- У нас то же самое на губе делали, когда я в стройбате служил, в Североморске, - подал голос какой-то угрюмый тип в рваном свитере.

- Твой Понс ни хера не знает, - Валёк выпил водку и затянулся очередной сигаретой. - Он сидел по 117-ой, петухом был там, жопу всем подставлял.

- Ты видел?! - девица нервно подскочила на месте. - Не видел, а гонишь!

- Сама гонишь, - невозмутимо ответил Валёк. - Всех опускают, кто сидит по 117-ой.

- Это - правда, - авторитетно прокомментировал тип со шрамом. - Когда я сидел, мы на всех юбку надевали - кто по 117-ой шёл.

- А когда я сидел, - начал делиться своими воспоминаниями парень в рваном свитере, - мы, раз, помню, глядим - бабка идёт какая-то, козу на веревке тащит. Мы её подозвали. "Сока, - спрашиваем, - за козу хочешь?" Вобщем, поторговались. Собрали капусту и бабке отдали, а козу пропихнули через проволоку. Короче, мы её дрючили все в очередь. А потом - зарезали и сожрали. Ещё помню: у нас, раз, два кадра свалили. Только чуть отбежали, видят - коза пасётся. Они её протянули по очереди и смылись. Коза та потом с месяц ещё, наверное, подходила к колючке и блеяла: ещё, сука, хотела.

- Гонишь ты всё! - уверено заявила Лерка, бросив окурок на землю и раздавив его пяткой своего ботинка. - Не было этого.

- А ты заглохни!

- Сам заглохни! - Лерка глянула на него. - А то заглохну щас!

По тому, как тот сразу притих, Лена поняла, что блатная девица Лерка пользуется в этой компании неженским авторитетом.

Когда опустела очередная бутылка, Горб бросил её в угол и достал следующую, собираясь откупоривать.

- Погоди, - остановил его Валек, - может, косяк по кругу запустим?

- Давай косяк, - Горб спрятал бутылку.

- Как насчёт косяка? - Валёк вопросительно оглядел компанию.

Никто не был против. Подрагивающими пальцами Валёк достал из пачки одну сигарету, выпотрошил из неё табак и аккуратно всыпал туда из пакетика растёртую коноплю. Кончик сигареты он оставил свободным и тщательно его закрутил. Скоро косяк задымился, и вся компания начала жадно обсасывать его по очереди, боясь пропустить хотя бы каплю драгоценного дыма. Когда кто-нибудь брал губами фильтр, всегда находился желающий подержать во рту дымящийся кончик. Рискуя обжечься, он с наслаждением втягивал в свои отёкшие от курева легкие несколько капель сладковатого на вкус дурмана.

...Настроение у всех заметно улучшилось. Никого больше не тянуло на грустные темы.

- Мы вчера, сука, с Обезей нажрались, - начал радостно рассказывать Валёк. - Я из сортира иду, а он, мудак, стругает прям на пол. "Ты, - говорю, - падла, это потом убирать будешь?" Мы с ним, сука, хлестали "Смирновскую". У него бабки с позавчера завелись: он какого-то фраера на вокзале раздел. Заточку ему показал тока: тот сразу и кожух с себя снял и лопатник вытащил - прикол, в натуре! - Валёк усмехнулся.

- За Обезей менты сёдня приходили, - сообщила Лерка без выражения.

- Кто те сказал? - Валёк с интересом на неё уставился.

- Верка рассказывала. Она видела днём, как его вели.

- Вот, с-сука! - выругался Валёк, - Он у меня, падла, штуку занял, говорит - верну через пару дней.

- Вернёт, - тип со шрамом усмехнулся мрачно. - Если не загремит на два-три года. - Потом добавил, - К деловым лучше не лезть. Проще лоха раздеть какого-нибудь.

Косяк пошёл по второму кругу, по третьему, и на четвёртом закончился. На столе появилась очередная бутылка водки. Когда она вышла, смастерили новый косяк. В комнате царило веселье. Смеялись так, словно смотрели кинокомедию. Лена сама не заметила, как уснула. Как долго она спала, для неё так и осталось загадкой. Очнулась, когда почувствовала, что чьи-то пальцы неровно и жадно её ошупывают. Открыв клаза, Лена увидела Валька. Тот сидел на корточках, наклонившись над ней и спешно пытался раздеть. Руки его не слушались, каждая пуговица давалась медленно и с трудом. Вся остальная компания была в отключке: парни и девицы лежали обнявшись; кто - где, в разных позах. Лампочка вверху продолжала гореть: она никому не мешала.

Валёк был настолько занят, что не заметил, как Лена проснулась. Прервался он только - когда в подбородок ему уперлось стальное дуло макарова. Валёк не шевелился несколько секунд: обдумывал ситуацию.

- Убери, - сказал он наконец. Голос его звучал спокойно, но язык двигался с трудом. - Я сейчас друзей разбужу. Мы тогда по тебе все пройдемся.

Лена, собравшись с силою, заехала ему рукояткой в лоб. Валёк сполз вниз, не издав ни звука. Лена встала, спрятала пистолет в карман и, стараясь ступать, как можно более тихо, выбралась из подвала.

Рестораный центр "Квартал", что на Красной, возле Мира, в здании бывшего кинотеатра "Кубань", всё ещё блестел своими огоньками на оживлённую улицу, но уже не манил прохожих: время было позднее, и рестораны здесь закрывались. Оттуда кучками и в одиночестве вываливали подвыпившие кавказцы, проститутки, мелкие урки и крутые мафиози, их друзья в штатском с милицейскими удостоверениями, фарцовщики - словом, все те, кому карман жгут не слишком тяжело доставшиеся деньги. В сторонке дежурил милицейский "бобик": пьяные драки здесь не редкость.

У входа, спрятавшись в тень, стоял высокий темноволосый молодой человек. Он курил, и внимательный взгляд его из под низко надвинутой на глаза кепки ощупывал каждого, кто появлялся из ресторана. Увидев серое "Жигули" через дорогу, молодой человек всмотрелся пристально. Номера прочитать было нельзя, но стало понятно сразу: это та машина, которую он ждёт. "Жигули", миновав патрульный "бобик" и проехав ещё метров десять, притормозило. Молодой человек выплюнул сигарету и быстро пошёл к машине.

- Валет? - шофёр узнал его сразу. Нервно оглядевшись, посмотрел на "бобик". - Не боишься, что заметут?

Парень залез в машину и спокойно устроился на заднем сиденьи.

- Здесь слишком много ментов, - сказал он. - Никто не будет меня тут искать. - Потом спросил: - Ждёшь Павловского?

- Должен сейчас выйти.

Тот, кого они вдвоём дожидались, появился минут через десять. Это был немолодой уже человек, и выглядел он на пятьдесят с хвостиком. Череп его украшала солидная лысина, прикрытая старомодного вида шляпой, а немногочисленные волосы успели поседеть местами. Чувствовалась кабинетная выправка, а манеры выдавали человека, привыкшего командовать себе подобными. Одет он был в бежевый плащ и мятый костюм с галстуком. Павловский Алексей Михайлович четвёртый год уже, как занимал кресло главного редактора еженедельника "Заря Кубани" - одного из светильников местной коммунно-патриотической мысли.

Увидев молодого человека в кепке, он не сказал ничего. Только покачал головой.

- Думал, я уже в морге? - неуклюже пошутил тот.

- Если не исчезнешь из города, точно там окажешься, - Павловский устроился на заднем сиденьи, рядом с Валетом. Мимо проследовал тип с протокольной физиономией и в сером костюме. Он взад-вперёд прохаживался по тротуару, словно кого-то ждал. Внимательно оглядел тех, кто сидел в машине.

- Похож на мента, - предположил шофёр.

- Наверняка - мент, - Валет вытащил из кармана плаща пистолет и положил его на колени.

Алексей Михайлович занервничал.

- Езжай быстрее, - он с тревогой посмотрел на оружие. - Незачем тут торчать.

- Какие новости? - спросил Валет, когда их машина уже вывернула на другую улицу.

Павловский смотрел в окно.

- Ашот говорил вчера с Кеворком. Тот - ни в какую. Оганесян тоже против. Оба боятся, что если мы начнём поставлять оружие талибам, то этим заинтересуются Интерпол и разведки; словом, не хотят осложнений.

- Оганесяну-то чего бояться? - Валет повертел в руке пистолет и спрятал его снова в карман. - У него связи и в Москве и в Ереване.

- Тут связи ему не помогут. Как раз Оганесяну-то и есть чего бояться. Он - не Кеворк, он на виду. Ему потом, в случае чего, труднее будет исчезнуть. А те люди: которые его прикрывают - они же, если потребуется, просто сделают так, что Оганесян действительно исчезнет. Не по своей воле исчезнет, и навсегда. Он это знает.