Она повернулась, чтобы открыть дверь и выскользнуть из кабины. Через секунду он ухватил ее за талию и притянул к себе, обжигая поцелуем ее шею.

— Табер.

Рони обмякла, глаза ее закрылись. Все, что она чувствовала – его тело, прижимающееся к ее спине, его руки, обнимающие ее, его язык, ласкающий ее кожу.

— Мне нужно попробовать тебя на вкус, - и в его голосе она услышала отзвуки борьбы с самим собой.

Его язык был грубым, шершавым, как у кошки, и удовольствие его прикосновение заставило ее задрожать. Он лизал ее кожу, спускаясь вниз, туда, где шея переходила в плечо, а потом впился зубами, исторгнув из ее груди стон боли/удовольствия от этого укуса, заполняя ее, уничтожая ее.

Руки Табера скользнули к ее груди, притянули еще ближе, пока он нежно посасывал ее кожу, пока лизал, постанывая от наслаждения.

— Боже, ты так хороша на вкус, - прошептал он ей в ухо. – Ты такая же сладкая и внизу, Рони? Когда я буду лизать тебя там, ты точно так же сведешь меня с ума?

— О Боже, - она откинулась на его плечо, отдаваясь терзающим ее губам и языку.

— Тебе лучше сегодня хорошенько отдохнуть, - прошептал Табер, медленно отпуская ее. – Хорошенько отдохни, Рони, потому что если ты все еще будешь здесь, когда я вернусь, может статься так, что тебе нескоро придется отдохнуть снова.

Она пыталась выдохнуть. Пыталась найти в себе силы покинуть его. Она не хотела отпускать Табера, не хотела давать ему шанс передумать и оставить ее изнывающей от желания.

— Не хочу думать об этом, - Рони не смотрела на него, она и сама была напугана тем, что вот-вот начнет его умолять. – Я хочу тебя сейчас, Табер.

— Пара часов ничего не изменит, - его голос стал твердым, грубым. – Иди. Пока я не потерял контроль.

Она медленно вышла из грузовика и обернулась к нему.

— Ты вернешься? Точно?

— О, я вернусь, - сказал Табер мягко. – Может, мы оба потом и пожалеем, но я вернусь.

Она закрыла дверь, отступив, чтобы он смог уехать. У нее был целый день, чтобы подумать о грядущей ночи.

Но ночь пришла, а Табер нет. На следующее утро Дайэн, его брат, приехал и привез то, что разрушило все ее мечты. Письмо, которое ей прислал Табер, разбило вдребезги ее сердце.

Ты еще ребенок, Рони. А я мужчина. Взрослый мужчина, которому нужны женщины, чтобы удовлетворить свои желания. Женщины постарше, знающие, что мне нужно, а не маленькая наивная девственница. Возвращайся домой. Ты просто маленькая девочка, которая играет с тем, что ей – и мы оба это знаем – не под силу. И я думаю, что нам пора закончить с нашей дружбой. Я устал тебя спасать. Меня тошнит от того, что ты постоянно зовешь меня на помощь. Учись защищать себя сама, становись взрослой. Я понятия не имею, как воспитывать детей, и не намерен начинать с тебя.

Табер.

Рони вернулась домой, к страхам, к тишине и к желанию, которое стало почти болезненным. И к злости. На себя и на Табера одновременно. Маленькая девочка. Эти слова преследовали ее.

Может, он никогда ее и не трахнет, но он убедится, что она стала взрослой.

И однажды, поклялась она, он за все заплатит.

Глава 1

Пятнадцать месяцев спустя

— Если вы обратите внимание на маленькую отметину на ее шее, то увидите как раз то, что называют любовной меткой, - репортер указал на похожее на синяк пятнышко на коже Меринас Лайонс, точнее, на ее фото — там, где шея переходила в плечо. – У нас пока нет официального подтверждения, но говорят, что это метка «пары». Это инстинктивное подтверждение связи между представителем Кошачьей породы, Кэлланом Лайонсом, и его женой. Оно включает метку, сперму и основанный на слюне гормон, который обычно действует на женщин, как афродизиак. Породы отрицают это, но лабораторные отчеты, наоборот, подтверждают.

Рони была в шоке. Она стояла рядом с отцом и смотрела репортаж. Кровь отлила от ее лица, когда взгляд наткнулся на метку, обозначенную на фото. Конечно, можно было сказать, что это просто засос, но фото делались в течение трех месяцев, и на каждом пятно имело одинаковую форму. Отчеты говорили, что оно никогда не исчезнет.

Рука Рони протянулась к плечу, прикрывая ее собственную, такую же, как и у жены Кэллана, отметку.

— Ну и нахрена ты трахнулась с этим психом? – шипел ее отец, расхаживая по комнате. Ярость кипела в каждом его движении.

Реджинальд Эндрюс не был крупным, мускулистым и высоким, как Табер, но силы его гнева оказалось достаточно, чтобы Рони передернулась при воспоминании о побоях. Она теперь взрослая. Конечно же, теперь она не потерпит ничего подобного. Но ей ни за что не удастся справиться со своим страхом перед ним. Со своим страхом и своей ненавистью.

— Иди-ка ты туда, откуда пришел, - сказала она резко, не отрывая взгляда от телеэкрана. – Они все ошибаются.

Она прекрасно выжила без Табера, хоть он и оставил на ней метку, хоть и разрушил ее мечты. Она прекрасно пережила все эти угрозы и нападения отцовских кредиторов, она прекрасно выжила одна. Она сможет пройти и через это тоже.

— Думаешь, ты сможешь меня обмануть? – выплюнул он, подойдя к Рони. Дернул ее за руку, так, чтобы смотреть прямо ей в глаза своими водянистыми, потемневшими от ярости глазами. – Ты смотришь в зеркало так часто, Рони. Разглядываешь свою отвратительную метку? Или смотришь на нее, чтобы вспомнить, как раздвинула ноги перед животным?

Рони с подозрением посмотрела на отца. Ему было все равно, что с ней и как, это она точно знала. И Рони очень сомневалась, что его действительно волнует, с кем она занималась сексом, а это значило, что за его гневом стоит что-то большее, нежели отцовская забота или личное оскорбление.

— Руки от меня убери, понял? Иначе я позвоню твоему последнему работодателю и скажу ему, где, к чертовой матери, ты находишься. – Она говорила ровным голосом, но внутри у нее все бурлило от отвращения и гнева.

Рони видела его не чаще дюжины раз за последние три года. Ни одно из их свиданий не приносило радости. И это не было исключением.

— Рони, ты потеряла себя, ты все разрушила! - заорал он, но руку ее выпустил. – Я почти нашел тебе жениха, девочка. Мистер Тирнс готов бы за тебя заплатить, но ты все испортила!

Ага, подумала она, вот мы и добрались до сути. Как типично для Реджинальда. Хотя, конечно, свадьба с его боссом – слегка за гранью.

— Брак? С твоим боссом? – Рони захохотала. – Так вот для чего ты здесь, Реджи. Ты думаешь, я буду рада общению с одним из тех ублюдков, которые крутятся вокруг тебя? А я так не думаю. Ты – сам по себе. Вот как все будет.

Так было всегда. Она повернулась к телевизору и потеряла способность дышать, увидев на экране запись интервью с пятеркой из Кошачьей породы. Голос Табера послал волну жара по ее телу, и она даже не пыталась с ней справиться.

Она несколько лет училась справляться с собой. Но с каждым годом становилось только труднее.

— Гребаные животные, - зашипел отец снова. – Если кто-то увидит эту отметку на тебе, Рони, думаю, тебе придется побороться за свою жизнь. Кое-кто в Совете был бы рад держать тебя на коротком поводке.

Страх прошил ее, когда она повернулась к отцу. Как далеко он готов зайти, спросила себя Рони. Она не была глупа и не думала, что отцовские чувства смогут удержать Реджинальда от продажи такой ценной информации на каком-нибудь подпольном аукционе. Он сдаст ее с потрохами, стоит лишь дать слабину.

— Не смотри на меня так, девочка, - скривил он рот. – Я не собираюсь никому говорить. Черт возьми, я не хочу, чтобы кто-то знал, что моя дочка трахалась с кошкой.

Она чуть заметно вздрогнула при его словах. Чуть заметно. Она не трахалась с Табером, блин, он даже ее не целовал. Все, что он сделал – отметил ее, разрушил ее будущее с любым другим мужчиной, а потом бросил ее – да побеги отца бледнеют в сравнении с тем, как Табер с ней поступил.

— Уходи, Реджи. – Рони выключила телевизор. – Ты мне сейчас тут не нужен. Ты был мне нужен раньше. У меня нет денег, и я не собираюсь подчищать за тобой дерьмо. Просто уходи.