– Что это с вами? – притворно удивилась девушка. – Никогда не видели особу противоположного пола на борту своего корабля?

– Мм… кхм… нет, не в этом дело…

– А в чём тогда?

– В том, что вы очень красивая девушка, доктор Родан. – Кесслер хмыкнул и снова повернулся к пульту.

– Спасибо, – улыбнулась Аллана. – А почему вы упорно продолжаете называть меня «док»? Я же сказала, что можно звать меня по имени.

– Но вы же как бы мой босс…

– Да перестаньте, Дитрих! Какой из меня босс! Я вас просто наняла для того, чтобы вы меня от всякого отребья охраняли – только и всего!

– Э-э… – было заметно, что Кесслер явно растерялся. – Ну… ладно, если вам так будет удобно…

– Вот и договорились!

Леронийка уселась в соседнее кресло и огляделась.

– Мне ещё ни разу не доводилось бывать в пилотской рубке звездолёта, – произнесла она, оглядываясь. – И как только вы во всём этом разбираетесь?

– На самом деле, здесь нет ничего сложного, – отозвался Кесслер, просматривая данные диагностики и поочерёдно запуская нужные для взлёта системы. – Главное – знать геометрию многомерного пространства, тензорное исчисление, гравитационные уравнения четвёртого порядка, ну, и до кучи – статистическую механику гиперполя. И всё.

– И всё? – усмехнулась Аллана, покачав головой. – Да я после слова «знать» так и не поняла ничего!

– Это потому что вы историк, а не пилот. – Кесслер произвёл какие-то непонятные для леронийки манипуляции с какими-то сенсорами и тумблерами, после чего вызвал трёхмерную проекцию, в которой Аллана ровным счётом ничего не поняла. Ломаные линии, какие-то закорючки и загогулины – вот всё, что ей удалось рассмотреть. Однако для дакарца проекция имела смысл – используя виртуальный контактор, Кесслер деловито принялся что-то передвигать и соединять внутри неё.

– Это так вот вы прокладываете курс через гиперпространство? – спросила Аллана.

– Нет, – последовал спокойный ответ. – Я всего лишь перераспределил топливные потоки и подал питание на реактор. Мы взлетаем через три минуты.

– А, вот оно что! – леронийка сконфуженно улыбнулась. – Понятно…

Дитрих молча покосился на доктора Родан, но промолчал.

– Все системы функционируют штатно, – доложил Фалько, который, параллельно ознакомлению Алланы с её каютой, проводил предстартовую диагностику корабля, – так что можем спокойно взлетать.

– Ты ничего подозрительного не заметил вокруг? – спросил Кесслер, отключая проекцию и сверяясь с поступающими на один из дисплеев данными.

– Что именно я должен был заметить?

– Те шестеро соко, которые нас чуть не поджарили у торговца антиквариатом, сюда не на бревне прилетели. И что-то я не очень верю, что их тут только шестеро было. Скорее всего, это была ударная группа.

– Ты что-то слишком уж мрачноватую теорию разработал, Дитрих, – отозвался ИИ. – Может, всё гораздо проще?

– Может. – Дакарец защёлкнул ремни безопасности и знаком велел Аллане проделать то же самое. – Но я почему-то в это не очень верю.

– Это из-за того ганфайтера?

– И из-за него тоже. С какого перепугу маркабианин может интересоваться артефактами Братства? Тем более – ганфайтер? Зачем они ему?

– Значит, есть зачем…

– Вот то-то и оно. – Дитрих тронул один из сенсоров на пульте управления и всё пространство кабины наполнилось басовитым гудением расположенных в кормовой части «Охотника» четырёх мощных атомных турбин, питаемых от бортового реактора. – Ладно, пора мотать отсюда. Вы пристегнулись, д… э-э… Аллана?

– Пристегнулась, как видите, – леронийка указала на зафиксированные ремни безопасности.

– Хорошо.

Под днищем «Охотника» вспыхнули предупредительные алые огни, грозно взревела сирена, и звездолёт медленно оторвался на антигравах от утрамбованной грунтовой поверхности взлётного поля космопорта Иджис, втягивая внутрь корпуса мощные посадочные опоры, оканчивающиеся четырёхпалыми «башмаками». Развернув корабль носом по вращению планеты, Дитрих уже хотел было включить стартовый режим, но внезапно хмыкнул и быстро развернул звездолёт в обратную сторону.

– Что-то не так? – спросила леронийка, для которой все эти действия дакарца являлись совершенно непонятными.

– Да всё так! – усмехнулся Кесслер, выдвигая из правого подлокотника кресла джойстик управления. – Просто я подумал, что стоит и подстраховаться немного. Те соко, которые хотели нас поджарить в лавке Толорна – я очень сильно сомневаюсь, что они были вшестером.

– Думаете, что насчёт медальона всё серьёзно?

– Пока не знаю. Но упоминание о ганфайтере уже наводит на нехорошие мысли. И меня это начинает серьёзно беспокоить. Поэтому лучше сбить с толку возможных преследователей.

– Наверное, вам виднее, – пожала плечами Аллана. – Я в этом, если честно, ничего не понимаю.

– Это естественно…

«Охотник», развернувшись против вращения Вольной, резво устремился в ночное небо. Аллана, подавшись вперёд, с огромным интересом наблюдала за тем, как звездолёт пробивает атмосферу – до сего момента она ни разу не видела взлёт космического корабля с такого ракурса. Сорок шесть секунд – и вот уже вокруг царит вечная космическая ночь, в которой горят бесчисленные огоньки далёких звёзд. Пройдут миллионы лет – многие из них взорвутся, погаснут или превратятся в красные гиганты или белые карлики, но сейчас до этого момента было ещё очень и очень далеко.

– Красиво, вы не находите? – тихо спросила девушка, заворожённая представшей перед её взором картиной. – Так и хочется что-нибудь из раннего Айта Ундерсо прочесть. Вот, например…

– Я вполне допускаю, – не слишком вежливо перебил Аллану Кесслер, – что этот Айт Ундерсо мог действительно написать что-нибудь стоящее по данному поводу, но сейчас мне не до выспренных строк, Аллана. За нами «хвост».

– Э-э… что, простите? «Хвост»?

– Корабль класса «Бегущий по лезвию», без регистрационных знаков – по крайней мере, моё оборудование не видит никаких идентификационных кодов. Взлетел из Иджиса через минуту после нас и очень быстро нас догоняет. Это, собственно, меня не удивляет – на звездолётах этого типа стоят прямоточные пульсационные турбины и реакторы D-типа, но этот что-то уж слишком быстро идёт. Не иначе, незаконно модифицирован. А, Фалько? Что скажешь?

– Ставлю сто против пяти, что у них ронтексовские пульсаторы и K-реактор военного образца от «Нова Атомикс», – откликнулся ИИ. – Только так можно объяснить ту скорость, с которой он сейчас движется. И он перехватит нас задолго до того, как мы выйдем на траекторию гиперпрыжка.

– Значит, нас пасли… – Дитрих откинулся на спинку кресла и задумчиво провёл рукой по подбородку. – Очень интересно… Можешь их просканировать на предмет вооружения?

– Как два пальца обо… э-э… о дасфальт, – поправился компьютер. – Сей момент!

– Он сможет нас догнать? – с тревогой спросила Аллана, глядя на дакарца.

– Я этого не исключаю. Он идёт в четыре раза быстрее, чем должен идти, и в полтора раза быстрее нас.

– Будете драться?

– Возможно.

– А сможете с ним справиться?

– Возможно.

– Однако, как-то вы не очень оптимистично на ситуацию смотрите! – укоризненно произнесла леронийка, неодобрительно глядя на Дитриха.

– А что я вам должен сказать? – пожал плечами Кесслер. – Что я их одной левой уделаю? Я не из тех, кто бахвалится и любит дешёвую показуху. Таких среди нашего брата нет, потому что такие долго не живут. У меня два тяжелотактных орудия главного калибра с каждого борта, четыре автоматических масс-драйверника сто шестого калибра для защиты нижней полусферы и две лазерные спарки наверху плюс двенадцать высокоскоростных ракет «Тайфун-С» на кормовых пилонах. А что у этих соко – я понятия не имею.

– Я тебе сейчас скажу, что у этих соко есть, но, боюсь, тебе это не понравится, Дитрих, – тут же откликнулся Фалько. – Я только что завершил сканирование «Бегущего» – это какой-то неправильный корабль, скажу я тебе!

– Это почему?