— Ну, сынок?

— Вы тоже были там, — внезапно сообразил Кит. — Хелен говорила, что возвращалась вместе с вами. Но я не помню, чтобы видел вас.

— Вы не могли меня видеть, потому что я задержался в Париже. Продолжайте.

Как объяснить, что он чувствовал? Перед мысленным взором Кита мелькали безмолвные картины. Большой серебристый самолет на фоне туманного апрельского неба… Последний пыхтящий звук моторов, когда самолет вырулил на дорожку… Служащие, спешащие к двери с лестницами… Репортеры, ожидающие пассажиров за барьером… Хелен, спешащая им навстречу в платье, которое ветер прижимает к ее телу… Одри, целующая Хелен, и он сам (последний остолоп!), не делающий ничего подобного — хотя они инстинктивно протянули друг к другу руки, но тут же остановились… Взгляд карих глаз Хелен, ее неопределенная улыбка, прикосновение руки…

Потом они едут в большом автобусе… Все вокруг оживленно болтают… Отель «Семирамида», шикарный и шумный, с окнами, выходящими на набережную Виктории, в сумерках… И повсюду лицо Хелен…

— А потом мы виделись каждый день, — объяснил Кит. — Хелен нервничала из-за пророчества Алим-бея, хотя притворялась, что оно ее нисколько не тревожит. Возможно, вы заметили, какой она была… ну, напряженной?

— Да, сынок, заметил, — кивнул Г. М.

— По-моему, Хелен готова была на что угодно, лишь бы доказать, что проклятие — чушь. В то же время она его боялась. Я много думал об этом, так как… ну, она исчезает уже не в первый раз.

В маленьких глазках Г. М., увеличенных стеклами очков, вспыхнул интерес. Одри выпрямилась в кресле.

— Нет-нет, — поспешно сказал Кит. — Ничего сверхъестественного!

— Ты мне об этом не рассказывал! — воскликнула Одри.

— Да, не рассказывал.

— Почему?

— Потому что Хелен меня об этом попросила.

— Продолжайте, сынок, — поторопил Г. М.

— Я думал, — обратился Кит к Одри, — она сама тебе расскажет. Пойми правильно, она тебе доверяла, просто… Какой сегодня день?

— Четверг, сынок.

— Я пытался отвлечь Хелен — был готов с крыши отеля прыгнуть, если бы знал, что это ее позабавит. Хелен ничего не говорила о Египте, хотя я знал, что она думает о нем. А потом, в понедельник, придя в «Семирамиду», я обнаружил, что Хелен исчезла.

— Исчезла… — пробормотала Одри Вейн.

— По словам портье в холле, Хелен не взяла багаж и не оставила адреса. Зато оставила для меня записку. Там говорилось, чтобы я не волновался, никого не расспрашивал и никому не отвечал, притворяясь, будто она по-прежнему в отеле, и отваживая посетителей — особенно репортеров, если таковые появятся. Она даже оставила ключ, чтобы я мог дежурить в гостиничном номере.

Кит наморщил лоб и усмехнулся, показав крепкие зубы, но усмешка получилась деланой.

— Забавно — сидеть в «Семирамиде» как бедный родственник и наблюдать, как коридорные многозначительно поднимают брови. Но я честно отгонял визитеров, хотя одному американцу по имени Бомон едва не удалось пробраться. Затем, сегодня утром, Хелен появилась вновь. Я пришел рано утром и обнаружил ее сидящей в спальне в кружевном неглиже, бледную как смерть. Где она была, она говорить отказывалась. Вот и все.

Однако лаконичное описание создало на редкость яркий образ.

— Так вот почему вы оба весь день вели себя так странно? — осведомилась Одри. — Ты спрашивал ее, где она была?

— Естественно.

— Но Хелен так ничего и не сказала?

— Ни слова. Она… ну, начала плакать.

— Идиот, — с жалостью заметила Одри. — Тебе надо было немедленно обнять ее и…

Увидев выражение его лица, она умолкла. Кит шагнул вперед и яростно поворошил уголь в камине, подняв кучу искр.

— Но, Кит! — настаивала Одри, вцепившись алыми ногтями в подлокотник кресла. — Раз уж ты вел себя как безупречный джентльмен, что ты хотя бы подумал?

— Что тут замешан какой-то мужчина.

— Осел! Ты отлично знаешь…

— По крайней мере, я так подумал в первый момент. Потом уже не был уверен. В любом случае это не имеет значения. — Кит повернулся к Г. М.: — Ну, вам о чем-нибудь говорит эта история?

Сигара Г. М. погасла. Сгорбившись в углу дивана, он угрюмо созерцал свои огромные ботинки. Дважды открывал было рот, чтобы сделать глубокомысленное замечание, и оба раза сдерживался. Вынув из внутреннего кармана старое письмо, Г. М. оторвал от него длинную полосу и сунул ее в огонь. Когда бумага загорелась, пламя отбросило на стену большую колеблющуюся тень бронзовой лампы.

В этот момент Бенсон открыл дверь.

— Каир на проводе, сэр, — доложил он.

Сэнди Робертсон стоял в желтой гостиной каирского отеля «Континенталь-Савой», вцепившись в телефонную трубку.

— Да, — говорил он. — Мы ждем звонка от человека по фамилии Бенсон из Северн-Холла в Глостершире… Да! Что?

Девять часов по Гринвичу[24] соответствуют одиннадцати в Египте. За широкими окнами гостиной виднелось фиолетовое небо с таким количеством мерцающих звезд, что оно казалось струящимся в теплом воздухе. Лорд Северн, держа руки в карманах, смотрел в окно, повернувшись спиной к комнате.

— Бенсон у телефона, сэр, — окликнул его Сэнди. — Хотите поговорить с ним?

— Нет, — ответил лорд Северн.

— Нет?

— Сейчас нет, — произнес усталый голос.

Сэнди, в белом смокинге, кричал в трубку, опершись локтем на крышку рояля. Его некрасивое лицо с черными смышлеными глазами и слегка морщинистым лбом и без того выглядело расстроенным. Лорд Северн окончательно его деморализовал.

Где-то очень далеко телефонист переключал аппаратуру. Щелчки и оглушительный треск заставили Сэнди оторвать трубку от уха. Те же щелчки слышали собравшиеся в библиотеке Северн-Холла.

Отблески огня в камине играли на потолке библиотеки. Одри Вейн сидела за телефонным столиком под окном с цветными стеклами. Рядом с ней стоял сэр Генри Мерривейл, а чуть дальше — Кит Фэррелл, освещенный пламенем очага.

Одри не пыталась скрыть радости при звуках голоса Сэнди. Среди мрачных, уставленных книгами стен, дождя, колотящего в окна, и сквозняков, колышущих ковры, было трудно представить себе тепло и солнце, но очень легко — Сэнди Робертсона.

— Ради Христа, Бенсон, что происходит в доме?

Сердитый, взволнованный голос слышали все, находящиеся в комнате.

— Сэнди, дорогой, это не…

— Кто говорит? Это не Бенсон! Кто вы?

— Бенсона нет в комнате, Сэнди. Это я, Одри Вейн!

— Ах, это ты? — холодно произнес Сэнди. — Передай трубку кому-нибудь, кто хоть что-то знает.

Лицо Одри болезненно исказилось при этих словах с их невольной жестокостью.

— Похоже, ваш приятель Робертсон — на редкость симпатичный парень, — заметил Г. М.

— Он не это имел в виду! — воскликнула Одри, прикрыв ладонью микрофон. Казалось, ей отчаянно хочется убедить в этом окружающих. — Сэнди всегда так разговаривает… Мы все притворяемся такими… Кит! Ты должен поговорить с ним!

Она отбежала от телефона.

— Кит Фэррелл? — переспросил Сэнди, когда Кит назвал себя. — Так я и знал, что без тебя не обойдется. Только скажи мне: правда ли, что Хелен рассыпалась на мелкие кусочки?

— Рассыпалась на кусочки?

— Уничтожена! Убита! Одним словом, стерта с лица земли?

Кит обменялся взглядом с Г. М., который все еще пытался затянуться потухшей сигарой.

— Почему ты думаешь, что с ней что-то стряслось, Сэнди?

— Мой приятель из «Мьючуал пресс» звонил из Лондона менее часа назад. По его словам, они получили прямое сообщение от их бристольского[25] корреспондента, что с Хелен произошло нечто скверное, и, по-видимому, так оно и есть, раз никто не отвечает на вопросы репортеров.

— Та-ак! — протянул сэр Генри Мерривейл.

— А чуть раньше в отеле побывал Алим-бей, который в присутствии двух журналистов и вашего покорного слуги спокойно заявил, что Хелен исчезла. Поэтому мы отправили телеграмму. Он также сказал, что теперь настал черед лорда Северна.