– Хочешь, чтобы через две минуты возле «Охотника» куча жандармов с бластерами кучковалась? – парировал Фалько. – Я запустил «Клубок» в обход их файерволов, зайдём через сервер муниципалитета.

– А, ну это другое дело…

Через две минуты Кесслер с довольным видом откинулся на спинку кресла и стянул с головы дугу вириала.

– Выяснили, что хотели? – спросила Аллана.

– А то! – хмыкнул наёмник. – Двенадцатая линия, квартал Герфеле, Шестой массив, дом сто двенадцать, квартира пятьдесят семь. По карте это выходит девятнадцать километров от порта, в анклаве Братства.

– Поедете туда?

– Иного варианта нет. Сам Зиркс сюда не придёт.

– Мне с вами нельзя?

Кесслер с интересом взглянул на леронийку.

– Вам? А с чего вдруг у вас возникло желание засунуть свою голову в пасть морского змея?

– Ну… знаете, сидеть вот так без дела на борту вашего корабля не так уж и интересно, кстати. И мне сдаётся, что вы что-то знаете про медальон Колтара и про то, какое отношение ко всему этому могут иметь маркабиане.

– К чему именно отношение? – прищурился Кесслер.

– Я видела вашу реакцию после того, как мы выяснили, что медальон на самом деле является неким древним электронным устройством. Либо вы что-то знаете, либо подозреваете. Это может иметь отношение к Младшему Брату?

С лицом дакарца произошла разительная перемена. Губы сжались в прямую линию, на скулах заиграли желваки, глаза сделались холодными и безжалостными и стали похожи на два бура, вгрызающихся в рудосодержащую породу.

– Э-э… – растерялась Аллана. – Я вас чем-то задела, Дитрих? Простите, я не…

– Я не знаю, может ли иметь это отношение к Божественному Брату, – медленно процедил дакарец, почти не разжимая губ, – но это может иметь отношение к Экстерминатусу моей прародины. Однако я пока не могу вам ничего сказать, так как здесь всё очень сложно и запутано. Но если моя догадка верна, то четырёхглазые уроды виновны не только в уничтожении Дакары.

– А в чём ещё?

– Давайте пока не будем делать поспешных выводов. Иначе мы рискуем спровоцировать меж…

Кесслер неожиданно прервал сам себя и грозно уставился на Аллану.

– Док – давайте договоримся вот о чём. Не капайте мне на мозг своими догадками и предположениями. Когда у меня станет гораздо больше фактов, тогда я вам сам обо всём расскажу. Ибо нет ничего приятнее зрелища падающих на Маркаб с орбиты ядерных боеголовок!

– А при чём тут орбитальная бомбардировка Маркаба? – не поняла Аллана.

– Пока не знаю. Но вы же знаете, что для дакарца это самое сокровенное желание. И если есть хоть малейший шанс это осуществить – будьте уверены, я его не упущу. Но всё потом. Сейчас же у меня лишь догадки и ничем не подкреплённые версии.

– Ну, если вы так говорите… Хорошо, я не буду вам надоедать в этом планет. Но с вами-то мне можно будет отправиться?

– А как Зиркс начнёт стрелять – что будете делать?

– А второй пилот вам разве не нужен?

– А водить такой агрегат, как мой «Леопард», вы сможете?

Аллана в некоторой нерешительности провела рукой по волосам. Конечно, она умела водить наземные машины и пилотировать аэрокары, но все они не шли ни в какое сравнение с мощным вездеходом наёмника. Одни его колёса в рост гуманоида среднего роста чего стоили! Однако леронийка вслух свои сомнения не решилась выражать. Чего доброго, запрёт опять на звездолёте! А сидеть взаперти на космическом корабле доктор Родан не очень любила, особенно сейчас, когда на горизонте замаячила некая тайна, имеющая отношение к Младшему из Божественных Братьев. Пока, правда, было непонятно, какое отношение к Озану могут иметь дакарцы и маркабиане – ведь когда Братья возглавляли одну из сторон в Войне за Объединение, предки народа Кесслера ещё только начинали свою космическую экспансию, а маркабиане только-только оправились после разрушительной гражданской войны, которая едва не уничтожила их цивилизацию. Но если была хотя бы малейшая зацепка на след Младшего Брата, то ради этого стоило чуть-чуть и приврать.

– По-вашему, если у машины колёса с вас ростом, то её только вы водить умеете? – усмехнулась Аллана. – Я, вообще-то, не кабинетный учёный, а самый что ни на есть полевой! Если вам о чём-нибудь говорят названия вроде Чёрных Болот Эссегкру на Волиане или пустыни Честа на Чевене-X, то вы должны будете понять, что меня не напугает какой-то соко с бластером… особенно если рядом будете вы, Дитрих.

Кесслер, который уже было открыл рот, чтобы сказать что-то явно категоричное в отношении леронийки, при последних словах Алланы словно споткнулся на бегу. Беззвучно пошевелив губами, дакарец внимательно оглядел историка, отчего у Алланы по спине пробежали мурашки. Неожиданно пробежали. И вовсе не те мурашки, что пробегают при мужском взгляде, выражающим некие чувства. Взгляд Кесслера был… оценивающим, что ли. Так смотрят на какой-нибудь предмет перед тем, как принять решение, нужен он или его спокойно можно выбросить в дезинтеграционный мусоросжигатель… или когда прикидывают, каким способом тебя можно убить. Всё же дакарец был для доктора Родан немного страшноватым человеком. То, как хладнокровно он расправился с насильниками на Вольной, говорило о том, что жестокость ему не чужда, да и обращение с тем бандитом, которого он на пару с Халидом Хермани повязал там же, тоже доказывало, что Кесслера нельзя считать добрым человеком. Хотя что она, историк-археолог Леронийского Университета, могла знать о разумных его профессии? Сентиментальный охотник за головами был таким же абсурдом, как разговаривающий на галапиджине дажж – благодаря обширным связям Братства, об этих противных насекомых с Дра-III знали и в этой части Галактики. Долго бы такой протянул? Вот то-то и оно.

Но всё же леронийке было бы гораздо приятнее, если бы на неё посмотрели совершенно иным взглядом. И здесь она ничего не могла с собой поделать. Те шутливые слова, которые она сказала Хале Вирай незадолго до своего отлёта с Лероны, были именно шутливыми – и не более того. Одиночество давно тяготило Аллану, однако до сих пор никого подходящего ей не попадалось. Да и Кесслер… Они были-то знакомы всего лишь несколько дней, и хотя тот поступок дакарца на Вольной имел довольно-таки большое значение, всё же он, повторимся, был для девушки жутковатым человеком. Да к тому же, ещё и дакарцем. Их граничащая с паранойей ненависть к маркабианам, их не всем понятные устои, фатализм и готовность без раздумий отдать жизнь ради своего народа делали уроженцев Новой Дакары не слишком желательными для завязывания каких-либо межрасовых и межвидовых отношений.

Глава 7.

Молчание в рубке «Охотника» затягивалось и становилось довольно гнетущим, однако Дитрих не спешил что-либо говорить. Взгляд от Алланы он, правда, отвёл, но теперь он молча глядел на один из неработающих дисплеев, думая о чём-то, ведомом лишь ему одному. Лицо же охотника за головами не выражало абсолютно ничего, и Аллане подумалось, что иной камень и то куда выразительнее выглядит, нежели хозяин «Охотника».

Совершенно неожиданно Дитрих поднялся на ноги и, не глядя на леронийку, быстрым шагом вышел из рубки. За его спиной с тихим шелестом задвинулась бронированная дверь.

– Куда он пошёл? – недоумённо спросила Аллана, обращаясь к Фалько.

– Понятия не имею, – отозвался ИИ, который, по всей видимости, и сам толком не понял, что на уме у дакарца. – Но Дитрих никогда не делает что-либо, не просчитав всё наперёд.

– То есть? – не поняла девушка.

– Если он куда-то пошёл, то это значит, что он уже принял решение. И его изменить невозможно.

– Решение? – уточнила Аллана.

– Оно самое. Дитрих не из той породы разумных, которые могут менять своё решение по двадцать раз на дню.

– Получается, что он может запросто меня здесь запереть?

– Если бы он хотел это сделать – он бы вам об этом сообщил. А раз не сказал – значит, у него совсем иные планы на ваш счёт.