— Ого!

— Да уж. Тогда я был молод, глуп и зол. Я бросил отцу в лицо его деньги и сделал все, стараясь доказать, что я не нуждаюсь в нем.

— И теперь ты жалеешь об этом? — неожиданно осознала Мегги.

— Да. Не потому, что отказался от его трастового фонда, а потому, что был таким дураком. В двадцать я был счастлив ощущать себя занозой в его заднице. Но когда мое дело стало расширяться, приобрело известность, я начал понимать, каким был идиотом. Возможно, Стефан бросил мою мать и не признал меня, но он хотя бы пытался исправить эту ошибку.

— И ты простил его?

Как объяснить Мегги, что он стал таким же, как отец, — не копией, конечно, но чем-то очень похожим, а значит, у него нет права злиться на него.

— Да, простил.

— Расскажи, как же ты смог начать собственное дело без денег, — попросила Мегги.

— Я повстречал парня, чей друг был знаком с парнем, который знал парня, который продавал старое фабричное оборудование. У того замечательного человека горел контракт, и он готов был передать его исполнение мне, если я поделюсь с ним прибылью. Так я оказался в деле.

— Умно.

Он улыбнулся уголками губ, чувствуя, как его переполняет гордость. Да, он справился, он воплотил свою мечту в жизнь.

Но как только они вошли в офис, реальность их взаимоотношений вернулась, превратив гордость в злость, напомнив Нику, что они с Мегги не друзья, а просто босс и сотрудник. Только что они разговаривали так, словно ничего не произошло, словно Мегги не бросала его с разбитым сердцем, он поделился с ней тем, что уже давно никому не рассказывал.

Господи, что он делает? Ей нужна эта работа, ему нужна ее помощь. И он не хочет ранить ее. Она любила Ника Ройбука, а не Ника Андреаса. Ник Андреас вообще не знает, что такое любовь, и не хочет иметь никакого отношения к этому сомнительному чувству.

Дождавшись, когда она поставит сумку и сядет за стол, он продиктовал ей список дел, которые должны быть закончены к обеду, и ушел к себе.

Он запер дверь, тяжело опустился в кресло и попытался вернуться к режиму жизни и эмоционального состояния Ника Андреаса, пряча в самую глубь души глупого сентиментального мальчишку, каким был когда-то.

Вернувшись из кафетерия после ланча, Мегги обнаружила, что Ника еще нет. Не зная, чем себя занять, она снова перебрала папки с отчетами о производительности труда и вдруг наткнулась на нечто занимательное.

Когда Ник вошел в кабинет, она радостно улыбнулась:

— Посмотри, я нашла кое-что интересное в этих отчетах.

— Что?

Настороженное выражение его лица дало Мегги понять, что его хорошее настроение прошло, сменившись ставшей уже привычной враждебностью. Она должна смириться с этим, у нее нет права на его дружбу, только на совместную работу, а значит, она должна быть идеальным ассистентом.

— Обрати внимание на этого сотрудника, Джейка Граессла. — Она постучала костяшками пальцев по лежащим перед ней бумагам. — У работающих рядом с ним людей значительно повышается производительность труда, как только они попадают в его команду.

Ник с удовольствием вчитался бы в эти документы, но, склонившись над плечом Мегги, понял, что не может сосредоточиться ни на чем, кроме запаха ее нежной кожи.

— Очень интересно, — кивнул он, стараясь игнорировать ее близость. — Нужно вызвать управляющего сектором, где он работает. Если у него есть проблемы с производительностью каких-нибудь других сотрудников, он может попробовать поставить их рядом с Джейком и посмотреть, оправдаются ли твои предположения.

— На какое время мне назначить встречу?

— Решай сама, ведь именно ты будешь с ним разговаривать.

— Правда?

— Конечно, — кивнул он. — Не забывай, эта работа будет такой, какой ты сама захочешь. Джулия предпочитала выполнять исключительно секретарские обязанности, ты хочешь большего. Я не собираюсь ограничивать тебя. — Ник говорил то, что она хотела услышать, но смотрел он в сторону, и его слова казались какими-то безжизненными.

Напомнив себе, что, возможно, он просто все еще сердится на нее, Мегги дождалась, когда дверь кабинета закроется за его спиной, и принялась за работу. Она вызвала управляющего сектором, где работал Джейк, обсудила с ним ситуацию, предложив несколько вариантов, как можно использовать обнаруженную ею особенность, и отпустила вдохновленного сотрудника воплощать их в жизнь.

Затем, осознав, что опять выполнила все поручения Ника, она заставила себя заглянуть к нему в кабинет.

— Да? — Ник на секунду оторвался от очередной папки.

— Мне нечего делать.

— Садись, у меня есть для тебя новая работа.

Мегги заняла привычное место за столом для переговоров, но Ник, вместо того чтобы опуститься рядом с ней, сел напротив.

Она почувствовала странное разочарование. Что это с ней? Она не должна чувствовать себя несчастной из-за разделяющей их дистанции. Она вообще не должна испытывать никаких эмоций, не касающихся ее профессиональных обязанностей.

Ник взял со стола несколько папок и, просматривая их, начал диктовать письма, которые требовалось разослать до конца рабочего дня. Его голос был сухим и монотонным. Он не сказал ничего, что не касалось бы работы, не похвалил ее, хотя Мегги могла поклясться, что идеально выполняла свои обязанности. Хотя в комнате было жарко, ей казалось, от Ника веет холодом.

— Все, — закончил он, захлопнув папку. — Полагаю, этого достаточно, чтобы занять тебя до конца дня.

— Да, спасибо, — кивнула она и вышла из кабинета.

Упав в свое кресло, Мегги уронила голову на сложенные руки и тихо застонала — опять только секретарские обязанности. А она-то, дура, была уверена, что доказала Нику — она способна на большее. «А чего ты ожидала?..»

Вообще-то она ожидала, что он возьмет те чертовы пять миллионов и тогда, радуясь его успеху, она сможет ощущать свою причастность к нему, чувствовать гордость за свою тайную жертву. Вместо этого он прекрасно справился и без ее помощи и теперь злился на нее за предательство.

Какая же она неудачница...

В пять, решив не беспокоить Ника, Мегги оставила отцу сообщение на автоответчике с просьбой забрать ее, и спустилась вниз, на поджаренную солнцем автостоянку. Конечно, она могла бы подождать и в кабинете, но предпочитала находиться как можно дальше от мужчины, от чьей холодности по ее коже бежали мурашки.

Лишь через пару минут она вспомнила: отец договорился, что отвозить ее теперь будет Ник. А значит, он не приедет. Даже если случится чудо и он прослушает сообщение, Чарли решит, что это просто нестертая старая запись.

Мегги жалобно застонала, взглянув на безучастные небеса. Могла ли судьба обойтись с ней еще более жестоко? Неужели ей нужно позориться, возвращаться в офис и умолять Ника дать ей еще какую-нибудь работу?

Она огляделась в надежде, что ее сможет подбросить какой-нибудь припозднившийся сотрудник, но, похоже, она слишком долго собирала вещи и все уже разъехались по домам. Подождав еще пару минут, словно в надежде, что сейчас явится ее добрая фея-крестная с тыквой под мышкой, которую она, конечно, превратит в машину, так необходимую ее непутевой крестнице, Мегги печально вздохнула и вернулась в офис. Набравшись смелости, она заглянула в кабинет Ника.

— Прости, мне опять нечего делать, — смущенно начала она. — Не дашь мне еще какую-нибудь работу, чтобы я не сидела без дела в ожидании, когда ты освободишься?

— Мы уже можем ехать, — ответил Ник, поднимаясь.

Смущение Мегги достигло предела.

— Тебе не обязательно прерывать свою работу из-за меня.

— Не волнуйся, я уже закончил.

По правде говоря, из окна своего офиса Ник наблюдал за метаниями Мегги по стоянке. В отличие от нее он помнил о том, что именно он должен подвезти ее до дому и, по логике вещей, заметив ее сборы, сам должен был предложить ей это. Но Ник просто не сумел заставить себя заговорить с Мегги.

Когда днем она попросила дать ей какую-нибудь работу, он не смог сесть за стол рядом с ней, предпочитая, чтобы их разделяла хотя бы деревянная столешница. Она слишком хорошо пахла, слишком хорошо выглядела, от ее мягкого, чуть хрипловатого голоса по коже бежали мурашки, а внизу живота начинался настоящий пожар. Нику потребовались титанические усилия воли, чтобы, разбирая вместе с Мегги очередную груду лежавших на его столе папок, ни разу не прикоснуться к ней.