Я почувствовал адскую боль в груди, перекрывающую всё что успел почувствовать до этого момента. Несмотря на это Лира не проронила ни слезинки, она смотрела прямо перед собой, пытаясь хоть как-то заглушить боль, которую ей приходилась терпеть уже не раз и вовсе не два.

— Ей недолго осталось, — холодно произнесла стригойка.

— Нет. Она не умрёт! — крикнула Лира.

— Она не хотела чтобы я обратила её, поэтому предпочла перерезать себе вены осколком. Какое расточительство, — цинично сказала Милисент, отходя от пылающей балки в сторону.

Лира осторожно опустила свою лучшую подругу, которую любила всем сердцем на пол и, пошатываясь, поднялась на ноги.

— Я убью тебя, даже если на это уйдёт вся моя жизнь или несколько стригойских лет, но я убью тебя! Клянусь своей душой! — её голос был полон всепоглощающей ненависти.

«Да, душой. Это всё что у меня осталось», — усмехнулась она этой своей мысли.

— Попробуй, — хохотала Милисент.

Тот мир рухнул, и я снова оказался в больничной палате.

— Я вспомнила, — прошептала Лира и, выбравшись из моих рук, попыталась встать, но я ей не позволил.

— Тебе нельзя вставать, — сказал я, не на шутку испугавшись её серого безразличного лица.

— Отпусти, — шепотом сказала она.

— Нет, — отозвался я.

— Отпусти немедленно! — крикнула она, начиная вырываться.

— Морисоль, что именно она сейчас вспомнила? — спросил Джош с каменным лицом.

— То чего мы все больше всего боялись. Теперь это сражение лишь вопрос ближайшего времени, — ответила ему египтянка.

— О чём вы говорите? Почему Лира так себя ведёт? Что только что сейчас произошло? — взорвался я.

— Ты видел? — спросила Морисоль с очень удивлённым, я бы даже сказал поражённым лицом.

— Смотря что ты имеешь в виду, — откликнулся я, пытаясь утихомирить Лиру.

— Смерть королевы Лилиан Озе

ра, — ответила она.

Немного подумав, я кивнул.

— Значит, Лира все же дала тебе доступ к своей памяти. Не думала, что она на это хоть когда-нибудь решится, — сказала Сьюзи.

Я недоуменно посмотрел на лица её друзей.

— Когда Лиру обратили она потеряла все свои воспоминания о жизни или, лучше сказать, её память кто-то намеренно стёр. С тех пор, как начала думать о том, кем является, Лира начала вспоминать всё по частям, а сейчас вспомнила того, кто мог это сделать. Это и вправду была Милисент. То, что ты сейчас видел было отрывком её воспоминаний о жизни, Лилиан, Милисент и обещание, которое она до сих пор не выполнила, — взяла в себя в руки Морисоль и объяснила мне всю ситуацию.

— Она ненавидела Милисент при жизни из-за многочисленных смертей знакомых и друзей Лиры, умерших по вине госпожи. После смерти Милисент сделала из неё послушную марионетку, готовую на всё ради её одобрения. Она восхищалась ей, почти любила. Нетрудно представить, что она сейчас может чувствовать, ведь до последнего Лира не хотела верить в причастность к этому Милисент, — пролепетала Кэрол.

Лира замерла.

— Что ты сейчас сказала? — шёпотом спросила она.

— Прости, — спокойно отозвалась Кэрол.

— Мне очень жаль, что я не могла рассказать тебе этого раньше, — промямлила Морисоль.

— Я уничтожу её. Она поплатится за всё! — с каждым словом прибавляя громкость с шёпота до крика сказала Лира.

— Я не стану останавливать тебя, — проговорила Морисоль.

— Тогда почему не рассказала мне этого раньше? — спросила Лира.

— Потому что не хотела, чтобы ты так прожила всю свою жизнь думая лишь о других и страдая от бесконечных потерь. Теперь у тебя есть любимый человек, ты можешь стать по-настоящему счастливой, — сказала Морисоль, смотря куда-то вдаль.

— Нет, не смогу я настолько древняя, что путь назад для меня закрыт, — отчаянно сказала Лира, закусывая нижнюю губу. — Я буду сражаться с Милисент и там же в этой битве умру окончательно. Мне больше некуда идти.

— Ложь. Семья Беликовых приняла тебя такой какая ты есть. Владимир любит тебя, а ты его, — крикнула Морисоль, выйдя из себя и пытаясь доказать Лире обратное.

— Взгляни правде в глаза, да мы любим друг друга, но его семья меня ненавидит, — психовала Лира, не желая соглашаться с Морисоль.

— Не решай за других что им чувствовать, а что нет. Мой брат любит тебя, и я считаю, что ты не так уж плоха как хочешь казаться, — немедленно среагировала Анна.

— Поначалу мы и вправду тебя ненавидели, но это было лишь первое впечатление, созданное не столько тем какая ты личность как тем, что ты стригой. Сейчас, узнав тебя, я понимаю выбор своего сына, — сказала Роза.

— Я не против иметь такую мудрую старшую сестру как ты, — кратко высказалась Кэт, приветливо улыбаясь.

— Ты уже стала частью нашей семьи, — улыбаясь, сказал отец.

— Всё равно через несколько десятков лет вы умрёте, а я вновь останусь одна. Я больше не смогу снова видеть смерти небезразличных мне людей, — сказала она.

— Лира… — прошептал я, прижимая её к себе.

«Так вот что она чувствовала всё время. Наверное, это должно быть очень тяжело знать, что все, кого ты любишь умрут, а ты будешь жить вечно, неся в себе эту горечь утраты, ужасную боль, которую никто не в силах утихомирить, пустоту, пряча её за маской безразличия. Поэтому стригои загоняют все чувства, причиняющие боль глубоко в себя. А что делать тому, кто всю жизнь держался только из-за этого? Бессмертие — это личный, персональный ад для такого человека», — наконец-то понял я.

— Прежде чем судить посмотри на часть моих воспоминаний, — сказала Морисоль. — Все вы посмотрите.

Как и в прошлый раз палата исчезла и сменилась пещерным коридором.

«Солнце ещё не зашло. Зачем я понадобилась ей в такую рань», — думала Морисоль, слушая эхо своих шагов.

Она, повернув пару раз направо, вышла к деревянной двери и, получив отклик «Войдите», втиснулась в комнатку.

Это была тёмная комнатушка с диваном в углу, одной-единственной свечой, освещавшей комнату и письменным столом, за котором сидела Милисент, непрерыв,

но постукивая по нему ногтями.

— Вы вызывали? — спросила она.

— Наконец-то, иди за мной, — ответила Милисент и вышла из комнаты через другую дверь.

Морисоль последовала за ней по бесконечным коридорам. В итоге они подошли к железным прутьям одной из темниц.

— Загляни внутрь. Ты узнаёшь эту девушку? — спросила Милисент, отходя в сторону.

Морисоль осторожно заглянула внутрь. На грязном полулежала Лира, электрические «змеи» струились вокруг неё, обвивая всё её тело.

«Что она здесь делает?» — промелькнула мысль в голове Морисоль.

— Это моя наставница, Элизабет Форс, а также незаконная королева Элизабет Драгомир, выдвинутая на престол нечистыми, — не задумываясь, ответила она, — Я думала, что она мертва.

— Ровно, как и Элизабет Калланд, предпоследняя дочь семьи как бы предателей моройского рода, — дополнила её Милисент.

«Калланд? Нет, они все мертвы. После той бойни четырнадцать лет назад никто из этой проклятой семьи не смог бы выжить».

— Знаешь ли, они были объявлены виновными за то чего не совершали, а действие королевы Дженевры Зеклос только лишь приблизило то событие, которое она хотела предотвратить смертью всей семьи Калланд, — следила за её реакцией она. — Ты удивлена?

— Отчасти, но вы же не стали бы вызывать меня в такую рань по такому пустяку, — логически подумала Морисоль.

— Верно, мне нужно чтобы ты взяла эту нить и присоединила её к ней, — сказала Милисент, протягивая ей тонкую проволоку на подобии нитки.

— Могу я поинтересоваться зачем? — спросила Морисоль, подозрительно сужая глаза.

— Видишь ли, я напоила её своей кровью ещё две недели назад, но она, продолжая цепляться за воспоминания о жизни, исцеляет сама себя с помощью духа. Если я не предприму что-нибудь сейчас, то единственное, что я смогу сделать, когда она очнётся так это только убить её. Я не намеренна умирать сейчас, но точно знаю она — моя смерть. Для пользователя духа очень важно верить в свои способности и если она будем считать себя стригоем, то и верить в свою магию перестанет. Поэтому, стерев её воспоминания, я замедлю процесс полной регенерации организма стригоя обратно в мороя, — разъяснила ситуацию Милисент.

— Значит, она любом случае не станет стригоем, — выдвинула своё предположение Морисоль.

— И да и нет. Она обретёт такую же силу, скорость, ловкость и бессмертие, но не утратит способность чувствовать. Учитывая её характер, она просто не станет обращать на свои эмоции и чувства должное внимание. С каждым годом барьер блокирующий её память будет слабеть, а чувства крепнуть. В связи с этим стригой она или нет решать только ей, — ответила Милисент.

— А если кто-то будет воздействовать на неё стихией духа? — задала интересный вопрос Морисоль.

— От этого ей не будет ни пользы, ни вреда, если, конечно, этот кто-то не додумается вонзить кол ей в сердце. В таком случае она, как и любой другой нормальный человек, морой, дампир, стригой умрёт, — проговорила она. — Теперь возьми нитку и привяжи её к ней.

Морисоль в точности выполнила все указания Милисент. Лира вздрогнула, и электрические змейки исчезли.

— Морисоль, надеюсь ты понимаешь, что стоит тебе сказать ей хоть слово о только что произошедшем или о её прошлой жизни, и я убью тебя на месте, — без церемоний сказала условие жизни Милисент, в ответ на что Морисоль кивнула.

Лира пошевелилась и открыла свои огнено-красные глаза.

— Где я? Кто вы? Кто я? — задала естественные вопросы она.

— Ты у меня дома. Склони голову перед своей госпожой, спасшей твою жизнь, Шагайна, — идеально играя, сказала Милисент. — Морисоль ознакомит тебя со всеми нашими правилами.

После чего она поднялась и покинула темницу, оставляя Морисоль наедине с… Шагайной. Воспоминание исчезло, и мы снова оказались в настоящем.

— Почему ты показала мне это только сейчас? — спросила Лира, держась руками за голову.

— Ты знаешь ответ на свой вопрос, — сказала Морисоль, окидывая мою семью взглядом.