- Дети, это взрослый разговор, ваше дело кушать и никого не слушать! подвела черту бабушка.

- Ба, какие мы дети! - усмехнулся Костик. - Пап, а может, и в самом деле...

- Что?

- Ну, забрать эту пленку... Сказать, никакой пленки не было. Это ж правда бомба!

- Ты всю жизнь предполагаешь отсидеться в кустах? - жестко спросил отец. - С меня, например, довольно, всю жизнь сидел - не высовывался.

- Ага, а теперь высунулся, да? - не унимался Костя. - Это ж случайность, ты же не хотел разоблачать этого депутата продажного, ты же у нас вообще вне политики...

- Костя, не лезь в дела взрослых! - перебила брата бабушка.

- Ба, что ты меня затыкаешь?! - взорвался Костик. - Сколько можно?! А, надоели вы все!

Он отшвырнул тарелку, выскочил из-за стола...

- Костя, вернись! - крикнула бабушка.

Но он не слушал, быстро натянул куртку, кроссовки и ушел, хлопнув дверью.

Бабушка схватилась за сердце, дед обнял её и увел в комнату, отец молча стоял у окна, глядя во двор.

- Убери со стола! - бросил он Сене и, торопливо одевшись, сорвался из дома.

Сеня послушно собрала со стола грязную посуду, перемыла, сложила в сушку и поплелась к себе в комнату.

Это не жизнь - это бред какой-то!

"Проша, зачем ты меня обманул?! - она забилась под плед, насупилась и впала в уныние, перебирая в уме отлетевшие летние дни, мечтанья, надежды... - Жизнь противная. Я не хочу такую! Я думала, что с тобой жизнь переменится, ты обещал чудеса, приключения, мы мечтали о кладе... А что получается? Бабушка умерла, в доме потоп, невесть что творится, а теперь ещё история с этим взрывоопасным фото... И ни чудес, ни приключений - ни капельки радости, а ведь я так ждала, так надеялась! Проша ведь говорил, что мысль воплощается, о чем думаешь, то и происходит с тобой, так почему ж происходит одно плохое, ведь я об этом не думаю!"

"А о чем же ты сейчас думаешь, если не о плохом?! - прорезался ехидный внутренний голос. - Чуть что - и целый мир у тебя в черном цвете, куксишься, ноешь, скулишь... Никакой Проша такой зануде ни в жизнь не поможет, от такой все хорошее разбегается и прячется, как от чумы!"

- Ну и ладно! - решила Сеня, совсем раскиснув. - Ну и пусть. Вот умру - тогда они все узнают!

Кто конкретно и о чем узнает, если она умрет, Ксения не слишком хорошо представляла, но перспектива грядущего переполоха в рядах её близких, горя, слез и тоски, несколько её успокоила и, погоревав ещё немного, она задремала, провалившись в дрему внезапно и глубоко, как в яму с мутной водой...

Когда она уже засыпала, ей почудился Прошин голос.

"Худо мне, Колечка! Я запутался. Тошно - сил нет! Слово сказано - не поймаешь, - а сказал я, что не вернусь пока зло не исправлю. А как исправишь его? С тех пор, как меня из чистых разжаловали, все мысли - из головы вон! Пустая моя головушка, вот ведь как... Ой, не знаю теперь, что и делать. Прости меня, Сенюшка, совсем я плохой! Прощай..."

Она было попыталась очнуться, вырваться из вязкой паутины сна, но та одолела, прилипла, потянула в темный глухой провал... Сеня спала.

Встала поздно, совершенно разбитая, в комнате душно, темно...

- Батюшки, семь часов!

Выскочила, умылась... Есть ли новости, звонил ли кто папе и что вообще происходит?

Выяснилось, звонили несколько раз, брала трубку мама, голос звонившего один и тот же - уверенный, резковатый, густой... Папа появился недавно все бродил по городу, думал... Костика ещё нет, бабушка с дедом у себя телевизор смотрят.

Вроде бы, ничего особенного не произошло, но Сеня нутром почувствовала, как в воздухе сгущается напряжение, как вибрируют неслышные но явственные сигналы тревоги: "Жди беды, жди беды!"

И она стала ждать, хорошо понимая: все самое худшее впереди, это только начало!

Вся семья словно укуталась в саван беды и застыла в немом ожидании худшего, оцепенела, обмерла, затаила дыхание... и сдалась прежде срока, зная - поражение неизбежно. Только папа ещё сохранял в себе тягу к борьбе, улавливал и взращивал разрозненные импульсы гнева, чтобы сконцентрировать в нужный момент и направить в нужное русло...

С кем бороться, против кого - неясно... Кто их враг?

Звонок. Папа у телефона.

- Слушаю...

Они!

Глава 10

ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ

Папино лицо потемнело, резче обозначились складки, морщины на лбу, как же он постарел в эти последние дни!

Слушает. Провод терзает. Молчит.

Судя по напряженному лицу, по стиснутым пальцам, говорят о чем-то весьма неприятном.

- Да, я понял! - папа тяжело дышит, но сдерживает дыхание, чтобы на том конце провода не поняли, как он взволнован... и испуган, да!

Испуг ясно читается на лице. Испуг и гнев. Он взбешен! И гнев прорвался наружу.

- Послушайте, бросьте вы это! В самом деле, снимок получился случайно, я никакой подобной акции не хотел, но и играть с вами в эти игры мне вовсе не хочется. Противно, можете вы это понять?! Оставьте меня в покое, никаких ваших денег мне не нужно: жил без них и теперь проживу! Все, хватит, по всем вопросам обращайтесь в редакцию... и забудьте мой номер телефона!

Он швырнул трубку. Чертыхнулся. Взъерошил волосы. В комнате бабушки с дедушкой тихонечко приоткрылась дверь, мама застыла в дверях на кухню...

- Лелька, выпью я водки!

- Коль, что? Чего они хотят? И кто они?

Папа - рывком на кухню. Мама - за ним. Сеня - под дверь, подслушивать...

- Это люди банкира, который депутату взятку совал. Предлагают деньги за негативы. Много...

- Сколько? - помертвевшим голосом прошелестела мама.

- Пять тысяч долларов! Столько, Лель, моя совесть стоит.

- Коль, но ведь ты и правда всего этого не хотел - это случайность. При чем тут совесть, ты же...

- Не смейте меня уговаривать! - заорал вдруг отец страшным голосом. Политика, деньги, власть ... тошнит от этого! Я всю жизнь ненавидел всю эту мразь! Всех этих продажных тварей, у которых за душой ничего святого... Триста миллионов рублей только что выделено из бюджета на содержание городской Думы. Из них семьдесят с лишком - на оплату одного только транспорта. Семьдесят миллионов рублей! - папа потряс кулаком. - А вы знаете, как живет наша провинция? Что с людьми делается? Страна нищая... а! - от махнул рукой, налил себе водки и выпил. - Леля, это не моя территория, я сознательно держусь от неё подальше, не хочу быть причастным никоим образом... Ни с какого боку, понятно?! Противно мне, понимаешь? Рвотно! Вся эта сволочная свора чинуш и бандитов, в которой ничего человеческого... Мы с тобой с самого начала решили: пускай будет трудно, но мы не будем возиться в дерьме за лишнюю сотню долларов...

- Коля, как ты не понимаешь, - закипела мама, - что ты УЖЕ причастен к этому, УЖЕ! И как ты ни поступишь, возьмешь или не возьмешь деньги, поздно - ты вляпался в самый эпицентр дерьмотрясения, мой дорогой! В самый! И будешь причастен к этому, ко всем этим разборкам и в том и в другом случае. Только...

- Что только? Скажешь, детям надеть нечего? Устала от нищеты? Надоело копейки считать?! Значит, все, во что веришь, все, чем живешь - это только вопрос выносливости, насколько терпения хватит? Потерпели немного - и в кусты. "Ах, наши бедные дети, ах, наши лучшие годы!" Тошно было толкаться в корыте со свиньями, мы с тобой плевали на это корыто и говорили о стойкости о достоинстве... а теперь выходит, чуть подул ветерок, сменим курс? Пошлость какая!

- Коля, не говори так! - мамины глаза потемнели от волнения. - Ты можешь сколько угодно произносить громкие фразы и щеголять своей обособленностью от мира, но не забудь об одном: мир мстит за это! У тебя дети, что будет с ними, если ты им не отдашь негативы? Этот тип сказал тебе, Коля, сказал? Он угрожал? Скажи мне?

- Сказал, - папа рухнул на стул и опрокинул ещё рюмку водки. В глазах его заметалась тоска. - Они... в общем, он сказал: нам будет плохо.

- Немедленно отнеси негативы! - мама вскочила, казалось, она выросла на глазах. - Немедленно, слышишь? Да как ты смеешь тут в благородство играть, когда твоя семья в опасности? И он ещё думает, он ещё хорохорится, интеллигента из себя строит! Интеллигенция давно вымерла, мой дорогой, её истребили как класс! Никто сегодня права не имеет называться русским интеллигентом, и не тебе соваться со свиным рылом, да в калашный ряд! Где эти негативы?