— Ха! — выразил междометием свое неодобрение маховскому легкомыслию Смирнов.

— Не понял, — невинно признался Махов.

Но тут прозвучал антикварный звонок, позволивший бывшему полковнику отделаться загадочным:

— Сейчас поймешь.

Вкатившись и поздоровавшись общим поклоном, Борис Евсеевич Марин произнес, не садясь, краткую, но внушительную речь:

— Судя по тому, что в этот чудесный весенний и отчасти праздничный день мы вынуждены… — Марин дал понять, что и он вынужден заниматься делами, — ситуация в вашем расследовании приобрела если не критический, то в любом случае серьезный характер. Вы вежливо, но настойчиво потребовали моего присутствия на, как выразился Александр Иванович, летучем совещании.

— Ну, выражаюсь я не так, — возразил Дед.

— … И мы знаем, как он выражается… — дополнил Казарян.

Марин, нимало не смутившись, продолжил:

— Надеюсь, мое присутствие на этом совещании может стать полезным в разрешении проблем, стоящих перед вами. Нет, нет, я не хочу сказать, что от моей персоны зависит что-либо существенное в вашей ответственной и тонкой работе, которая, насколько я понимаю, подходит к завершению. Вам остается лишь поставить точку. И если мои сведения и скромные соображения помогут вам сделать это, я буду счастлив.

— Как говорит! — экзальтированно восхитился Кузьминский.

— Хорошо говорит, — согласился Дед. — А какой скромный!

— Умение оценить обстановку и истинное значение собственной роли в этой обстановке — необходимейшее качество талантливейшего предпринимателя, — прокомментировал известный журналист Спиридонов, с подчеркнутым уважением разглядывая Круглого Боба.

Пошла игра в футбол, где, как обычно, в качестве мяча использовался вновь прибывший. В игре обычно принимали участие все, и теперь даже Лидия Сергеевна с Варварой Владимировной объявились в балконных дверях. Но Борис Евсеевич уверенно и с ходу перевел разговор на сугубо деловые рельсы:

— По поручению Александра Ивановича Смирнова…

И был прерван новой попыткой сбить его с панталыку. Опять Смирновым:

— По просьбе.

— По просьбе-поручению Александра Ивановича Смирнова, или Деда, как его любовно называет мой приятель Витя Кузьминский, — Круглый Боб впервые сделал ответный выпад, — я…

— А почему вы стоите, Борис Евсеевич? — грудным голосом несказанно удивилась Лидия Сергеевна.

Тут же ликующий Нефедов, вскочив с пуфика, подтащил тяжеленное кресло прямо под зад стоявшему посреди гостиной предпринимателю. Деваться было некуда, Борис Евсеевич обреченно уселся на мягкое и слегка понимающе рассмеялся:

— Непросто с вами.

— А с тобой — просто? — легко перейдя на «ты», спросил Дед.

Марин захохотал, а Кузьминский осведомился:

— Слегка размялся, Боб? Тогда давай дальше.

Но изготовившегося Бориса Евсеевича опять сбили. Озабоченный Дед осуждающе удивился:

— Какого хрена, дамы? Где настоящая выпивка? — И обратился к владельцу «Мирмара» извинительно: — Я опять вас перебил, Борис Евсеевич. Простите за старческую несдержанность.

— Итак, по поручению Деда, — Марина сбить оказалось непросто, — я вплотную занялся скрытной, но от этого не менее тщательной, по сути аудиторской, проверкой финансового состояния дел трагически погибших при взрыве шоу-продюсеров. И, конечно, меня интересовало отношение к этим делам сотрудников контор вышеупомянутых продюсеров. Откровенные концы, ведущие в "Департ-Домус банк" обнаружились в заведениях Кобрина и Радаева. Исполнительные продюсеры этих контор — фактически доверенные лица банка и в настоящее время полные хозяева этих дел.

— А как у других? — быстро спросил Смирнов. — Емцов, Нигматуллин, Яркин, Бакк?

— Там сложнее, — признался Борис Евсеевич, глядя, как Лидия Сергеевна перегружает с подноса на журнальный стол завлекательные бутылки, чистые стаканы и закуски. — Столь откровенных выходов на «ДД» нет, как нет и определенных претендентов на освободившиеся престолы.

— В случаях Радаева и Кобрина связи выходили в «ДД» на кого конкретно? — задал вопрос Спиридонов. Ожидая ответа, он подошел к столику, не спросясь, налил себе виски и бросил в стакан пару ледышек.

— Алик! — осудил его Казарян.

— Это я от нервозности, — объяснил свое самоуправство Алик. — Итак, Борис Евсеевич.

— Все связи осуществлялись через так нелепо погибшую вчера Галину Васильевну Прахову, и на ней, по сути дела, замыкались.

— Обрадовали, весьма обрадовали, — выпив, уныло поиронизировал Спиридонов.

— А ты чего ждал? — рассердился Казарян. — Все было понятно уже вчера, когда я вечером позвонил нашему трогательному другу Юрию Егоровичу. Уже не нашкодивший кот, а оскорбленная невинность. Опять ушел от нас этот из говна слепленный колобок!

— Он не ушел, Рома, — не согласился Спиридонов. — Он укатил за уголок и спрятался. Но, слово даю, я достану его!

Не теряя времени даром, не прерывая разговора, налили себе и Кузьминский, и Казарян, и спрятавшийся в толпе от бдительного ока жены Смирнов.

— Алик, уймись! — пригвождающе взирая на кульбиты Деда, сказала Лидия Сергеевна и потребовала от Маринина: — Вы считаете, что сотрудники покойных Емцова, Нигматуллина, Яркина и Бакка не осуществляли махинаций, подобных аферам в конторах Кобрина и Радаева? Прошу однозначного ответа: да или нет.

— Категорично ответить в данном случае не готов.

— А не в данном? — давила Лидия Сергеевна. — По истечении определенного срока?

— Требуется повторная проверка, уже по людям — не по делам. А там посмотрим, — неосторожно выразился Борис Евсеевич, и тотчас получил от Деда:

— Где — там?

— Что — где? — наконец-то сбился Борис Евсеевич.

— Где смотр еть будешь, миллионер. И куда, — устрашающе сказал Смирнов и, не меняя строгого выражения лица, незаметно подмигнул озадаченному бизнесмену. То ли подмигнул, то ли тиком дернулся. На всякий случай подмигнув ответно, Борис Евсеевич заверил:

— Смотреть буду в тех конторах, которые вас интересуют. И куда надо вам, а значит, и мне.

— Охохохо! — не то зевнул, не то вздохнул дотоле молчавший полковник Махов и с удовольствием отхлебнул из стакана: остался верен сухинцу.

— А вы догадываетесь, куда вам надо смотреть? Чтобы это было надо нам? — въедливая Лидия Сергеевна вовсе не желала выпускать Бориса Евсеевича из своих нежных лап.

Но тот уже пришел в себя и ответил, перепрыгнув через две ступеньки в беседе:

— Помимо связей с «ДД» вам требуется знать о иных возможных выходах из упомянутых контор на неизвестных и, скорее всего, криминальных персонажей. Или на одного персонажа, некоего Икса. Я правильно понял вас, Лидия Сергеевна?

— Скорее всего, он свои миллионы действительно заработал, а не под шумок украл, — вслух поразмышлял Кузьминский. — Котелок у него варит, и варит очень даже впечатляюще. Я простил тебе миллионы, Боб.

— Спасибо, — поблагодарил воспрянувший Борис Евсеевич.

— Теперь, зная, что нас интересует некто Икс, вы бы не смогли, Борис Евсеевич, по-новому взглянуть на результаты вашей проверки? — мелодично спросила Лидия Сергеевна.

— А он существует, этот Икс? — задал встречный вопрос Борис Евсеевич. За Лидию Сергеевну ответил Смирнов:

— Да, Борястик, да!

— Вероятность его существования? — потребовал уточнения Борястик.

— Стопроцентная, — нервным и единственным словом принял участие в беседе Махов. Гарантия официального лица- это уже весьма серьезно. Борис Евсеевич глубоко и шумно сделал затяжной вдох носом, демонстрируя, что находится в размышлении, и, поразмыслив, решил ответить на вопрос Лидии Сергеевны:

— С этой точки зрения возможны серьезные варианты. Тем более что уцелевший Икс должен выйти к ним на встречный курс.

— Исключается, — отвергла такую возможность Лидия Сергеевна. — Мистер Икс лег на дно по крайней мере на полгода. До гибели Радаева и уголовника Феоктистова он контактировал только с ними. Даже Прахова не выходила на него. Сейчас его люди, которые и не знают, что они его люди, уверенные в полной своей независимости, начнут действовать самостоятельно, что, по мнению Икса, должно привести нас к мысли о его отходе от этих дел. Когда все окончательно успокоятся, а обычно менты успокаиваются по истечении трех, — правильно я говорю, Леня? — месяцев, — Лидия Сергеевна с удовлетворением отметила подтверждающий кивок Махова, — он по цепочке из подставных лиц восстановит связи с человечками в конторах, на которых у него наверняка имеется убийственный компромат, и они станут тем, что они и есть на самом деле, — его холуями.