Кирилл, сидевший все это время на стуле позади Свиридова, подпрыгнул и жестом показал удивление.

– Считаете, что это будет равносильная замена? – Свиридов подвинул листок бумаги к себе и, наклонившись, стал читать.

– Я не обсуждаю кадровые вопросы, касающиеся Министерств. По крайней мере, Кирилл не будет сливать информацию Тарасову или прочим миллиардерам, желающих поработить властные структуры.

– Если Вы, Президент, только по этой характеристике будете отбирать Министров, то работать в вашем Правительстве будет некому, – подписав документ, ответил Свиридов.

– Вы можете быть свободны, – спокойно сказал Константин, держа перед глазами подписанный приказ, – можете за это время попрощаться со своими подчиненными. После 21:00 Вас не должно быть в здании.

Свиридов медленно встал с кресла, также медленно прошел к двери. Он остановился и печальным взором осмотрел комнату. Затем перевел взгляд на Президента и поклонился ему.

– С Вами было интересно работать. Не скажу, что приятно, но интересно точно. Если случится так, что выборы после Учредительного Собрания состоятся, за Вас я не проголосую, – Алексей Петрович открыл дверь и, обернувшись напоследок, сказал, – когда все станет плохо, меня не зовите. Я Вам не помогу.

Как только дверь захлопнулась, Кирилл подбежал к Константину, вырвав из его рук листок бумаги.

– Почему ты не сказал мне о моем назначении? – в голосе Кирилла читалось изумление и недоверие. Он был удивлен сложившейся ситуацией, и его интересовали мотивы.

– Тебе сейчас нужно место в этом Правительстве. Не сегодня, так завтра оно сложит с себя полномочия перед Учредительным Собранием. Я не смогу сделать тебя Премьер-Министром, так как управленческого опыта у тебя нет…

– Почему именно служба безопасности? – не скрывая раздражения, спросил Кирилл, – где я, журналист, и где начальник силовой структуры?

– Ты сохранишь за собой и пост Помощника Президента. Коль это тебе интереснее. Но у тебя должно появиться влияние, ты должен организовать структуру, показать, что ты – настоящая акула с клыками. Тем более и ситуации появляются отличные. И скандал с Кожевниковой, и переговоры с Московией. Все это можно будет отнести к нашим заслугам. Твоим и моим, – Президент говорил быстро, взволнованно. Его глаза горели огнем, он несколько раз хватал Кирилла за плечи и тряс его.

– Почему ты не посоветовался со мной? Принял решение, это так необычно для тебя.

– Опяяяяяяяяять, – провыл Константин, отойдя от Кирилла, – не путай нашу личную жизнь и наши деловые отношения. Я – Президент. Я – начальник. Я назначаю тебя руководителем службы безопасности. Сейчас позови мне Кожевникову. Сам же поезжай на свое новое место работы. Проведи совещание.

– Кожевникову ты тоже уволишь? И кого поставишь вместо нее? – Кирилл был разочарован происходящим.

– Ты узнаешь об этом на следующем заседании Высшего Совета, – пренебрежительно ответил Константин, – сейчас не стоит задерживаться.

– Ты пытаешься построить демократию методами тирании. Такого не бывает. Так не может получиться. Фундамент будет непрочным и все рассыплется в мгновение, – Кирилл перешел на крик.

– Я прошу покинуть Вас мой кабинет. У меня большое количество важных государственных дел. Пригласите ко мне Елену Кожевникову. Вы же должны провести собрание в своем министерстве, мне доложить о результатах до 22:00. Спасибо, – Константин говорил четко, оттачивая каждый звук в слове.

Кирилл молча посмотрел на Президента, развернулся и покинул комнату, громко хлопнув дверью.

Глава 24

Москва

Белослав сидел мирно за столом и читал книгу. С утра до поздней ночи он занимался только чтением. Иногда и уходил в ночь, если одолевала бессонница. А она приходила к нему довольно часто. Он боялся закрыть глаза, потому что боялся, что во сне его убьют. Белослав хотел, чтобы эта процедура произошла с ним, пока он бодрствует, чтобы смотреть в глаза своему убийце.

Он думал, что к нему пришлют Дубина, как когда-то Солнцева отправили на убийство Пугачева. Ведь это было так символично. И нарушать традицию не стоило бы.

Голова Белослава очень болела, он читал книгу и тут же переключался на мысли, которыми был озабочен. Об Ирине, как она и где? Удалось ли ей добраться до места? Опубликовала ли она письмо? Как обстоят дела с Владимиром? Жив ли он? Кто управляет сейчас Московией? Хотя последний вопрос возникал достаточно часто, ответ был всегда один. Святослав Новгородцев.

Белослав боялся информационного вакуума, который окружал его. С ним не общались, не интересовались его состоянием. Создавалось впечатление, что про него просто забыли. Даже ужин не был принесен. На вопрос же охране об ужине, охрана только пожала плечами.

Солнцев отложил книгу в сторону и поморщил лоб. Постоянно читать становилось сложнее. Глаза уставали, иногда заполняясь гноем. Белослав откинул голову назад и прикрыл веки, чтобы немного отдохнуть, как дверь открылась, и комнату оглушил звук мужских каблуков.

– Я думал, про меня уже забыли, – не поднимая головы, сказал Солнцев. Он знал про себя, что в комнату вошел Новгородцев.

– Много дел накопилось. Которые пришлось решать. Из-за вашей нерешительности, – Святослав говорил прерывисто, давая Солнцеву обдумать каждое предложение.

– Теперь полагаю, проблем с нерешительностью нет. Этот показатель не хромает, – Солнцев встал с кресла и подошел ближе к Новгородцеву.

– Дубин отлично справляется со своей задачей. Он прекрасный Глава Московии.

– Когда он придет убивать меня? – с улыбкой на лице спросил Белослав.

– Присядь, – указал на кресло Святослав и сам проследовал к креслу напротив, – у нас возникли вопросы по твоей дальнейшей жизни. Кто-то считает, что тебя необходимо уничтожить. Кто-то считает, что тебя надо судить, некоторые говорят, отпустить в толпу, пусть растерзает. И главное. Нет варианта простить и забыть. В этом мы едины. Едины в том, что Белослав Солнцев должен заплатить по заслугам.

– Я был слеп, крайне слеп, – Белослав потряс головой, – думал, что вокруг меня плетут интриги. Что кругом иностранные агенты из Конфедерации. Что надо увеличивать количество силовиков. А вся проблема скрывалась в одном человеке. Ты просто хотел наживиться. Для тебя это была не политика. Для тебя это было способом обогащения. И сейчас ты сливаешь меня, потому что я много знаю. Следом сольешь Дубина. Он не протянет и полгода. А сам скроешься в какой-нибудь стране Азии, – Солнцев поднял брови и сделал паузу, – разве я не прав?

– Тебе надо меньше читать, – спокойно ответил Новгородцев на вопрос, – ты строишь версии, которые рождает твой воспаленный мозг.

– Пусть их рождает мозг. Но они явные. И реализуемые…

– Белослав, сюда я пришел говорить не о своей судьбе, – повысил голос Новгородцев, – а о твоей. Со мной все будет отлично, в этом будь уверен. А с тобой ситуация иная. Возможно, ты так и жил бы здесь. Под охраной. На нашем обеспечении. Но ты поступил плохо. Очень плохо. За поступок с Ириной ты и ответишь.

– Значит, она опубликовала письмо Зуйкова? – с радостью на лице спросил Белослав.

– Опубликовала, но твой расчет не оправдался, – Новгородцев перешел на шепот, – ты оказался ненужным Конфедерации. Как и твой шурин. Крым ведет переговоры только с теми, у кого власть. Спасать тебя никто не собирается. Крым не отправит войска в Москву. Они опровергли все переговоры, которые проводил Зуйков. Знаешь, почему? Я пообещал больше.

– Ты хочешь присоединиться к Конфедерации? – Белослав встал с кресла.

– Не я. А Глава Московии Никита Дубин. Молодое поколение пришло тебе на смену.

– Мне можешь не врать, это твое решение. Сугубо твое,– в глазах Белослава была видна ненависть,– ты просто заметаешь следы.

– Я делаю доброе дело. Помогаю Главе Московии утвердиться в своей должности. Он хочет мира и спокойствия. И я согласен с ним. Это единственно верный сейчас путь.