— Идем спать?.. — спросил он, когда я отстранилась.

— Иди. Я уберу все и приду.

— Помочь?. — он поднялся с пола, поднимая меня вместе с ним.

— Нет, отдыхай… — я нежно улыбнулась ему, утирая мокрые щеки. — Сейчас приду.

Никита ушел в спальню, а я, прибрав все пустые коробки и бокалы, прислонилась к стойке на кухне и вздохнула. Вспомнив, что я так и не позвонила маме и не сказала, что мы добрались, я пошагала за телефоном и набрала ее номер, зная, что она, вероятнее всего, еще не спит.

— Мам?.. Алло. Не спишь? Мы дома. Давно уже, правда… Просто тут кое-что случилось…

— Доченька, я видела новости. Кто-то выложил в интернет запись, где Никита бьет морду журналисту, — мамин голос был обеспокоенным. — У вас все хорошо?.. Как Никита?

— Все в порядке, мам. Они совсем ошалели… Мы в порядке, правда…

— Я переживаю, солнышко… — мама вздохнула. — Вы точно в порядке?

— Да, мамуль, успокойся, — я тоже вздохнула. — Это были адские деньки, на самом деле. Я рада, что мы дома. Как ты? У тебя все хорошо?

— Да, милая. Я собиралась сама позвонить тебе, уж больно долго ты не выходила на связь. А сейчас, раз все в порядке, думаю, я пойду спать… Постараюсь уснуть.

— Постарайся, мамуль. Я тебя люблю, — я закусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не заплакать вновь. — Все у нас всех будет хорошо, слышишь?

— Слышу, милая, слышу. Отдыхайте. Я наберу тебе завтра.

— Хорошо. Люблю.

— И я тебя, солнышко. Доброй ночи.

— Сладких снов, — попрощалась я и отключилась. Твиттер и инстаграм разрывался от комментариев, неимоверное количество людей писали свои мнения на мои фото, спрашивая, что же случилось на самом деле, и как я могу объяснить срыв жениха в аэропорту. Поддавшись внезапному порыву, я подошла к окну и сфотографировала панораму Москвы, открывавшуюся мне, в инстаграм, и написала подпись:

«Все, что происходит в нашей жизни — не случайно. Каждое слово, дело, имеет свое место, и мы либо принимаем это, либо опускаемся на самое дно. Но я не опущусь. Встречу все обстоятельства и события с высоко поднятой головой, посмотрю им в глаза и буду бороться. Боритесь. Жизнь слишком ценна, чтобы сдаваться»

28.

Утро встретило нас солнцем. Когда я открыла глаза, то обнаружила, что Ник, опираясь на локоть, лежит и смотрит на меня.

— Привет, — прошептала я, улыбаясь ему.

— Привет, моя радость, — он улыбнулся мне в ответ. — Как спалось?..

— На удивление хорошо, — честно ответила я. — Ничего не снилось… Наверное, это все из-за стрессов. Думала, вообще не усну…

— Ну, вырубилась ты достаточно быстро. Я еще разговаривал с тобой, как ты начала храпеть, — смеясь, проговорил Никита, падая в подушки.

— Эй! — возмутилась я. — Я, вообще-то, не храплю!

— Я знаю, — все еще смеясь, ответил он. — Чем займемся сегодня?

— Мне нужно съездить на площадку. «И слезы пройдут…» уже ждут моей подписи… Затем нужно встретиться с Игорем. А после — с Наташей. Вечером побудем вместе?

— Конечно. Мне нужно проверить кое-какие дела в офисе, и вторую половину дня — я весь твой.

— Как и всю оставшуюся жизнь, — я показала ему язык и засмеялась.

— Как и всю оставшуюся жизнь, — повторил он, погладив меня по щеке. — Еще мне нужно заехать в ЗАГС сегодня, уточнить день… Поедешь со мной?

— Конечно. Давай сделаем это вечером?

— Как скажешь, — Никита встал с постели и зевнул. — Тогда я собираться…

— Давай.

Никита ушел, а я взяла телефон в руки. Куча комментариев не исчезла, более того, они увеличились в размере, а еще я обнаружила пропущенный от Игоря звонок. На ловца и зверь бежит.

Набрав ему, я стала ждать ответа. Через три гудка послышался его голос:

— Утра доброго, Юлия! Вы вернулись в Москву?

— Доброе. Да, сегодня я планирую ехать на площадку…

Игорь замолчал, и я вдруг поняла, что это нехорошее молчание.

— Что-то не так? — деловито осведомилась я, закусив ноготь. Сердце предательски забилось.

— М… — он промычал что-то нечленораздельное, а затем, собравшись с силами, сказал, — звонил Буров, буквально несколько минут назад… Они хотят личной встречи, и…

— Что не так? — уже громче повторила я, зная ответ. Аэропорт. Противная фотография, слухи. Все это донеслось и до сценаристов и режиссера.

— Они сомневаются, давать ли Вам эту роль, Юля, — на выдохе произнес Игорь. — После инцидента в аэропорту они начали копать, и узнали о фото… И пиарщики сослались на то, что для фильма это будет не очень хорошо, если главную героиню будет играть девушка в нестабильном состоянии.

— Что, блядь?! — вскрикнула я. — Нестабильное состояние?! — затем, выдохнув и попытавшись успокоиться, я провела рукой по волосам. — Позвони Бурову, назначь встречу. Я буду у него через час. В твоих интересах там тоже быть.

Я отключилась, кипя злостью. В дверях появилась светлая голова Ника:

— Что-то не так, малыш? — обеспокоено спросил он.

— Это пиздец! — завизжала я, бросая телефон. Никита округлил глаза и вышел из-за косяка, приближаясь ко мне. Сев передо мной на корточки, он взял меня за руки и заглянул в глаза:

— Что произошло?

— Они сомневаются во мне… — я подняла глаза вверх, дабы не дать пролиться злым слезам, скопившимся во мне. — Из-за этой сраной фотографии и аэропорта! Они, блядь, во мне сомневаются!

Никита сжал мои руки.

— Малыш, прости. Я подвел тебя…

Я усмехнулась и посмотрела на Никиту:

— В чем ты меня подвел?

Он сокрушенно покачал головой:

— Кинулся на него, совсем не думая, как это отразится на тебе… Мне так жаль!

Я притянула его к себе и обняла, вздыхая:

— Ты ни в чем не виноват. Я разберусь с ними, и это будет глобальная проблема и провал фильма, если они все-таки не дадут мне роль. Я покажу им, что во мне сомневаться не стоит!

Никита отстранился и рассмеялся:

— Вот это моя боевая девочка.

Чмокнув меня в щеку, он отправился собираться дальше.

Я встала с кровати и попыталась успокоиться, но злоба душила меня. Я понимала, что если сейчас я пропущу этот проект, будут и другие, но я хотела доказать им, и самой себе, что я не сдаюсь. Я не сломленная, нестабильная девушка, которая не может за себя постоять. Я поднимусь и докажу всем, что я — улучшенный боевой солдат, готовый к любым испытаниям.

Через час, когда Никита умчался по делам, я, облаченная в узкое, как перчатка, темно-синее платье длинною ниже колен, красила у зеркала губы. Я выглядела по-деловому и сердито, стрелки подчеркнули мой разрез глаз, а тушь придала ресницам пушистость. Я выглядела хорошо, и да поможет им Бог, если они хоть слово скажут про мою слабость.

Найдя в шкафу красные лодочки, я обула их и, подхватив со столика сумку и кожаный белый пиджак, отправилась на выход. Внизу уже ждал водитель — Ник не отпускает меня одну, да и сейчас, вероятно, это было бы не лучшим вариантом.

Усевшись в мерседесе, я назвала адрес и сердито уставилась в окно. Я понимала — заявиться к Бурову с таким настроем было бы глупо, и нужно бы взять себя в руки и успокоиться — но кулаки сами сжимались, а зубы стискивались от желания устроить бучу.

В холле меня встретила приветливая девушка. Она заулыбалась мне, не успев я еще снять очки, и сказала:

— Добрый день, Юлия Иосифовна! Сергей Витальевич уже ждет вас… И ваш агент, Игорь, уже там.

— Спасибо, — кивнула я, снимая очки и послав ей мимолетную улыбку.

— Тринадцатый этаж, — услужливо подсказала она, и я, цокая каблуками по плитке, пошагала к лифту.

Он поднимался медленно — я нетерпеливо притоптывала ногой, все еще пытаясь привести в порядок свою нервную систему. И как только лифт звякнул, говоря о подходящем мне этаже, я резко выдохнула и нацепила на лицо профессиональную маску — дружелюбия и спокойствия.

На тринадцатом этаже был большой холл, обставленный диванами и столиками, у противоположной стены от лифта стоял бар с закусками, а панорамные окна открывали вид на Москву. Игоря я увидела сразу — он по стойке смирно стоял у дивана, что-то яростно печатая в своем телефоне. Направившись к нему, я сказала:

— Где Буров?

Игорь тут же вскинул голову и поспешил убрать телефон. Иногда мне казалось, что этот парень двадцати четырех лет совершенно не подходит на роль моего агента и помощника, но до сих пор он ни разу меня не подводил, и поэтому я могла стерпеть его дурацкую кудрявую прическу и узкие джинсы.

При виде меня у него, как всегда, отразилось на лице благоговение и страх, но он быстро взял себя в руки и деловито сказал:

— Отошел на пару минут — разговор.

— Ясно. Ты уже общался с ним?.. — я кинула сумку и пиджак на диван, а сама обвела взглядом комнату еще раз.

— Да, мы обсудили фильм, но он наотрез отказался говорить о Вас без Вашего присутствия.

Я усмехнулась.

— Что же это так?..

— Я не мог отказать себе в удовольствии увидеть тебя, вот что так! — услышала я звучный голос, и повернулась. В дверях, где располагался бар, показался Сергей Витальевич Буров — сценарист, с которым мы работали уже несколько раз, и поэтому, предательство было сложнее и больнее. Он являл собой мужчину лет пятидесяти, подтянутого, крепкого, вечно позитивного и пружинистого. Улыбался он широко и заразительно, но не для меня сегодня.

— Привет, — я улыбнулась, стараясь, чтобы это жалкое подобие хотя бы выглядело искренне. — Рада тебя видеть! Ты что, опять подокреп?

Буров любит лесть. Более того, он может слушать ее часами. А если уж ты затронешь его любимую тему — спортзал — так все, можешь зависнуть часа на три, слушая, какие упражнения лучше всего выполнять по разным дням.

— Ой, милая, тебе кажется, — отмахнулся он, но я видела, что ему польстило, что я обратила на это внимание. — Это все новый костюм.

Я засмеялась, откинув волосы назад. Буров наконец подошел к нам и указал на диван:

— Присаживайтесь, скорее. Ну-с… Что у нас на повестке дня?

Я не стала медлить и елейничать, поэтому просто сказала:

— Я слышала, вы решили пересмотреть кандидатуру главной роли?..

Буров вскинул глаза. В них я увидела искреннее сожаление и толику недовольства.