— Я ищу вас все утро, — громким шепотом сообщила девушка, едва обе оказались за пределами столовой.

— В самом деле? По какой причине? — спокойно осведомилась графиня Д'Оливери.

— Я не желаю больше брать уроки фехтования у лорда Бору!

— Мне очень жаль это слышать, Николь! Он сказал мне, что твоя подготовка произвела на него очень хорошее впечатление.

— Мне он неприятен!

— Вот как? А что ты думаешь о его фехтовании?

Николь замолчала, подавляя ярость и стремясь быть справедливой.

— Без сомнения, он блестящий мастер, — признала она. — И все-таки я отказываюсь фехтовать с ним.

Гвен, Бесс и даже Кэтрин с любопытством смотрели на Николь, привлеченные ее нервным возбуждением. Мадам закрыла дверь в столовую, проводила Николь в свой кабинет и усадила в кресло.

— Я тоже боялась, — пробормотала она. — Юность может быть очень эгоистична.

Николь ахнула:

— Я? Эгоистична?

— Да. Ты ведь знаешь, лорд Бору был тяжело ранен. Я переписывалась с его врачами. Доктора полагают, что, вероятно, он сможет снова ходить, но лишь в том случае, если постарается. А он сдался, Николь. Брайан считает, что с потерей ноги потерял все, ради чего стоит жить.

— Я очень сожалею, но не вижу, какое отношение это имеет ко мне!

— Этот человек когда-то жил и дышал спортом. Говорят, он никогда не отказывался принять вызов. А теперь спасовал перед вызовом судьбы. Он всегда был слишком гордым, чтобы позволить друзьям видеть свою слабость. Он сидит в кресле и выглядит таким безмятежным… Но я-то знаю, чего ему стоит появиться на светских приемах задолго до прихода остальных, чтобы вовремя принять эту небрежную позу.

— Разумеется, я сожалею…

Казалось, мадам даже не слышала Николь.

— Брайан никогда не унизится до того, чтобы попросить кого-нибудь позаниматься с ним сейчас, когда он находится в таком состоянии. Тем не менее я надеялась, что для него не будет унизительным давать тебе уроки фехтования.

Николь покусала губу.

— Вы полагаете, что если он будет обучать меня фехтованию, то это поспособствует его выздоровлению?

— Именно. Это займет его мысли, более того, задействует его тело или то, что от него осталось. Мне больно видеть, как он теряет вкус к жизни.

— Вы говорите так, словно очень хорошо его знаете.

— Мы старинные друзья. — На губах мадам появилась таинственная улыбка. Николь почувствовала, как у нее сжалось сердце. «Интересно, уж не были ли они любовниками?» — подумала она, но уже в следующее мгновение наверняка знала, что любовниками они были. Красивая мадам относилась к тому типу женщин, которые наверняка нравятся таким мужчинам, как Бору.

— Вы когда-нибудь фехтовали с ним? — поинтересовалась она.

— Нет. Когда я знала его, он не скрещивал шпаги ни с одной женщиной даже в шутку. — Графиня несколько секунд молчала, погрузившись в свои мысли, затем сказала: — Я думаю, можно считать победой женской половины человечества то, что он сегодня это сделал. Ах, если бы ты видела его раньше, Николь! У него было больше joie de vivre[8], чем у любого известного мне человека! Было настоящим удовольствием просто идти по улицам Парижа рядом с ним.

Николь вдруг представила себе, как мадам и лорд Бору идут рука об руку — мадам в изысканном красивом платье и затейливой шляпке, Бору в сшитом по последней моде костюме, с тросточкой в руке, его густые волосы цвета шотландского золота заплетены сзади в косичку.

— А может, — предложила Николь чуть с большей горечью, чем намеревалась, — он должен давать уроки фехтования вам?

— Не притворяйся дурочкой, дитя мое, — беспечным тоном ответила графиня. — Я не буду для него стоящим противником.

«Вероятно, — подумала Николь, — я нахожу в ее словах больше, чем там есть на самом деле. Возможно, они были всего лишь друзьями».

— Если вы искренне верите, — медленно проговорила Николь, — что занятия со мной помогут лорду Бору, я, конечно же, подчинюсь вашей воле.

Улыбка, которую графиня подарила Николь, была поистине ослепительной.

— Ах, Николь! Я так рада!

И только когда мадам обняла ее и они направились в столовую, в голове Николь шевельнулась беспокойная мысль. Уж не для того ли графиня радеет о восстановлении здоровья Брайана Бору, чтобы возобновить с ним прежние интимные отношения?

— Нет, нет и нет! — заревел лорд Бору, сидя в своем кресле во дворе. — Ну неужели вы так никогда этому и не научитесь? Вы не отбиваете, и ваша правая ступня опять смотрит внутрь.

Николь в сердцах поставила ступни так, как это делают утки.

— Теперь лучше!

Лорд Бору поднял руку, подавая знак слуге:

— Мы можем отправляться, Хейден, мисс Хейнесуорт снова насмехается.

— Черт возьми, оставайтесь на месте, Хейден! — крикнула Николь, наставляя на слугу рапиру.

Лорд Бору наклонил голову.

— Боже, какие выражения, мисс Хейнесуорт!

— Пошел ты к черту, — пробормотала она, злясь не столько на него, сколько на себя за то, что снова позволила ему сделать из себя посмешище. Она знала, что лорд Бору неприятен в общении, но почему он такой надменный? Она еще ни разу не услышала от него доброго слова.

Николь выждала момент, чтобы перевести дыхание, и спросила уже спокойнее:

— Кроме положения моей левой руки и правой ноги, что еще вам не понравилось в моем выпаде?

— То, что вы едва не преуспели, — ответил лорд Бору.

Николь вскинула на него глаза:

— Вы действительно так думаете?

— Я сказал «едва не преуспели», — отрезал лорд Бору. — А теперь попробуйте еще раз.

Николь пыталась применить атаку в прыжке. Опасность заключалась в том, что после этого удара у нее не оставалось времени на защиту. Пока что при каждой попытке она проигрывала.

— Подтяните левую ногу вперед! — загремел лорд Бору.

Николь споткнулась и упала лицом в мерзлую землю.

— Вставайте, вставайте, — нетерпеливо подгонял он, и Николь поднялась на ноги. Лицо у нее под маской побагровело, она всей душой ненавидела своего мучителя.

— Вы говорите мне, что главная цель — неожиданность! — яростно выпалила она. — А как я могу застать вас врасплох, если вы точно знаете, что я буду делать?

— Когда вы научитесь выполнять приемы должным образом, — невозмутимым тоном проговорил лорд Бору, — вы застанете-таки меня врасплох.

— О! Вы очень… тяжелый человек!

— Меня называли и похлеще. — Он улыбнулся.

«Это что-то новенькое», — подумала Николь и, отряхнувшись, заняла исходную позицию.

Она сделала выпад, и лорд Бору невозмутимо отразил ее атаку.

— Рука должна быть прямой, — тут же отреагировал он.

Николь отступила назад. И внезапно ее осенило. Она полуотвернулась от него, демонстрируя свое раздражение.

— Вы, похоже… — начала она и внезапно сделала прыжок, держа рапиру в вытянутой руке. Лорд Бору не успел поднять клинок, как наконечник ее рапиры поразил его в грудь. В порыве восторга она даже не попыталась затормозить и головой врезалась ему в грудь. Послышался удар, кресло, на котором сидел лорд Бору, накренилось и опрокинулось. Николь оказалась распростертой поверх лорда Бору на заснеженном газоне.

— Уф! — выдохнул он.

— Милорд! — завопил Хейден, бросаясь к хозяину.

— Проклятие! — пробормотала Николь, ожидая, что лорд Бору сейчас отругает ее, однако, к ее величайшему изумлению, он смеялся!

— Сдаюсь, мисс Хейнесуорт, — заявил он. Их лица находились совсем близко, и если бы не сетка, они могли бы поцеловаться. — Блестяще!

Николь поспешно перекатилась на землю.

— Я считаю, милорд, что вам на сегодня достаточно, — увещевал Хейден хозяина, пытаясь вытащить из-под него шпагу и водрузить на место кресло. — Доктор Коэн сказал…

— К черту доктора Коэна! Он никогда в жизни не фехтовал!

Поднявшись, Николь наклонилась, чтобы предложить лорду Бору руку, однако Хейден сердито отмахнулся от нее. Николь вынуждена была беспомощно наблюдать за тем, как лорд Бору, опираясь на кресло, пытался подняться с помощью слуги. Перенеся тяжесть тела на здоровую ногу, он проворчал: