В один из дней Инта попросила Корлиса навестить ее.

— Мне нужно поговорить с вами, как со старым другом, — сказала она.

Вечером Корлис пришел к ней в недавно построенную лечебницу, где Инта обычно засиживалась допоздна, ожидая больных, которых почти никогда не было, ведь и всего-то на Геме насчитывалось меньше ста человек, если не считать «призраков».

Он вошел незамеченным — Инта задумалась — и долго со стесненным сердцем рассматривал ее грузную, бесформенную фигуру, расплывшееся, в коричневых пятнах, лицо, устало свесившуюся руку. Но вот она увидела его, глаза ожили, на щеках появился румянец.

— Мне нужна ваша помощь, — проговорила Инта нерешительно, словно все еще колеблясь, сказать или нет.

— Я готов! — охотно откликнулся Корлис.

— Боюсь, вы поспешили согласиться. Вам приходилось когда-нибудь принимать роды?

— Принимать роды? Мне? Нет, конечно. Не хотите ли вы…

— Угадали, Корлис. Нелегко женщине преодолеть естественный стыд, но у меня нет выбора, вы же знаете. Так что готовьтесь стать акушером.

— А скоро?

— Ну, надеюсь, что не завтра.

— Не лучше ли обратиться к «призракам»? — посоветовал Корлис. — Среди них есть медики, и я думаю…

— Нет, нет! — наотрез отказалась Инта. — За полтора века они все перезабыли. И потом… Вспомните, что произошло с их детьми! Я не хочу, чтобы и мой ребенок…

— Зря вы так… — произнес Корлис огорченно. — Поверьте, что «призраки»…

— Не будем больше об этом говорить! — попросила Инта.

— Как вам угодно… А что думает Кей?

— Я не хочу взваливать на его плечи еще и эту ношу. Он ведь так увлечен своим делом. Догадываетесь, каким именно?

— Догадываюсь, не более того! А желал бы знать в подробностях. И от него самого. Или я не имею на это права?

— Неужели вы до сих пор не разобрались в Кее? Он же всегда был таким, и когда мы впервые спустились на Гему… все брал на себя! Так и теперь. Если скрывает что-то, значит, хочет оградить нас от опасности.

— Не боитесь за него?

— Я верила и верю в звезду Кея.

— А он? Он не боится за вас, не переживает?

— Еще как! Но я его успокаиваю. Напоминаю, что первого сына родила шутя, а повторные роды обычно легче.

— И все же Кей должен…

— Ну, довольно! — рассердилась Инта. — Я пригласила вас не для того, чтобы обсуждать с вами, что должен и чего не должен Кей. В последний раз спрашиваю: согласны помочь?

— Что еще мне остается делать? — вздохнул Корлис и тотчас спохватился: — Но это же безумие! Я не справлюсь. Ну подумайте, какой из меня акушер?! Ведь ничего не смыслю в подобных делах!

Инта улыбнулась.

— Куда уж вам, вы и к женщине-то, наверное, не прикасались! Но не беда: научитесь.

— Не научусь, — покраснев, замотал головой Корлис.

— Когда-то я слушала ваши лекции, а сейчас поменяемся ролями.

— Все равно ничего не выйдет!

— Выйдет. Еще как выйдет! Ну, долго мне вас уговаривать?

— Хорошо, — согласился наконец Корлис. — Сделаю все, что в моих силах.

— Давно бы так, — кивнула Инта.

В хранилище информации, уцелевшем благодаря «призракам», были микрокопии монографий и практических руководств по родовспоможению, учебные видеофильмы, специализированные программы для компьютеров. Как бы далеко не отстояли друг от друга отрасли знания, их объединяет единая методология науки. Корлис владел ею, и это помогало осваивать новое для него дело.

Он моделировал с помощью компьютера как нормально протекающие роды, так и патологические, с разными осложнениями. Ему уже приходилось попадать в такой переплет, когда он вживался в роль главного диспетчера Базы…

Немало дали Корлису и «лекции», обещанные Интой, — яркие, образные, увлекательные рассказы.

Под конец она придирчиво проэкзаменовала его, как сделал Кей перед их отчаянным прыжком с Базы на Гему. И подумалось, что предстоит не менее трудное испытание.

— А вы, действительно, способный ученик, — похвалила Инта. — Боюсь только…

— Что не справлюсь? — обиделся Корлис. — Я тоже этого боюсь. Но вы же сами меня искушали. Можно сказать, силой заставили. А теперь вселяете неуверенность. Разве так можно?

— Дело не в вас, — печально произнесла Инта. — Ситуация такова, что даже опытный акушер оказался бы здесь новичком. Посмотрите на меня внимательно.

Ну!

— Хотите сказать, что…

— Ни одна женщина не сможет разродиться таким гигантским ребенком. Если так будет продолжаться, то мы оба погибнем.

Корлис побелел.

— Что же делать?

— Подождем несколько дней, а потом… Вам придется меня оперировать.

— Ни за что! Я не смогу, слышите?!

— Другого выхода нет.

— А «призраки»?

— Я уже говорила, что не желаю к ним обращаться.

— Скажите, а вы могли бы разрезать… самого дорогого для вас человека?

— Если я и впрямь дорога вам, то вы это сделаете!

— Как хотите, но я должен обо всем рассказать Кею, — нервно воскликнул Корлис. — Если… Если операция окажется неудачной, то как я взгляну ему в глаза?

— Испугались? — с презрением спросила Инта. — За меня или за себя?

— Как вы жестоки!

— А ведь раньше вы не были малодушным… Ну вот что. Уходите. Обойдусь без вас.

— Каким образом?

— Не ваша забота! Но знайте: если проговоритесь Кею… Тогда вы перестанете для меня существовать. Раз и навсегда. Вам все ясно? Прощайте!

Пришло послание Строма. Игину оно показалось нарочито сухим и бесстрастным.

О «прощении» не было и речи. Сугубо деловое письмо футуролога, представляющего «мозговой трест» Утопии, управителю энергокосмического индустриала. Ничего личного, словно не только дружбы, но и простого знакомства между ними не существовало.

Стром вкратце сообщал об открытии Оэла, «которое может заинтересовать руководимый Вами индустриал, поскольку содержит решение интересующей Вас проблемы». Он упомянул, совсем уже вскользь, что на Утопии ведется подготовка к эксперименту. Его осуществят в ближайшее время. О результатах Игин будет информирован дополнительно. И последняя строка телекомпьютерного бланка:

«По поручению «мозгового треста» — Стром».

Игин повертел перед глазами листок, будто хотел что-то прочитать между строк, потом отложил его и придвинул к себе сопроводительную документацию.

Он тотчас убедился, что разобраться в нагромождении формул и символов ему не по силам. Здесь нужен специалист. И сразу же, как само собой разумеющееся, высветилось имя Борга.

Почему именно Борг, разве на Мире нет других специалистов? Добротно квалифицированных, вдумчивых, способных разобраться в открытии Оэла и трезво оценить его? Конечно же, есть. Но Борг это Борг. Он обладает уникальной способностью мыслить парадоксально, улавливать суть в том, что другой сочтет второстепенной мелочью.

Была еще одна причина, подтолкнувшая Игина к кандидатуре Борга. Управитель знал по собственному опыту, как томительно ожидание. А Борг ждал. И томился выше всякой меры.

Надо было отвлечь его от ожидания. А это могла сделать только задача высочайшей важности.

И снова, как тогда на Утопии, старый ученый встретил Игина словами:

— Мгм… Чем могу быть полезен?

Тон был официальный, но глаза Борга под нависшими бровями светились приязнью, как будто договаривали:

«Рад вас видеть. Помогу всем, что в моих силах».

— Вы нужны нам, учитель… — начал Игин и запнулся, вспомнив: с этими же словами он пришел к Боргу в день их первого знакомства.

И Борг, похоже, тоже вспомнил, потому что улыбнулся, сразу утратив неприступность, и стал похож на самого обыкновенного, домашнего старичка.

— Рассказывайте.

Игин протянул материалы, полученные от Строма.

— Вот. Для меня это темный лес. Стром утверждает, что здесь решение энергетической проблемы. Если так, то в самый раз. Мы никак не выберемся из тупика.

— Из тупика… Мгм… Легких путей ищете… — пробурчал Борг с преувеличенным недовольством. — А их не бывает, легких-то путей. Говорите, тупик? Это хорошо, что тупик…