим немного?

— Я локхар, — фыркнул чернокожий старик. — Я не порчу себе мозги и не опустошаю карманы ради выпивки, во всяком случае до полудня. Однако, если хотите, можете купить мне прекрасные колбаски, которые делают в Зэме, или добрый кусок сыра.

— С удовольствием.

Зарфо показал на продуктовую лавку. Вскоре они, прихватив покупки, уселись за столик на улице.

— Меня поразило, как ты ловко читаешь идеограммы, — сказал Рейш. — Где ты этому научился?

— В Ао-Хидисе. Я работал резчиком по кости со стариком локха-ром, который был настоящим гением по этой части. Он научил меня нескольким аккордам и показал, где затененные места соответствуют интенсивным вибрациям, где звучание отражается в форме, где различные компоненты аккорда видны в структуре и градации. После того как ты натренировал глаза и уши, «настроил» их правило, сознаешь, что и аккорды и идеограммы вполне логично и ясно расположены. Но дойти до этого очень тяжело. — Зарфо откусил большой кусок колбаски. — Понятно, ванкхмены не поощряли подобное изучение; если они подозревали, что локхар втихомолку пытается понять язык Ванкхов, его моментально увольняли. Да, очень они хитры! Очень! Как ревниво поганцы охраняют свое положение посредников между Ванкхами и миром людей! Дьявольский народец! Их женщины необычайно красивы, словно черные жемчужины, но жестоки, холодны и, увы, совсем равнодушны к флирту.

— Ванкхи хорошо платят?

— Как и все остальные: стараются ободрать, где можно. Но мы вынуждены мириться с этим. Если стоимость работы возрастет, они заведут рабов либо обучат черных или пурпурных — отдельно, конечно. Тогда мы потеряем работу, а может, и свободу. Поэтому мы трудимся, не жалуясь, и ищем хозяев получше в других местах, как только хорошенько наберемся опыта.

— Скорее всего, этот яо, Хелссе, одетый в серое с зеленым, спросит, о чем мы беседовали. Он может даже предложить тебе денег.

Зарфо откусил кусочек колбаски.

— Ну, конечно, я расскажу ему все, если мне хорошо заплатят.

— В таком случае, — сказал Рейш, — наш дальнейший разговор будет состоять из пустых фраз, ничего не значащих ни для тебя, ни для меня.

Зарфо задумчиво пожевал губами.

— Сколько ты мне предлагаешь?

— Не могу точно сказать; ты ведь просто запросишь с Хелссе больше или постараешься содрать одинаковую сумму с нас обоих.

Зарфо мрачно вздохнул.

— Увы, у тебя сложилось совершенно неправильное представление о локхарах. Наше слово крепче железа. Заключив договор, мы никогда не увиливаем от его выполнения.

Торг продолжался до тех пор, пока, получив сумму в двадцать цехинов, Зарфо не объявил, что их разговор будет для чужих такой же тайной, как место, где он прячет деньги.

— Давай вернемся к бумаге Ванкхов, — сказал Рейш. — Помнишь место, где говорится о «лидере»? Нет ли здесь каких-либо указаний на то, кто это может быть?

Зарфо задумчиво сжал губы.

— Тема волка указывает на высшую знать; еще один торжественный полутон может означать что-то вроде «персона, обладающая высшими свойствами», либо «соответствующая вам», или «вашего типа». Это очень сложно. Ванкх, читающий идеограмму, улавливает смысл целого аккорда, что дает ему зримый образ со всеми деталями — как бы мысленный портрет личности. Человек же вроде меня способен угадать лишь самое приблизительное значение. Я не могу сказать большего.

— Ты работаешь в Сеттре?

— Увы, да. Человек моих лет, пребывающий в крайней бедности — не печально ли это? Но ничего, скоро у меня скопится нужная сумма, и тогда — назад в Смаргаш, в Локхар, а там — небольшой кусок земли с лугом, молодая жена, удобное кресло у очага...

— Ты работал в космических мастерских Ао-Хидиса?

— Да, точно; я перешел из приборно-инструментальной в космическую, где чинил и монтировал воздухоочистители.

— Механики-локхары, должно быть, очень искусны в своем деле.

— Ну еще бы!

— И наверное, там существует специализация — скажем, рабочий занимается только монтированием контрольной аппаратуры или приборов?

— Естественно. Да, и то и другое — сложная работа!

— А среди тех, кто переехал в Сеттру, есть такие?

Зарфо бросил на Рейша изучающий взгляд.

— Сколько ты заплатишь за эту информацию?

— Сдерживайся, Зарфо, — серьезно посоветовал Рейш. — Сегодня больше не получишь ни цехина — разве что еще колбаску, если хочешь.

— Наверное, хочу, только попозже. Насчет механиков: в Смаргаше дюжины, сотни специалистов, ушедших на покой после долгих лет работы.

— Можно уговорить их принять участие в опасном деле?

— Почему нет? Если опасность будет невелика, а выгода — большой... Что ты предлагаешь?

Рейш отбросил осторожность.

— Предположим, кто-то решил позаимствовать у Ванкхов космический кораблть и отправиться на нем к некой планете. Сколько для этого потребуется специалистов и сколько будет стоить нанять их?