– И сразу назад, Оливия! – прокричал ей вслед Мозес.

После ухода девушки он некоторое время неподвижно задумчиво сидел, затем снова нажал кнопку селектора. С минуту послушав безответные гудки в приёмной, молодой человек встал, вышел из кабинета, налил из тонкого фарфорового чайника китайский gunpowder, с минуту посмотрел в окно на блестевшее в солнечном свете спокойное море, и вернулся за стол. Некоторое время он тоскливым взглядом рассматривал стоящую на столе бутылку, затем отхлебнул чаю, и убрал водку в стенной шкаф.

Ожидание тянулось не меньше часа. За это время Мозес выпил две чашки холодного чая, съел найденное в приёмной печенье, и пару раз позвонил радистам, которых здесь, как на кораблях, привычно называли «Маркони».

Наконец, по коридору зацокали каблуки и в кабинет, мелко семеня ногами, торопливо вбежала раскрасневшаяся Оливия. В руке у неё был маленький листок бумаги. Она беззвучно положила записку на стол шефа и замерла посреди комнаты в ожидании.

Мозес прочёл радиограмму, довольно потёр руки и, улыбаясь, глянул на девушку.

– Я могу идти, господин Мозес? – неуверенно спросила та.

– Нет. Не видишь, что ли, я весь на нервах. Мне необходимо расслабиться.

Девушка грустно вздохнула, подошла к двери и заперла её на ключ. Затем нехотя опустилась на колени и, старательно виляя задом, полезла под стол шефа.

Новая Земля. Британская Индия. Нью-Дели. 25 год 2 месяц 22 число. 20:30

Я звонил в гостиницу четыре раза, но никаких новостей ни у кого не было. Мне, к сожалению, тоже не нашлось, чем похвастать. У пирса стояли два корабля под погрузку угля, и один, специализирующийся на перевозке пассажиров. Но клипер «Ньерд», как представил своё судно капитан Свен, ожидал ремонта машины, и никуда в ближайшее время не собирался.

Сухогрузы, специализирующиеся на доставке дагомейского угля, маялись в ожидании шахтёрского каравана, поэтому время их отплытия было неизвестно. Как сказал мне пьяный вахтенный одного из них, может быть, послезавтра, а возможно и через неделю.

Поняв, что сегодня ничего не решится, я отправился в гостиницу пешком.

Нью-Дели мне понравился. Красивый, тихий и очень зелёный город. Центр был застроен двух– и трёхэтажными домами из местного серо-голубого кирпича. Повсюду зеленели скверы с лавочками и киосками по продаже воды. Часто встречались магазины, стилизованные под индуистские культовые строения – с колоннами разной толщины, росписью и барельефами в несколько рядов по фасаду. Было странно видеть на здании, выглядящем как храм какого-нибудь Шивы, сияющую надпись, что-то вроде «Ресторан Арджуна» или вообще «Женская и мужская одежда». Один дом, не стилизованный и с виду очень простой, венчала двухцветная вывеска: «New-Delhi guns and ammo», привычно оформленная под индийское брахми. Я зашёл внутрь.

В основном ассортимент представляли западные модели оружия. Отдельная большая витрина была отдана под китайские «типы». Из отечественного производителя на глаза попались только изделия семейства АК, впрочем, представленные почти всей линейкой. Здесь тоже за стойкой стоял индус. Молодой стройный парень, с широкой, курчавой бородой, одетый в разгрузку, из которой торчали блокнот, пара карандашей и МР3-плеер с висящими наушниками.

– Намасте, – приветствовал я его.

– Намасте, сахиб, – вежливо ответил он.

На этом мои познания в хинди закончились, и я перешёл на английский.

– Скажите, у вас есть снайперские патроны три-три-восемь?

– Есть Лапуа и Магнум, оболочечные, полу-оболочечные и экспансивные, – он повёл рукой вдоль прилавка.

Я посмотрел, боеприпас был не из дешёвых – сорок экю за сотню. Зато рядом стояло то, что я и не надеялся найти – пулемётные патроны калибра двенадцать и семь на сто восемь. Причём, и тридцать вторые, бронебойно-зажигательные, и сорок четвёртые, с трассирующей начинкой, и, к моему удивлению, антикварные сорок первые, которых я не встречал даже на старой Земле.

На радостях, я набрал не меньше пяти сотен патронов для нашего Арес Шрайка, затарился снайперскими для своего нового Ремингтона, из которого пока не сделал ни одного выстрела, и твёрдо решил, что надо приехать сюда с Бобром, закупить боеприпас к его КОРДу и китайскому ДШК.

Поглазев ещё с полчаса на витрины, и перекинувшись с продавцом парой фраз, я отправился дальше. Сумка с патронами хлопала меня по ноге, хотелось пить и присесть в тени, что очень портило всю прогулку по городу. Рядом остановился необычный мотороллер с двумя передними колёсами и широким, мягким креслом на них. Сидящий за рулём молодой человек в зелёном тюрбане посмотрел на меня и медленно поехал рядом.

– Куда вам, мистер? – спросил он.

Я прикинул возможную стоимость, подумал о проведённом на жаре дне, хлопающей по ноге сумке, и сделал выбор в пользу поездки.

– Сначала на почту, затем Шератон Нью-Дели.

– О’Кей, – рикша мотнул головой в сторону своего кресла, приглашая садиться. – желаете побыстрее или показать вам город?

– Сколько стоит ваша экскурсия?

– Всего пять экю, сэр.

– Тогда поехали.

Я отправил телеграмму Жанне, в которой сообщил, что прибыл в Нью-Дели, а потом моторикша долго и с видимым удовольствием катал меня по улицам.

Город был действительно красив, а рассказ молодого человека интересен, поэтому, когда мы прибыли в гостиницу, мне было даже жаль, что экскурсия кончилась так быстро. Я поднялся в свой номер, вывалил на нетронутую постель вещи из сумки и отправился в душ, смывать угольную пыль. Вот, казалось бы, и не трогал ничего, старался не пачкаться, а на зубах вкус угля, и стоит провести рукой по лицу, остаётся чёрная размытая полоса.

В номер к Бобру и Энн я попал в двадцать четвёртом часу. Вся компания была в сборе, что-то оживлённо обсуждая. На столе стояла открытая бутылка Джемесона, в руке Мик держал стакан. Остальные чинно пили кофе.

– О, Струна, ты вовремя. Мик нашёл транспорт.

Я вопросительно вздёрнул подбородок.

– Короче, Сухов, – в своей безапелляционной манере сказал ирландец, – есть сухогруз, называется Белуха. Я знаю капитана, поговорил с ним сегодня. В общем, эта скорлупа завтра повезёт уголь в Порото-Франко и может прихватить нас троих.

Я достал листок с записями, которые делал в порту и зачитал:

– Белуха. Капитан Васкес. Испанец? – и вопросительно посмотрел на Мика.

– Нет, – тот махнул рукой. – Мексиканец. Но тебе разве не по барабану? Главное, эта калоша шлёпает туда, куда нам надо.

Я обвёл всех внимательным взглядом. Похоже было, что вопрос решился ещё до моего прихода.

– Во сколько?

– В полдень.

– Это пятнадцать?

Бобёр и Мик дружно кивнули. Я ответил тем же, встал и напомнил другу:

– Бобёр, у тебя КОРД пустой. Тут есть очень интересный магазинчик…

– Это «New-Delhi guns and ammo»?

– Ну да…

– Я там уже был. Кстати, купил тебе подарок. Сотню Лапуа для твоей новой игрушки.

Новая Земля. Британская Индия. Нью-Дели. 25 год 2 месяц 23 число. 14:30

Капитан был типичным мексиканцем. Единственное, чего не хватало для полноты образа – это шляпы-сомбреро. А в остальном было всё. И классические свисающие белорусские усы, и впалые небритые щёки, и короткие кривые ноги. Говорил синьор Васкес по-английски так, что с непривычки понять его было сложно. Он прибавлял в начале слова обязательное «э» перед «с», тянул последние гласные в словах, вместо «ш» говорил что-то, больше похожее на «ч», звук «р» в его словах был настолько раскатистым и выраженным, что казалось, он произносит их штук пять подряд.

– Так, парррниии, сзанимайте две каюты эсправа, а ты, мучачо, – он бесцеремонно положил руку на плечо Энн, и развернул её. – вон тудаа, эслева.

Поначалу слушать капитана было смешно, но уже через полчаса его неумолчной болтовни, мы все привыкли и не замечали акцента. Я занял маленькую, чуть меньше купе в железнодорожном вагоне, каюту, уложил вещи, и собирался выйти на палубу, как в дверь постучали.