— Но… так вышло. Да, нечего, — я сглотнула, смотря на него. — Руслан… если у тебя есть какие-то проблемы с контролем эмоций… то… наверное, тебе стоит обратиться к кому-нибудь за помощью…

Злоба мелькнула в его глазах.

— Мне не нужна помощь! Мне ты нужна! Но это, блядь, невозможно!

Я закусила щеку изнутри, стараясь не расплакаться.

— Да, Руслан, это невозможно… Мне правда, очень, очень жаль, что так получилось. Но я прошу тебя — не позволяй этому портить себе жизнь. Я умоляю тебя — живи дальше.

— Как?! — он закрыл лицо, затем отнял руки и вновь посмотрел мне в глаза. — Как? Научи меня не думать о тебе. Расскажи, как ты смогла забыть меня, и может, мне это поможет!

Я покачала головой и тоненько расплакалась, обнимая себя за плечи и вздрагивая.

— Я помнила о тебе всегда… Не было ни дня, чтобы я не вспомнила! — всхлипывая, поделилась я. — Но затем… затем я встретила его, и все стало другим! Все воспоминания о тебе стали размытыми, как слова на песке, что вечно слизывает океан! Я всегда буду помнить. Все помнить! Но оттого, что я помню, это не может волшебным образом вернуться! Ничего не вернется!

— Я понимаю! — заорал Руслан, и я вновь расплакалась. — Я понимаю это, блядь, я все понимаю! Но я не могу заставить себя забыть о тебе… Ты — единственное светлое, что у меня есть… — он протянул мне руку, и в глазах его заблестели слезы.

— Больше нет, — прошептала я и взялась за его ладонь. — Больше нет.

Повисла тишина. Я слышала лишь только стук своего израненного сердца и шепот снежинок, летящих вниз. Я видела лишь его глаза, наполненные слезами и плакала сама. Он сильнее сжал мою ладонь и прошептал:

— Прости меня за все… Я так сильно люблю тебя, что это затмевает мне разум… Я отпущу. Отпущу тебя, обещаю. Ты смогла, значит я тоже смогу…

— Ты сможешь, — плакала я, держа его ледяные пальцы. — Я смогла, и ты сможешь, Руслан…

— Такси приехало, — тут я услышала надтреснутый голос подруги, и подивилась, что она все еще здесь. Повернувшись, я увидела серый седан и стоявшую рядом с ним Наташу, которая даже не пыталась скрыть свои слезы, пробегающие по фарфоровым щекам. — Я жду в машине…

Она села на заднее сидение, и Руслан проводил ее взглядом. Затем он снова повернулся ко мне и усмехнулся:

— Я совсем как псих, да? Прости меня, я тебя умоляю… Я не хочу, чтобы ты помнила только плохое. Помни хорошее…

— Песок на шортах… Кофе в пять утра… Вальс на выпускной… Изумрудное платье в пол…. — я зашлась в рыданиях, и Руслан медленно стал выпускать мою руку.

— Говори, продолжай, — кивнул он мне, едва ощутимо выскальзывая из моих пальцев. Меня вновь забило мелкой дрожью, захлебнувшись в слезах, я вцепилась ногтями в его ладонь, царапая ее.

— …эклеры на мой день рождения… карандаши, которые я покупала тоннами…потому что ты…. ты вечно забывал свои! Лестница у моего окна… и первое признание…

— «Это будет глупость, говорить, что я влюблен. Ведь что может быть очевидней?» — услышала я его шепот, и рука полностью выскользнула из моей.

Я задохнулась от избытка эмоций, и закрыла лицо руками, сотрясаясь всем телом. Когда я открыла глаза, машины уже не было.

33.

— Олеся! Я так люблю тебя. Послушай… Олеся…

— Стоп! — заорал сценарист, и я как олень в свете фар уставилась на него. — Юль! Ну что происходит? Ты можешь не стоять, как истукан и не глядеть на него, словно он просроченный творог?

Я перевела взгляд на моего партнера по фильму — Лешу, и снова посмотрела на сценариста. Меня пробивало мелкой дрожью, и я совершенно не могла сосредоточится.

— Извини, — пробормотала я, конкретно ни к кому не обращаясь. Стянув с плеч платок, я кинула его на скамейку и пошагала на выход из павильона.

— Мне нездоровится, — прошептала я, когда поравнялась со сценаристом, и пошагала дальше. Игорь подскочил со своего стула и отправился ко мне, но я лишь покачала головой, не собираясь ничего ему объяснять.

— Юля?! — громыхнул сценарист, но все, что он увидел — это моя спина.

Не помню, как я добралась до квартиры. Следующий момент, что я помню — я сижу в душевой, горячая вода заливается мне в рот, уши, нос и глаза, она смешивается с текущими по щекам слезами и летит вниз.

Меня все также бьет дрожью, только сейчас она крупнее, ощутимее и мощнее. Вода не ощущается горячей — я поняла ее температуру только по пару, заволакивающему всю душевую плотным облаком.

Я чувствовала себя… Я не чувствовала себя. Такое ощущение, что из меня вырвали огромный кусок в области сердца, и там теперь зияла дыра, проходящая насквозь.

Я понимала, что все правильно. Я знала, что люблю Никиту. Люблю сильнее, чем Руслана. Руслана я люблю не так… Не так.

Еще никогда любовь не причиняла мне такой боли.

Я осознавала, что этап отношений с Русланом окончен. Это было ясно, как белый день, и я очень хотела бы, чтобы он тоже к этому пришел. Я двигаюсь дальше. Я живу дальше.

Но та грусть, та боль и горечь, что я видела в глазах Руслана — убивала. Мне было так больно. Наверное, до этого момента я все же не отпускала его. Только сегодня я ощутила пустоту, когда его рука покинула мою.

Только сейчас я поняла, что отпускать должны оба.

Что бы ни произошло, сколько времени бы ни утекло, недосказанность, оставшаяся между вами, будет висеть тяжким грузом на сердце. Найти мужество и встретиться лицом к лицу со своей болью способен не каждый, и такой поступок поистине закаляет характер.

Собраться с мыслями, высказать все, что есть на душе и попрощаться — идеальный вариант, но к сожалению, многим он недоступен в силу глупости и ребячества.

Нам потребовалось три года, чтобы вырасти. К сожалению, отдельно друг от друга. Три года, за которые могло произойти все, что угодно, и, к счастью ли, к горю, это произошло.

Я встретила человека, который изменил мою жизнь. Он полюбил меня, он уважал меня, ценил и слышал. Он собрал меня по кусочкам воедино, и я стала целой с ним. Я выросла с его помощью, и теперь я не та девчонка на подъездной дорожке. Совсем не та.

Чувства, особенно первые, очень редко забываются и исчезают бесследно. О них вспоминаешь не часто, но с улыбкой, спустя много лет, сидя в кресле и просматривая старые школьные фото.

В этой жизни все так скоротечно. Нужно уметь ценить мгновения, ведь кто знает, когда они исчезнут бесследно. Когда их смоет океан, но в памяти они будут всплывать, подобно облакам над водой, и озарять своим светом темные уголки теперь уже окрепшей души.

Не знаю, сколько времени я просидела в душевой. Когда я вышла, закутанная в полотенце, часы на стене показывали час пополудни. Нужно было ехать на дегустацию тортов, но я попросту не могла сегодня этого сделать. Я позвонила кондитеру и попросила перенести все. Та, наверное, разозлилась, но виду не подала. Дальше я набрала наизусть знакомый номер и затаила дыхание:

— Малыш? Ты уже свободна? Мне подъезжать на площадку?

— Никита… — выдохнула я.

— Малыш? — его голос изменился — тут же стал обеспокоенным и настороженным. — Что случилось? Ты где?

— Я дома, — я закусила губу, садясь в кресло и кутаясь в плед. — Мне нездоровится…

— Боже мой… — Никита вздохнул с облегчением. — Я очень испугался. Что привезти тебе, милая? Буду дома через полчаса, говори, что нужно…

— Ничего… Просто приезжай скорее, — сказала я и отключилась.

В голове был полный сумбур. Я хотела поделиться с Никитой утренним происшествием, но боялась, что он воспримет это плохо. Слишком много дерьма я уже принесла в нашу еще не состоявшуюся семью.

И тут, словно лавина, на меня снизошло озарение. Все проблемы, что нашли нас, из-за меня. Я принесла их в наши жизни, и мне нести ответственность за это.

Когда приехал Никита, я была одета в свободные джинсы и темный свитер под горло. Он с недоумением осмотрел мой наряд и, раздевшись, прошел к дивану, где я сидела.

— Малыш?.. — он непонимающе посмотрел на меня, а я вздохнула и попросила его присесть.

— Мне нужно поделиться с тобой кое-чем, что произошло сегодня утром, — начала я, собравшись с духом. — Когда я вышла из квартиры, то увидела Руслана — он караулил меня внизу дома за шлагбаумом…

Никита напрягся — в его глазах полыхнул огонь злобы, но я положила руку ему на колено и чуть сжала его.

— У нас состоялся разговор, в котором он пообещал окончательно отпустить меня. Сейчас он в отеле и, наверное, вечером отправится домой. Я не могла утаить это от тебя.

Ник вздохнул и прошелся рукой по волосам. Я чувствовала, что на его языке вертится миллиард вопросов, но он молчит.

— Я не могу обещать тебе, что больше он не появится… Правда не могу. Я каждый раз говорю тебе, что все наладится, и мы больше не увидим его, что это уже стало мантрой. И сейчас я поняла, что не могу обещать тебе, что он исчезнет. Поэтому…

Я стянула кольцо с безымянного пальца, и тут же ощутила, как сердце заколотилось, как бешеное. Я не хотела этого делать. Я не хотела отказываться от нас с Ником, но иного выхода я не видела.

Оцепеневший Никита смотрел, как я положила золотое кольцо с бриллиантами на столик у дивана.

— Я так сильно запуталась во всем. Единственное, что я знаю, так это то, что я очень люблю тебя… И я не могу позволить себе разрушать твою жизнь. Это мой груз, моя ответственность, с которой мне нужно разобраться самой. Мне нужно решить это… Мне нужно…

Я сглотнула комок в горле и подняла глаза на Никиту. Он все еще смотрел на кольцо, вцепившись в подлокотник дивана так, что побелели костяшки.

— Я не вернусь к Руслану, — поспешно добавила я, испуганная отсутствием реакции Ника. — Я ни в коем случае не вернусь к нему, но сейчас единственный выход, который я вижу — побыть одной. Мне нужно разобраться с тем, что я сделала, какой хаос принесла в наши с тобой жизни. Я не могу причинять тебе еще большую боль…

— Больше уже некуда, — глухо ответил Никита.

Внутри меня все похолодело. Эта горечь ощущалась физически, словно кто-то раздирал меня изнутри на куски, и я понимала, что заслуживаю все это.