Огромная столовая с открытыми окнами благоухала цветочным ароматом, смешанным с запахом ванили и сдобной выпечки. Анжина уже сидела за накрытым столом и намазывала грибной паштет на булочку. Ее пышные, вьющиеся волосы струились по обнаженной спине и плечам, окутывая словно облако. Ричард невольно залюбовался женой, на минуту остановившись в дверном проеме, затем прошел в другой конец стола и с невозмутимым видом уселся напротив, отметив про себя, что его не ждали — прибор отсутствовал, и это ему не понравилось, как, впрочем, и вид жены. Он откинулся на спинку стула и, забарабанив пальцами по поверхности стола, вперил недовольный взгляд в побледневшее лицо Анжины. Она так и застыла с булочкой в руке на полпути ко рту.

— Доброе утро, милая, — кинул он менторским тоном с долей раздражения в голосе. — Прекрасно выглядишь. Не замечал раньше за тобой пристрастия к декольтированным нарядам. Как называется та тряпочка, которой ты себя обернула? — кивнул он на газовую полосу ткани с плотной золотистой выбивкой, прикрывшую грудь любимой и не более. Точеные плечики, изящные тонкие руки, беззастенчиво выставленные напоказ, словно бросали вызов, маня и пробуждая желание.

Крис, не стесняясь, пожирал женщину глазами. Его поведение донельзя разозлило Ричарда:

— Господин граф! — рявкнул король. — Вам мою жену на блюдечке подать или ограничитесь омлетом?!

Крис вздрогнув, отвел взгляд от Анжины и уткнулся в свою тарелку, поданную проворными слугами. Королева, вздохнув, отложила булочку и с легкой укоризной воззрилась на мужа, подперев рукой щеку. На ладони виднелся пластырь.

`Значит, не клон ` — отметил Ричард и немного остыл:

— Надеюсь, ты не против, если мы позавтракаем вместе? — спросил он, значительно смягчив тон, снимая крышечку со своей тарелки. Она кивнула нехотя и взялась за чашку кофе.

Ричард приступил к трапезе, внимательно наблюдая за женой, тщательно выискивая погрешности в ее поведении, манерах, взглядах, но так ничего и не нашел.

— Превосходный омлет. Соскучилась по повару Д`Анжу? Наш, по-моему, готовит не хуже. Впрочем, если твои инсинуации связанны именно с этим, я готов выхлопотать твоего любимого повара у Иржи. Надеюсь, это не он — твой возлюбленный? — заметил он минут через десять и осекся. Золотистые глаза с грустью посмотрели на него, а волна почти осязаемой тоски и непонимания накрыла его с головой.

Еще мгновенье и Анжина, сорвавшись с места, вылетела из столовой.

Ричард выронил ложку и откинулся на спинку стула, растерянный, расстроенный и оглушенный, с сожалением глядя на захлопнувшуюся дверь. `Неужели я ошибся? Обидел, поранил, принял за другую', - заныло сердце.

— Ты болван, Рич! — тихо, но внятно заметил Крис, хмуро поглядывая в свою тарелку. Ричард очнулся, холодно посмотрел на друга и заявил, чуть поддавшись вперед:

— Меня не волнует твое мнение по этому вопросу. Все, что происходит, касается только меня и моей жены! Мы с ней без посредников как-нибудь разберемся, — он кинул салфетку на стол и встал, желая покинуть зал и пресечь дебаты на неприятную тему.

Но граф не внял, уставился исподлобья на него и сказал:

— Ты ведешь себя недопустимо. Так нельзя. Она ни в чем не виновата перед тобой и не заслужила ни подобного тона, ни подобного отношения! Ты разочарован и раздражен, но это не повод срываться на ней. Анжина не виновата, что в отличие от тебя не однолюб. Она не аштарка. Скажи спасибо, что твоя жена порядочная женщина и не наставила тебе рогов, а честно рассказала о своих чувствах к другому! Полюбила и ушла, не вывалила твое имя в грязи, не дала повода к сплетням. Что ты от нее хочешь? Чего добиваешься? Ты же знаешь ее лучше нас! Неужели не понимаешь, что ее уже не вернуть?! Если б у вас был хоть какой-то шанс, она бы не прилетела сюда, к брату под защиту. Глупо так вести себя. Вы могли бы сохранить нормальные, дружеские отношения, а так вы станете врагами. Подумай, что ты делаешь. В конце концов — неужели для тебя лучше, если б она осталась, но врала и лицемерила, мучилась рядом с тобой, думая о другом? Вы прекрасно прожили шесть лет, неужели в память о них нельзя вести себя цивилизованно? Развестись, как взрослые люди, а не как детишки, играющие в песочнице?

— Прекрасная речь, друг мой, — Ричард склонился над графом, в упор разглядывая его, в желании понять для себя: тот ли это Крис Войстер, которого он знал много лет, которому доверял как себе, или уже другой, способный все забыть и предать, Только читать проповеди не ваш стиль, граф! Вы упустили одну, немаловажную деталь, так, 'мелочь'- я не собираюсь разводиться! — с нажимом процедил король прямо в лицо друга и выпрямился. — Развода не будет! Я прекрасно понимаю, какие планы зреют в вашем уме, господин граф, какие мысли и мечты населяют вашу голову, и хочу заметить, что они абсолютно бесплодны. Я не отпущу Анжину! Она моя жена и ею останется! — Ричард грохнул кулаком по столу и, увидев как окаменело лицо графа, сжал зубы и, бросив на прощанье улыбку, больше похожую на оскал хищника, покинул столовую.

Крис проводил его нехорошим взглядом: `ничего, посмотрим, подождем. Силой еще никто никого не удержал!`

И вспомнились ему взгляды Анжины, которые она бросала в его сторону вчера, сегодня: манящие, задумчивые, ласковые… Сердце забилось в волнении — неужели это он, тот, ради кого уходит от мужа? Но раньше она так не смотрела. Впрочем, раньше Анжина жила под неусыпным контролем Ричарда, а сейчас все изменилось, она еще только пытается вырваться, а уже дает понять…

Крис зажмурился, пытаясь унять разыгравшееся воображение, справиться с навалившимися эмоциями: ожидание, надежда, восторг, упоение. Где-то глубоко внутри его еще грыз червячок сомнения, но как-то неуверенно, робко и нигде, ни на секунду не промелькнул банальный, но вполне уместный стыд перед другом за свои мысли и желания.

А Ричард тем временем сидел в кресле у летнего столика напротив бассейна и смотрел, как его жена без устали нарезает круги в воде, держась подальше от края, где сидел он.

Мужчина вновь не чувствовал ее, то мгновенье бесследно исчезло, но оно было. Ричард терялся в догадках: 'Неужели никакого подвоха нет, и Анжина действительно желает освободиться от меня? Почему? Если б она имела влечение к другому, я бы узнал об этом раньше, почувствовал, заподозрил. Однако, он мог поклясться — соперника не было. И ни одной мысли, ни одного взгляда в сторону.

Он смотрел на жену и готов был до корней стереть зубы от боли и отчаянья, от непонимания и обиды. `Мог ли я представить, что потеряю ее? Что кто-то сможет встать меж нами? Но ведь можно что-то изменить, не может быть, что нельзя!

Он встал и, подойдя к краю бассейна, присел на корточки и позвал жену:

— Анжина, девочка, выходи, хватит изводить себя. Давай поговорим.

Она нехотя подплыла, облокотилась на мраморный край, посмотрела настороженно:

— Я боюсь с тобой разговаривать. Тебя словно подменили. Ты слишком жесток ко мне, Ричард!

— Извини, мне не по себе оттого, что с нами происходит. Твое решение настолько неожиданно и совершенно непонятно для меня, что я естественным образом несколько растерян. Выходи, давай спокойно поговорим, я обещаю держать себя в руках.

Анжина с сомнением посмотрела на него и нерешительно подала ладонь. Ричард помог ей выбраться и как бы невзначай глянул на руку. Кусочек пластыря размок в воде и оттопыривался, открывая взору красноватую ранку.

— Очень больно? Прости. Не знаю, что на меня нашло, — глухо сказал он.

— Ничего, заживет, — так же тихо ответила Анжина и убрала руку. Она стояла напротив Ричарда, не решаясь отойти и не решаясь посмотреть ему в глаза. Меж ними словно незримая стена выросла, а меж тем они были так близко друг к другу, что протяни руку и недоразумение исчезнет, сметая надуманную преграду.

И Ричард протянул ладонь в безумной надежде:

— Девочка моя…

Анжина пошатнулась, как от пощечины, и резко отошла к столику, накинула халат и села: