Ступа мягко приземлилась, антирадарный купол с тихим шипеньем заполз обратно в стены, пульт управления скользнул под лавку, и мы вышли на солнечную полянку. Я непроизвольно прищурилась от яркого света и поэтому не сразу заметила, что на полянке мы не одни. На большом пне, стоящем около крыльца, сидел щупленький дедок, одетый в расшитую русскую рубаху и свободные холщовые штаны. Баба Яга качнула головой:

— Надо же, кто к нам в гости пожаловал!

Радостно улыбнувшись, дедок тряхнул реденькой козлиной бородкой и спросил неожиданным басом:

— Что за нервный тип у тебя в избе сидит? Прилетел я к тебе в гости, чаёчку попить… — Дедок щёлкнул себя по подбородку и подмигнул, намекая, что за чай он пить собирался. — А он в меня огненные шары метать начал.

— Я бы тоже начала, если б первый раз тебя увидела, — проворчала Баба Яга. — Сколько раз тебе повторять, чтобы ты без амулета невидимости не летал! Собьют ведь когда-нибудь.

— Не собьют! — отмахнулся дед. — Я ж только по утрам, потихонечку.

— Знакомься, Селена, — обратилась ко мне Ефросинья Анисимовна. — Это и есть Змей Горыныч, к которому мы идти собирались.

— Змей Горыныч? — повторила я и ахнула, представив, в каком виде этот дедок прилететь мог. Немудрено, что Нэйтас так развоевался. — Что вы с Нэйтасом сделали? Он жив?

— Живее всех живых, — рассмеялся дед. — Лежит, отдыхает.

Я кинулась в избушку. Нэйтас лежал на кровати, отчаянно пытаясь освободиться от опутавших его верёвок. Он был закутан в них, как куколка бабочки, и очень походил на кокон.

— Не дёргайся, милок, — успокоительно пропела Ефросинья Анисимовна, входя за мной следом. — Это ж магия, от неё так просто не избавишься.

И скомандовала дедку, невозмутимо пристраивавшемуся за столом:

— А ну, Горыныч, давай-ка, расколдовывай. Неча над хорошим парнишкой дековаться12.

Дед лениво пошевелил пальцами, и верёвки тут же превратились в длинных змей, сразу свалившихся с Нэйтаса на пол.

— Мама! — заорала я, вскакивая на стул и с ужасом провожая взглядом выползающих в дверь пресмыкающихся.

— Да что ж вы все тут такие нервные? — снова удивился дед. — Змей, что ли, никогда не видели?

Я затрясла головой и перевела дух.

— Слезай, деваха, нет их уже. Садись лучше, поговорим, — дед похлопал ладонью по сиденью стула, стоящему рядом с ним.

Я опять замотала головой:

— А вдруг снова приползут?

— Не приползут. Я их домой отправил. Слезай смело.

Я ещё раз внимательно оглядела все углы и нерешительно спустилась со стула, готовая в любой момент запрыгнуть обратно.

— И ты, парень, садись к столу, — обратился дед к Нэйтасу. — Голубка моя сказала, что помощь вам требуется. Давайте, потолкуем.

Я не сразу поняла, что голубкой он Ефросинью Анисимовну назвал. Эх, ведь как ласково. Интересно, какие у них отношения? Впрочем, опять я не в своё дело лезу.

Я села за стол. Мрачный Нэйтас пристроился на соседнем стуле.

— Чего заскучал, милок? — сразу просекла его состояние Ефросинья Анисимовна. — Что хмурый такой?

— Гэттор был прав. Плохой я колдун. Ничего не умею! — угрюмо выдавил парень. — Правильно леди Селена меня идиотом назвала.

— А раньше-то ты хорошим колдуном себя считал? — полюбопытствовала Баба Яга.

Нэйтас кивнул:

— Да. Не таким сильным, конечно, как лорд Фарроас, но — неплохим.

— А и ничего, иногда полезно по носу получить, чтобы не зазнаваться. Зато теперь знать будешь, что тебе ещё учиться и учиться.

А я мысленно посочувствовала парню. Был себе в Трамене крутой колдун, и вдруг — заклинание молчания наложили так, что он и не понял, что произошло, и в Хранилище заперли, а он и не заметил, и другу помочь не смог, и, заклинанием оглушив, как щенка, в другой мир выбросили, а дедок какой-то щупленький от шаров огненных запросто отбился, да ещё и связал. Все, кому не лень, о его самолюбие ноги вытерли.

— Да ладно, не переживай, — погладила я по плечу приунывшего полицейского. — Научишься, если захочешь. Молодой ведь ещё, время есть.

Нэйтас только вздохнул.

— Так что у вас случилось-то? — снова поинтересовался Горыныч. — Рассказывайте.

Выслушав моё повествование, дед покачал головой и обратился к Ефросинье Анисимовне:

— А ведь придётся общее совещание собирать. Мощный колдун, желающий получить власть над миром, нам тут совсем не нужен. Как я понял, ему у нас понравилось, так что, возможно, мы первыми будем, кого он завоевать захочет.

— Ой! — испугалась я. Такая мысль мне в голову не приходила.

— Вот тебе и «ой», девонька. Срочно надо твоего Стэнна искать, да и колдуна этого злобного вылавливать.

И обратился к Ефросинье Анисимовне:

— Тащи-ка, мать, ноутбук. Конференцию проводить будем.

Через час перед полутора тысячами слушателей я в очередной раз рассказывала историю про злого колдуна, похитившего важный артефакт. Впервые в жизни я выступала перед столь обширной аудиторией. Я боялась, что будут проблемы со связью, но два маленьких чертёнка-хохлика13 с поставленной задачей справились великолепно: связь не прервалась ни разу. Слушатели собрались со всего света. Здесь были российские кикиморы, лешие и водяные, английские феи, скандинавские гномы и ещё множество других существ, которых я до этого дня искренне считала сказочными и не существующими. Прав был Стэнн, не бывает миров без колдунов. Просто, не все о них знают.

Когда я закончила, в чат посыпались вопросы. Потом началось обсуждение. Дед Горыныч едва успевал передавать микрофон желающим высказаться. К чести выступавших, все они говорили конкретно и по делу. В результате договорились, что во всех странах объявляется режим повышенной опасности, что обо всех странностях будут сразу сообщать Горынычу, которого назначили координатором проекта, и что присутствующие в обязательном порядке оповестят всех сородичей, не попавших на конференцию. Портреты Гэттора и Стэнна, нарисованные Нэйтасом прямо во время конференции и отсканированные хохликами, были скачаны полторы тысячи раз, и я, наконец-то, вздохнула с облегчением: теперь у меня появился реальный шанс найти Стэнна, где бы он ни был.

— Ну, вот, а ты переживала, — сказала мне Ефросинья Анисимовна, когда конференция закончилась. — Я ж говорила, Горыныч — умный мужик, что-нибудь придумает.

— Спасибо вам, — благодарно кивнула я и осторожно поинтересовалась: — А скажите, как мне вас называть. Не Змеем же Горынычем.

— Степан Ильич я, — степенно ответил Горыныч. — Так и зови.

И, покосившись на Нэйтаса, подтолкнул меня локтем:

— Ты на колдуна-то своего посмотри. Чего это он, как пыльным мешком пристукнутый?

Я обернулась. Вид у Нэйтаса, действительно, был какой-то ошалелый.

— Эй, — тихонько позвала я и помахала рукой у него перед глазами. — Ты чего?

Нэйтас очнулся и восторженно посмотрел на меня:

— Это что было? Вот так сразу такой уйме людей из разных стран сообщили всё, что нужно. Как это делается?

— Это называется — Интернет. А как это делается…

Я растерянно посмотрела на Горыныча. Он развёл руками и хихикнул.

— Спроси лучше у хохликов, может, они знают, — пожала я плечами. — Я Интернетом только пользоваться умею, а как он устроен — понятия не имею.

Нэйтас сорвался с места и бросился на улицу за только что выскочившими из комнаты чертенятами.

Мы расхохотались, а потом Ефросинья Анисимовна хлопнула в ладоши:

— Ну, что? Обедать пора. Пойду-ка я, на кухне поколдую.

— Вам помочь? — встрепенулась я.

— Сиди уж, не суматошься. Готово у меня всё, только по тарелкам разложить осталось. Сама справлюсь.

Она вышла из комнаты, и мы с Горынычем остались вдвоём.

— Слышь, деваха, надо бы тебе ещё и с местными колдунами потолковать, — вдруг огорошил меня дед. — Я-то ведь только с так называемой «нечистью» переговоры вёл.