«Настал черед…»

Возможно, эти слова были произнесены впервые, хотя в дальнейшем их слышали часто и с нарастающим ужасом.

— Но это не важно, — продолжал высокий голос на другом конце провода почти умоляюще. — Все это чушь, правда? Только скажи, что это чепуха и Хелен не…

Кит рассказал о случившемся.

— Я не верю этому! — заявил голос.

— Тогда зачем ты спрашивал, Сэнди? Говорю тебе, это правда.

Он услышал, как Сэнди Робертсон выругался с такой отчаянной мукой в голосе, что ему сразу захотелось положить трубку, чтобы не слышать. У Кита перехватило горло. Он чувствовал, что не сможет этого вынести: маленький человек в Каире сейчас разрывает в клочки собственное сердце, как только что порвал сердце Одри Вейн. Кит пожалел бы Сэнди, если бы не Одри, неподвижно стоящая при свете пламени. Это зрелище вносило сумятицу в его чувства.

— Слушайте, сынок! — Сэр Генри коснулся плеча Кита. — Спросите его, как повел себя лорд Северн, когда впервые об этом услышал, что он делает сейчас и не мог бы я с ним поболтать. — В голосе Г. М. слышалась настойчивость.

— Сэнди, как отреагировал старик?

Ответа не последовало.

— Сэнди!

— Здравствуй, Кристофер! — послышался голос лорда Северна.

В желтой каирской гостиной Сэнди Робертсон сидел у рояля и неистовствовал, как маньяк. Лорд Северн, одной рукой держа трубку, а другую прижав к сердцу под пиджаком, устремил рассеянный взгляд в потолок. Слушающие разговор в библиотеке не могли видеть его утомленного загорелого лица. Однако веселые нотки в голосе его светлости заставили зашевелиться волосы на голове Кита Фэррелла.

— Как поживаешь, мой мальчик? Надеюсь, хорошо? Мистер Робертсон, — в мягком голосе лорда Северна прозвучало легкое презрение, — очень расстроен. Не понимаю, что случилось с Хелен, но вы за меня не бойтесь — я зря волноваться не стану. Я намерен приехать в Англию и сам во всем разобраться. К тому же у меня дома есть одно неприятное дело…

— Но, сэр! Ваше здоровье…

— Чепуха! — прервал мягкий голос. — Все не так уж плохо. Я заказал чартерный рейс на завтрашнее утро. Через несколько дней мы с мистером Робертсоном присоединимся к вам. Профессор Гилрей мертв, Хелен исчезла, а я должен стать следующей жертвой. — Лорд Северн неожиданно рассмеялся. — Доброй ночи, Кристофер. Передавай всем привет. — Послышался щелчок, и наступило молчание.

Кит тщетно тряс трубку. С трудом налаженная связь была прервана — стена вновь закрылась, оставив тайну неразгаданной. Кит прекратил кричать в трубку, только когда Г. М. коснулся его плеча.

— Все в порядке, сынок, — сказал сэр Генри. — Я услышал все, что хотел. Точнее, не услышал того, чего не хотел. — Он нахмурился, позвякивая монетами в кармане. — Кажется, лорд Северн очень любит свою дочь?

— Он ее обожает! — воскликнула Одри. — А Хелен — его! Только отец воспринимает ее всерьез, когда она рассуждает на научные темы.

— Угу. Это я понял из слов самой девушки. На научные темы, — повторил Г. М.

Медленно отвернувшись от телефонного столика, он окинул угрюмым взглядом тянущиеся вверх книжные полки с маленькой железной галерейкой посредине. Под аркой каминного очага ярко сверкало пламя, освещая комнату. Поблекший кожаный диванчик был придвинут к огню. На столе у диванчика лежало полдюжины книг, которые Г. М. снял с полок, ожидая здесь приема целый час.

— У нас проблема, — заявил он, посмотрев на книги.

— Вот так новость! — усмехнулся Кит.

Бросив на него неодобрительный взгляд, Г. М., бережно неся впереди огромный живот, проковылял к дивану и опустился на него.

— Поскольку вы заставили меня ждать, — продолжал он, — я решил осмотреться. Здесь полно книг — в том числе экземпляры из знаменитой коллекции готических романов.

Бросив в огонь потухшую сигару, Г. М. стал перебирать книги. На его лице мелькнуло довольное выражение.

— «Удольфские тайны»[26] — с участием зловещего графа Монтони и малютки Эмили. «Старый английский барон»,[27] где законного владельца замка убивают и прячут под полом. «Вампир — история, написанная лордом Байроном». Кстати, ее написал не Байрон, а некий доктор Полидори.[28]

— Очень интересно, — сказала Одри, озадаченно глядя на него.

— Вы тоже так считаете?

— Но какое отношение это имеет к нам?

— Возможно, очень большое, моя милая, — серьезно произнес Г. М., подбирая очередную книгу. — Здесь чувствуется аромат восемнадцатого столетия! Понимаете, о чем эти люди думали и мечтали. Посмотрите на этот дом. — Он кивнул в сторону двери в задней стене библиотеки. — Например, куда ведет эта дверь?

Одри проследила за его взглядом.

— В кабинет лорда Северна — к мумиям. — Она слегка побледнела. — Шофер подумал, что Хелен спрятали в саркофаге.

— А дверь напротив?

— В картинную галерею.

Г. М. с трудом повернул голову к большим дверям, ведущим в парадный холл:

— А что находится с другой стороны холла?

— Гостиная, музыкальная комната, обеденный зал и еще великое множество комнат! Почему вы спрашиваете?

— Все это построили, — проворчал Г. М. с ужасающей гримасой, — потому, что романтическая женщина мечтала об увитом плющом замке, населенном ухающими совами и тайными горестями. — Он открыл книгу и обследовал экслибрис. — «Огаста, графиня Северн». Да, любопытно. Хотел бы я знать, что собой представляла эта леди.

— Подождите! — резко произнес Кит Фэррелл. Стуча ногами по каменному полу, он подошел к ним. — Не знаю, что собой представляла знаменитая Огаста, но могу вам сказать, на кого она походила. Она выглядела точь-в-точь как Хелен.

— Так! — Г. М. захлопнул книгу. — Возможно, моя идея не так уж невероятна. Или это всего лишь еще одна романтическая традиция?

— Никакая это не традиция. Это факт.

— Да ну?

— Если вы мне не верите, — сказал Кит, — можете посмотреть сами. Здесь есть портрет Огасты. Он раньше висел в картинной галерее, но его написал очень скверный художник, поэтому портрет перевесили в…

Внезапно послышался новый голос:

— Картина! — И миссис Помфрет с удивительной легкостью вбежала из парадного холла.

Акустика библиотеки была настолько непредсказуемой (как и было задумано), что голос словно вдруг прозвучал совсем рядом, наподобие эффекта «галереи шепотов».[29] Г. М. конвульсивно вздрогнул и так резко обернулся, что его едва не задушил собственный воротничок.

— Мне следовало сразу рассказать вам, сэр, — продолжала миссис Помфрет, бросив быстрый взгляд через плечо. — Я хотела это сделать, когда мистер Бенсон сказал, что нас ничто не задержало. Ну, возможно, это и в самом деле нас не «задержало», если вы понимаете, что я имею в виду. Но молния осветила коридор через стеклянную дверь, а ее там не было!

Г. М. провел рукой по лбу.

— Слушайте, мадам, о чем вы говорите?

— О той картине, сэр!

— Что с ней случилось?

— Она исчезла, — просто ответила миссис Помфрет. — Я никогда не обращала особого внимания на лицо, сэр. Но я помню табличку, на которой было написано «Огаста, графиня Северн» и указана дата. Картина висела в коридоре возле буфетной мистера Бенсона. Я готова поклясться, что она была там сегодня во время ленча. Но в пять часов ее уже не было.

— Значит, картина исчезла. Кто же ее взял?

— К сожалению, не знаю ни кто, ни почему, — отозвалась экономка. — Мистер Бенсон говорит…

Дворецкий, придя доложить об обеде, появился в дверях и застыл как вкопанный. Он успел переодеться в вечерний костюм — остальным не хватило времени на эту формальность.

— Обед подан, — сообщил Бенсон и добавил тем же тоном: — Боюсь, мистер Кит, теперь не удастся удержать полицию за воротами.

Когда к тебе летит теннисный мяч или новая идея, легко приготовиться к ответному удару. Но если у тебя перед носом внезапно возникают два мяча или две идеи, можно начать бросаться из стороны в сторону, рискуя упустить и то и другое. Тем не менее Г. М. не был обескуражен.