— Все в силе. У нас всего час, чтобы собраться. — Ответил, не прерывая просмотра, и я отчетливо поняла что, наверное, сейчас никаких разговоров ты ни хочешь вести со мной, да и что душой кривить мне самой не хотелось общаться с тобой.

Много, слишком много для меня сегодня произошло, да и еще произойдет. Я чувствую это, не спокойно почему-то от предстоящего задания, но как было сказано ранее от роли «мяса» я не отошла, поэтому пойду и буду выполнять полученный приказ, и будь, что будет.

Убьют? Да ладно, им придется сильно для этого постараться! Так просто я не сдамся и постараюсь продать себя подороже.

Весь отпущенный час я посвятила своему боевому товарищу — ножу, а время неумолимо подбегало и вот штаны, кофта и выданная жилетка с множеством карманов и выход на мороз, легкая пробежка до главного двора, где в стройный ряд стоят семь припаркованных джипов и это намного больше чем обычно. Я поднимаю заинтересованный взгляд на Шакала.

— Лис не нравится это задание, а я привык прислушиваться к мнению чувствующих, поэтому с нами едут мои люди. — Ты, верно, понимаешь мой не заданный вопрос и поясняешь, почему здесь находится целых три одинаковых джипа.

— Хорошо. — Действительно я так думаю, и залажу в открытую тобой дверь последней машины, и стройный ряд трогается после того, как по рации Антон отчитывается, что все на месте.

========== 18 глава ==========

— Не нравится мне это. — Тихо произношу я, смотря на синюю табличку «д. Веденское» и простирающуюся впереди дорогу, где на границе со светом от фар граничит тьма.

Деревня сама как таковая должна начаться через километр пути, который мы преодолеем пешком, дабы не привлекать особого внимания, не спугнуть законную жертву.

— Мне тоже. — Отвечаешь мне и стягиваешь с себя футболку, а вслед за тобой эту же манипуляцию повторяют и твои люди, которые стоят рядом.

— Ребят, все, шевелите задницами, нужно успеть до рассвета! — Это кричит нам Крис, двигаясь от группки к группе, а вслед за ним идет Сергей. — Распределения не будет, действуем по ситуации и прикрываем друг друга по возможности. Вика, работай на свое усмотрение и не траться понапрасну.

— Хорошо. — Отвечаю я не смотря на него. Мой взгляд сейчас словно прикипел к простирающейся тьме и в ней я точно могу сказать, что, что-то есть не правильное. Странное. — Жень, ты слышишь что-нибудь?

— Нет. И это напрягает.

— Плохо, что-то здесь не так.

— Знаю, и поэтому держись ближе ко мне.

— Я постараюсь. — Отвечаю, и понимаю, что это отчасти ложь. Я буду там, где нужна и должна быть, и это не гребанное безопасное место рядом с Шакалом и он должен это понять.

— Выдвигаемся! — Снова приказ от Криса и мы начинаем движение, стройное слаженное движение по двое, по дороге, уже полностью окруженные тьмой и тишиной в которой по странному стечению обстоятельств слышно как ломаются кости у Женьки с его людьми и как следующие шаги они делают уже в облике Зверя.

Остальное продвижение происходит тише, и с каждым шагом во тьме нарастает напряжение, оно же заставляет натягиваться до звона нервы и усиленно напрягать слух, особенно в те минуты, когда мы достигаем первые бревенчатые дома.

— Макс, Ник, налево, Таш и Серега направо. — Раздается приказ и парни, идущие впереди, тенями скользят по сторонам, скрываются во дворах домиков.

— Чисто.

— Чисто.

— Общая обстановка?

— Дома не заброшены, но ни людей, ни крови, ни отрешенных.

И такие ответы мы слышим постоянно, до того, как входим в центр деревеньки, и это ни хрена не смахивает на Круатон, нет, это тщательно спланированная ловушка для нас. Все эти мысли проносятся в голове после того, как я понимаю, что деревня имеет свой гребанный центр с тремя сходящимися в ней дорогами и трехэтажном здании, стоящем как раз на перепутье. Это здание тоже пусто, но так, наверное, и задумано, потому как стоит последней паре ног пересечь невидимую глазу границу, как нас со всех сторон зажимает в кольцо строй бледнолицых. Они окружают нас, зажимают со всех сторон, замыкают свои ряды за нашими спинами и замирают, словно ожидают приказа о нападении. Мы тоже замирает на доли секунд, в которых я веду примерный подсчет численности врагов, и этот подсчет мне нихуя не нравится. Все слишком сложно и этих тварей, скалящихся и пускающих слюну, но не предпринимающих попыток атак примерно около пары сотен.

— Мы ребятки попали. — Слышу Сергея, слышу звон скользящих друг о друга двух кусков метала, скорее всего, двуручных мечей, сильней впиваюсь в рукоять тесака и отпускаю туго намотанную цепь своего цербера.

— Что, Шакал, продадим свои шкурки подороже? — Спрашиваю с нелепым нервным смешком. А потом плюю на весь предстоящий ад, поворачиваюсь, встаю на носочки, а он опускает свою шерстяную морду, и я со всей дури впечатываю смачный чмок в место, где предположительно находится его щека. И как можно глубже вдыхаю холодный морозный воздух с примесью чертового леса после теплого дождя, а он на короткое мгновение обнимает меня мощной лапой, прижимая к горячему телу.

Я выпускаю своего щенка, поудобней перехватываю тесак, делаю последние шаги к группе зомби, а они, словно слыша только им ведомый сигнал, кидаются в нашу сторону, не все. Только те, которых обходит действие моего дара, но и их достаточно, чтобы оттеснить меня от неподвижной группы.

Я говорила, что это предстоящий ад? Я ошибалась, как же я ошибалась. Это нихуя не смахивает на это, и названий всему происходящему мне трудно подобрать, так же, как трудно замечать короткие вскрики членов патруля. Мне трудно следить за тем, скольких из нас уже нет в живых, мне трудно осознавать, что насколько бы мой дар не был полезен, и он имеет свой предел. Мне трудно уже следить за своим тяжелым дыханием и мне, блядь, уже даже трудно просто поднимать руку и отрезать головы врагов. А еще мне трудно даже пытаться думать о том, скольких из моих знакомых я больше не увижу.

И мне больно. Да, больно, потому что меня уже в трех местах укусили, и это, как мне кажется, не предел, а твари работают слаженно, так, словно преследуя свою цель, движения их не хаотичны. Развращенный хищный организм.

Я перемещаюсь, машу рукой и молю всех богов, чтобы эта вакханалия поскорее уже закончилась и мертвых среди наших оказалось как можно меньше.

Движение, поворот взмах, пару шагов в сторону, взмах и зловоние от трупа, пару шагов и опять замах. Гребанный солдатик, гребанный мир, опять взмах натруженных мышц, пару шагов, и чей-то крик, отвлекающий мой взгляд от будущего покойника и легкое головокружение от резкого поворота.

Меня прижали, к чему-то твердому, черт возьми, отделили от общей группы и сам факт этого настораживает так же, как и плотное кольцо в котором я оказалась зажата. Скрип двери за спиной пугает, а глухой удар в затылок заставляет поморщиться, и попытаться воспротивиться неизбежному.