И тут прозвенел звонок. Ученики зашумели, а я вынырнула из воспоминаний и взглянула на свой бланк. Моя жалкая история явно требовала усовершенствования.

— Сдайте работы и, пожалуйста, убедитесь в том, что они подписаны. Иначе я не смогу их оценить.

Через десять секунд класс опустел. Мистер Уилсон пытался сложить беспорядочно разбросанные по столу работы в аккуратную стопку. Первый учебный день подошел к концу. Внезапно историк заметил меня, все еще сидящую на своем месте.

— Эм-м-м… мисс Ичхоук?

Я резко выпрямилась и, скомкав лист, швырнула его в мусорное ведро под доской. Лист пролетел мимо, но я не собиралась поднимать его. Вместо этого я схватила рюкзак и пиджак, который, к слову, был совершенно лишним в такую жару, и, даже не взглянув на нового учителя, направилась к выходу.

— До скорого, Уилсон, — небрежно бросила я на прощание.

Мэнни ждал меня на студенческой парковке возле моего грузовика. При виде его я едва не взвыла от досады. Мануэль Джорд-Ривас Оливардес или Мэнни жил вместе со мной в общежитии. Он и его младшая сестра приютили меня. Они напоминали мне бездомных кошек, что ходят вокруг тебя дни и ночи напролет, пока ты не уступишь и не накормишь их. Но стоит тебе один раз покормить их, и ты уже не можешь от них отвязаться. Они официально становятся твоими кошками.

Именно такой была жизнь с Мэнни и Грасьелой. Они все время требовали моего внимания. И считали, что принадлежат мне, и я никак не могла убедить их в обратном. Мэнни было шестнадцать, а Грасьеле четырнадцать. Оба хрупкие с правильными чертами лица, эти двое были невероятно милы и оттого чертовски раздражали.

До общежития шел школьный автобус, и я была уверена, что мама Мэнни прекрасно осведомлена об этом и, более того, позаботилась о том, чтобы её дети на нем ездили. Я думала, что все изменится теперь, когда Грасьела пошла в старшую школу. Но видимо, я ошиблась. Мэнни ждал меня около машины с широченной улыбкой на лице и кучей книг.

— Привет, Блу! Как первый день? Выпускной класс, детка! Бьюсь об заклад, ты станешь королевой в этом году! Потому что королевой может стать только самая красивая девчонка в школе, а это определенно ты, Блу.

Как мило и как мерзко. Мэнни выдавал тысячу слов в минуту, при этом немного шепелявя. Возможно, дело было в его латиноамериканском акценте, но мне думается, что это не так.

— Привет, Мэнни. Почему ты не поехал на автобусе?

Улыбка Мэнни слегка померкла, и я почувствовала неловкость. Он же только пожал плечами.

— Я знаю, знаю. Я сказал Глории, что мы с Грасьелой поедем на автобусе. Но… мне так хочется поехать домой с тобой. Ты уже видела нового преподавателя истории? Он вел у меня урок, и я уверен, что он самый классный учитель из всех, кого я когда-либо знал. И самый милый тоже.

С недавних пор Мэнни стал называть свою мать исключительно по имени — Глория. И это обстоятельство, в общем-то, не особенно меня трогало. Но вот называя мистера Уилсона милым, Мэнни явно перегибал палку. Правда, он мог говорить о ком-то другом. Может быть, в школе два новых учителя истории?

— У него классный акцент. Хотя сначала я с трудом его понимал.

Мэнни изящно опустился на пассажирское сидение. Я немного переживала за малыша. Он явно был намного женственнее меня.

— Интересно, что он тут делает? Иви и Габи считают, что он из МИ-6 ну или что-то типа того.

У Мэнни была куча подружек. Девчонки любили его за безобидность и веселый нрав. Поэтому я только диву давалась, почему он не ездит на автобусе. Ведь отсутствие друзей — это точно не про него.

— Какой еще, нахрен, МИ-6? — огрызнулась я, стараясь объехать машины, выезжающие с парковки. Одна из них едва меня не подрезала, я резко затормозила и, высунувшись из окна, показала водителю средний палец. Мэнни деликатно взял меня за руку, успокаивая.

— Мэнни, отвали, хорошо? — резко произнесла я, сбрасывая его руку. Однако моего приятеля это нисколько не смутило.

— Ты не знаешь, что такое МИ-6? Это же Джеймс Бонд! Детка, тебе определенно стоит больше интересоваться такими вещами.

— Ну что за ерунда? — засмеялась я.

— Он британец, он горяч и молод, — перечислил Мэнни, загибая пальцы. — Кто он, если не Джеймс Бонд?

— Ты всерьез думаешь, что он горяч? — с сомнением спросила я.

— Еще как. Эдакий сексуальный библиотекарь.

— Боже, Мэнни! Он же не женщина…

— Ладно, сексуальный профессор… У него сексуальный взгляд и буйные кудри и накачанные плечи… Красавчик под прикрытием. Истинный шпион. Ты работаешь сегодня?

Очевидно, Мэнни решил, что привел достаточно доказательств в пользу того, что мистер Уилсон шпион, и поэтому сменил тему.

— Сегодня понедельник. А в понедельник я всегда работаю, Мэнни.

Я знала, что он не отстанет от меня.

«Перестань подкармливать котят», — строго напомнила я себе.

— Как же хочется кесадильи… ох, я, должно быть, самый голодный в мире мексиканец.

Мэнни сделал ударение на последнем слове. Еда была единственной темой, обсуждая которую он упоминал о своей этнической принадлежности.

— Надеюсь, Глория сходила в магазин перед уходом. Иначе нам с младшей сестричкой снова придется есть рамен, — грустно вздохнул он.

Мэнни был единственным мужчиной в доме. А это означало, что он должен был заботиться о Грасьеле, что он и делал с большим удовольствием. Даже если для этого ему приходилось перекладывать всю ответственность на меня. Я подрабатывала в кафе у Бева в ночную смену и хотя бы раз в неделю обязана была приносить в дом какую-нибудь еду для Мэнни и Грасьелы.

— Ладно, ладно. Я прихвачу с работы кесадильи. Но это в последний раз, Мэнни. У меня и так небольшая зарплата, — строго предупредила я. Мэнни просиял от радости.

— А я постараюсь раздобыть для тебя мескит, — горячо пообещал он. Я согласно кивнула, и мы пожали друг другу руки.

— Договорились.

Дядя Мэнни — Сил — работал в лесной инспекции. Следил за тем, чтобы государственный заповедник содержался в порядке и чистоте. Поэтому в его распоряжении было много мескита. Время от времени Сил привозил для меня древесину, чтобы я могла заниматься резьбой по дереву. От одной мысли об этом у меня потекли слюнки.

— Но за это придется заплатить, — невинно сказал Мэнни. — Например, приносить ужин по понедельникам в течение месяца?

Я только посмеялась над его навыками ведения переговоров. Но мы оба знали, что я соглашусь на его условия. Я всегда соглашалась…

Октябрь, 2010 год

В какой-то момент я поняла, что втянулась. Каждый день мистер Уилсон рассказывал нам что-то новое. Чаще всего это были истории о женщинах или истории, рассказанные от лица женщин. Не знаю уж, что послужило причиной моего внезапного интереса: то ли любовь молодого преподавателя к своему предмету, то ли его классный акцент, то ли возраст. Девчонки не переставая велись вокруг него, а парни смотрели на него с восхищением, точно мистер Уилсон был рок-идолом, который по счастливой случайности оказался в наших краях. Он был главной темой для разговоров в школе, местной сенсацией, диковинкой, мгновенно полюбившейся окружающим. И диковинкой, надо сказать, невероятно притягательной, если вам нравятся буйные кудри, серые глаза и британский акцент. Хотя я изо всех сил старалась убедить себя в обратном. Он определенно был не в моем вкусе. И тем не менее, каждый раз я ловила себя на том, что с нетерпением жду последнего урока и что привлекательность мистера Уилсона слегка сбивает меня с толку.

Мистер Уилсон уделил особое внимание Древней Греции. И в течение последнего месяца мы разбирали эпичные сражения, читали философские трактаты, говорили об архитектуре и искусстве. Но сегодня молодой преподаватель посвятил урок греческим богам. И мне пришлось признать, хоть и неохотно, что это было довольно захватывающе. Но, само собой, я не могла упустить возможности выступить с критикой.