– Через сто двадцать километров будет посёлок Найроби.

– Большой?

– Триста с копейками постоянных жителей. Добывают уголь, растят кукурузу. Там есть мотель и, надеюсь, магазин одежды. Пусть Анька пока спит, а как проспится, оденем, помоем и накормим.

Мы расселись по местам и тронулись в сторону Найроби. Но добраться туда нам не дали. Буквально через пару километров я заметил на холме, метрах в трёхстах слева, багги. В машине было двое и один из них смотрел в нашу сторону в бинокль, а второй что-то говорил в рацию.

– Бобёр, на десять часов, триста метров.

– Вижу. Дуй за пулемёт, – ответил Сергей и прибавил газу.

Машина запрыгала по неровной дороге и Энн тут же упала на пол между передними и задними сиденьями. Я решил её не вытаскивать, вместо этого поднял заднее стекло и выбрался в кузов.

С противоположной стороны на холм выскочил второй багги, копия первого.

Обе машины рванули за нами, застрекотали пулемёты, судя по звуку – какие-то ручные. Пока били не прицельно. Я поднялся на колени и попытался, держась одной рукой, снять другой КОРД с креплений. Кое-как получилось и я чуть не вылетел из кузова под его тяжестью.

– Там петля на заднем борту, – крикнул Бобров.

Я положил пулемёт в кузов, развернулся, подтащил однодневку на заднее сиденье и сложил спинку, опирая её на рюкзак, чтобы не придавить лежащую девушку. Потом лёг ногами в сторону движения и попытался воткнуть сошку в петлю.

Если вы никогда не пытались впихнуть восемнадцатикилограммовую дуру сошкой в петлю на ходу, не стоит и пытаться. Два раза я его вставлял и оба раза оружие становилось боком, патронной коробкой вниз, причём тросик оказывался недоступен в принципе. В конце концов я решил уже просто опереть пулемёт на борт, пусть прыгает, но спас меня Бобёр. Он глянул на мои безуспешные попытки в зеркало заднего вида и прокричал:

– Струна, ты с ума сошёл? Ты зачем сошки пихаешь? Не видишь, что ли, я там специально шпенёк присобачил.

И действительно, между сошками торчал небольшой металлический пруток, как раз подходящий под диаметр петли. КОРД встал как вкопанный. Это оказалось, как нельзя вовремя, потому что багги уже начали обходить нас с двух сторон, и первая прицельная очередь полоснула по бронированной задней двери.

Я поудобнее пристроился на сложенное заднее сиденье, развернул пулемёт, вытянул тросик и дал короткую, патронов в десять очередь. Было такое ощущение, что преследующий нас багги ударился о стену. Его передние колёса остановились, а сама машина по инерции проскользила ещё метр, высоко задирая зад. Пулемётчик, растопырив руки, вылетел на землю. Водителю повезло меньше. Его просто выкинуло спиной вперёд из машины. Грудь была разворочана двумя попаданиями. Я переключился на вторых преследователей и в это время справа, проламывая кусты кенгурятником, прямо на нас тяжело выехал УАЗ тускло-жёлтого цвета. Натужно забасил тяжёлый пулемёт и над моей головой пару раз свистнуло, боковое стекло разлетелось вдребезги, в стенке кузова образовалась маленькая, аккуратная дырочка. Моё сердце ёкнуло.

– Бобёр, гони, – закричал я.

Серёга прибавил ходу. Я запел в голове песню мамбы, входя в боевой транс. Страх сразу отступил. Как только УАЗ оказался в секторе стрельбы, я поймал сознанием силуэт пулемётчика и дал по нему очередь. Бандита буквально разорвало на две части. Я тут же переключился на багги и, прежде всего, постарался повредить мотор. После первого же выстрела машина отстала и я, не спеша, по два патрона, вынес обоих, сидящих в ней. После чего снова нацелился на УАЗ.

Последний оставшийся автомобиль преследователей замедлил ход, похоже, бандиты намеревались уйти, не справившись с предполагаемой жертвой. Я дал длинную очередь по двигательному отсеку и салону, выкашивая всех, кто был внутри. Пули били в фары, радиатор, лобовое стекло, стойки. Сзади и с боков от машины отлетали мелкие куски, видимо большинство выстрелов пробивали УАЗ насквозь.

– Тормози, Бобёр, – спокойно сказал я.

Серёга почти мгновенно остановил машину и меня снесло внутрь салона.

Я сидел, упираясь анифасадной частью в спинку переднего пассажирского сиденья, ноги были в кузове. В голове гудело. Уши оглохли от выстрелов и для меня стояла звенящая тишина. Бобров неслышно вышел из машины, так же бесшумно открыл заднюю дверь и небрежно выволок меня наружу. Потом он осторожно поднял спинку заднего сиденья. Энн, по-моему, даже не проснулась.

Справа сзади закачались ветки кустов, и я предупредил Серёгу:

– Там пулемётчик мог остаться.

– Не ори, я и так слышу, – указал он.

– Это после стрельбы. Ты бы хоть наушники брал.

– Струна, говори потише. А наушники есть. Вон, под потолком прицеплены.

Я снял наушники, зачем-то надел их на себя, потом очнулся и повесил на место.

– Надо зачистить, – напомнил я.

– Идём.

Мы взяли личное оружие и двинулись гуськом, обходя кусты по правой дуге.

За кустами на спине лежал человек и стонал. Его левая нога была вывернута под совершенно невозможным углом. Я, недолго думая, пустил ему одиночный в голову, чтобы не мучился.

Трофеев было немного. Моей целью было повредить транспортные средства преследователей, поэтому все автомобили оказались нетранспортабельны. У УАЗа вообще, сорвало капот, разбило в хлам не только радиатор, но и сам двигатель, а из задней части были выдраны клочья металла. И это не считая того, что весь салон оказался густо залит кровью. В машине уже начинало вонять, и мы не стали задерживаться, останавливая внимание, в основном, на оружии.

Из крупнокалиберного нам достался тяжёлый М2, старый, но ещё вполне бодрый. Правда, патронов к нему было не больше трёх десятков. Также удалось отыскать в траве неизвестный мне ручной пулемёт, похожий на подросшую М16 с блестящей патронной коробкой снизу. Бобёр пояснил, что это новый американский «Арес Шрайк». Калибр у него был пять-пятьдесят шесть на сорок пять, стандартный винтовочный. Люфтов не было, ствол также ещё на набрал сработки, к тому же в коробке оказалось не меньше половины ленты, и мы решили оставить редкое оружие себе. Для Энн подобрали пистолет Глок-17 и пару запасных магазинов.

Из одежды взять было нечего – вся она оказалась рваная, либо в результате попадания из КОРДа, либо ещё до столкновения. Денег особо тоже не было, но по карманам мы не шарили. Залезли лишь к пулемётчику со сломанной ногой и аккуратно подстреленному экипажу второго багги. Всего набрали сотню экю и, посовещавшись, решили купить на них одежду для Энн.

В этот момент у меня возникло чувство опасности и я, не задумываясь, повалился в траву. Бобёр одновременно рухнул рядом. Тут же раздалась очередь и над моей головой засвистели пули. От валуна, лежавшего за мной, полетели крошки. Я машинально схватил первое, что попало под руку, здоровенный М2 и ползком добрался до торчащего из травы валуна. Слева, прикрывая, застрекотал автомат Бобра.

Впереди, метрах в семидесяти, на холме стоял чёрный Фольксваген Туарег, над ним возвышался станковый пулемёт. Я аккуратно, стараясь не делать резких движений, установил сошки на камень. Моя голова почти не возвышалась над травой, но и мне была видна только каска пулемётчика. Мысленно я провёл прямую от своего ствола до точки под каской и пустил туда короткую очередь. Пулемётчик исчез.

Раздался рёв мотора, Туарег развернулся и резво пропал из видимости. Бобров рванул вперёд. Я, сгибаясь под тяжестью пулемёта, побежал за ним.

Фольксваген удалялся не быстрее двадцати километров в час, тяжело переваливаясь на неровной местности. Я установил М2 на противоположном склоне и дал по машине длинную очередь. Автомобиль остановился, в разбитом окне показалось пламя. Через несколько секунд раздался взрыв, во все стороны полетели обломки и комья земли.

Мы осмотрелись. В пределах видимости больше никого не было и я, плюнув на дальнейшее мародёрство, вернулся в машину. Бобёр ещё минут десять бегал, фотографировал на телефон бандитов, после чего подошёл к автомобилю и долго и печально его осматривал.