Следующие полчаса Карли провела, гуляя неподалеку от дома и думая о Джонатане. Когда он был рядом, все казалось таким новым и ярким. А без него она чувствовала себя одинокой на этой безлюдной земле. Даже воздух, казалось, стал пахнуть по-другому, как только она рассталась с Джонатаном, а возня собак совсем ее не забавляла.

Ее мысли прервал шум мотора. К дому подъезжал серебристый «бентли» миссис Кортес.

Карли направилась к машине, а собаки помчались в ту же сторону наперегонки. Солти бежал впереди, и было видно, что он сгорает от нетерпения.

Машина миновала фургон Джонатана, остановилась у входа на террасу. Из нее выскочил одетый в униформу шофер, открыл заднюю дверцу, а спустя несколько мгновений показалась и сама миссис Кортес.

Она сразу же начала ласкать пуделя, который радостно прыгал вокруг нее. Карли услышала, что она разговаривает с собакой на испанском. Когда шофер снова сел в машину, чтобы поставить ее в гараж, Карли уже стояла за спиной миссис Кортес.

— Привет, Элен, — сказала она. — Какой приятный сюрприз! Я и не подозревала, что вы мать Джонатана, пока не увидела Солги.

Миссис Кортес обернулась, и ее лицо засияло от радости.

— Карли! Хуан говорил мне, что, может быть, привезет с собой приятельницу, но я никак не ожидала увидеть вас. Это просто чудесно. Я так рада!

Значит, мать Джонатана называет его Хуан, как и слуги.

Карли улыбнулась, а ответная улыбка миссис Кортес, как всегда, мгновенно превратила эту величественную даму в доброго друга.

Она торжественно заключила Карли в объятия.

— И Шеба здесь. — Миссис Кортес ласково потрепала дога по загривку.

Карли подозвала Генри и взяла его за ошейник, прежде чем он успел добраться до миссис Кортес, которая была одета в элегантное голубое платье из чесучи, нейлоновые чулки того же оттенка и синие замшевые туфли на низком каблуке.

Но миссис Кортес пожелала, чтобы Королю Генри дали полную свободу.

— Я привыкла к собакам, — обратилась она к Карли по-английски. — К тому же это старое платье. Он сделает мне большое одолжение, если поможет от него избавиться.

Она обняла Карли за талию и увлекла ее к входу в дом. Как всегда, Карли поразилась ее росту и крепкому сложению. Элен Кортес производила впечатление необыкновенно крупной женщины, но при этом в ней не было ни грамма лишнего веса. «Неудивительно, что Джонатан так прекрасно сложен», — подумала Карли, и при воспоминании о его мощном теле у нее снова что-то сжалось внутри.

— Вы даже не представляете себе, как я рада вас видеть, — оживленно повторила миссис Кортес. — Иногда у меня складывается впечатление, что Хуан нарочно выбирает подруг, которые никак не могут мне понравиться, потому что они по возрасту ближе ко мне, чем к нему.

Карли подумала, что она, должно быть, имеет в виду Шейлу Вэйд, и сказала:

— Значит, я вам нравлюсь?

— Конечно. — Миссис Кортес крепче обхватила ее за талию. — Вы идеальная пара для Хуана, и он просто глупец, если этого не понимает.

Карли смутилась, осознав, как приятно ей было это слышать. Мать Джонатана была с ней знакома почти год, и то, что она считала ее подходящей парой собственному сыну, можно было расценивать как величайший комплимент.

Миссис Кортес открыла входную дверь и придержала ее, чтобы собаки могли пройти в дом.

— То, что я вижу вас вдвоем, для меня огромное счастье. Может быть, Господь, наконец, снизойдет к моим молитвам и пошлет мне внуков.

При этом откровенном заявлении Карли залилась румянцем. Миссис Кортес, улыбаясь, прошествовала через прихожую и холл в гостиную.

Скоро там появился и Джонатан, очевидно, услыхавший их голоса.

— Элен, как ты умудрилась так быстро вернуться? Я думал, ты застрянешь у врачей до вечера.

Мать кокетливо улыбнулась ему. Со своими горящими черными глазами и безупречным цветом лица, она была все еще очень хороша.

— Я нарочно улизнула от них пораньше, чтобы застать тебя. — Она подмигнула Карли. — Мне захотелось взглянуть на твою новую приятельницу.

— И чего ты ей уже наговорила? — На твердом лице Джонатана появилось выражение покорности судьбе. Он наклонился и поцеловал мать в щеку, потом обратился к Карли: — Она всегда не выносила даже мысли о том, что может стать бабушкой. И вот, пожалуйста, теперь она одержима идеей заиметь внуков.

На лице миссис Кортес появилась дразнящая усмешка, которая, очевидно, выводила Джонатана из себя.

— Вот что происходит, когда мать всего на семнадцать лет старше собственного сына. Ни одна женщина не имеет ни малейшего желания становиться бабушкой, пока не перевалит за пятьдесят. Правда, Карли?

— Я никогда об этом не думала.

Карли не хотелось, чтобы ее втянули в спор. Напряженное лицо Джонатана говорило о том, что он расстроен замечанием матери. Карли почувствовала, что каким-то образом миссис Кортес насыпала соли на старую и очень болезненную рану.

Карли с улыбкой попыталась сменить тему разговора.

— Вы уже закончили работу? — обратилась она к Джонатану.

— Еще нет. Осталось проверить несколько цифр. Это займет примерно полчаса. — Он перевел затуманенный взгляд с Карли на мать. — Уверен, что Элен с радостью займет вас семейными анекдотами. Она обожает трясти грязное белье на людях.

Миссис Кортес либо не обратила внимания на его слова, либо сделала вид, что не расслышала их.

— Я с величайшим удовольствием займу нашу гостью. Вы останетесь пообедать, Хуан? Это тоже доставило бы мне огромное удовольствие.

Он остановился в дверях.

— Останемся, если ты не обедаешь, как обычно, на ночь глядя. В девять для нас уже поздно.

— Обед будет в любое удобное для вас время, — с готовностью проговорила миссис Кортес. — С тех пор как я живу одна, я не придерживаюсь никакого режима в еде.

Было видно, что в душе Джонатана происходит борьба между враждебностью и сочувствием. Сочувствие победило.

— Извини, я так редко здесь бываю, что совсем об этом забыл. — Он вопросительно взглянул на Карли. — Вам действительно надо вернуться пораньше? Я обещал привезти вас до темноты.

Обед с Джонатаном и его матерью. Карли поняла, что ни за что на свете не упустит случай посмотреть на них, когда они вместе, — даже если для этого придется задержаться на всю ночь.

— Я предупредила Кэтлин, что могу задержаться, и с удовольствием останусь с вами пообедать.

Джонатан бросил на мать оценивающий взгляд.

— Ладно, решено. Только, пожалуйста, Элен, не устраивай ничего торжественного. — Он посмотрел на часы. — Будет в самый раз, если отобедать и выехать не позднее половины девятого.

Когда он ушел, миссис Кортес опустилась на обтекаемой формы кушетку и жестом пригласила Карли сесть рядом. Еще до того как она начала говорить, Карли почувствовала, что ее собеседнице необходимо выговориться.

— Хуан не любит, когда я говорю о нашей семье, — начала миссис Кортес с болью в голосе. — Он называет это «трясти грязное белье», как будто нам есть что скрывать.

Карли внутренне поежилась. Как можно так относиться к собственной семье?

Сначала она думала, что речь действительно идет об обычных семейных историях, и только потом поняла, что его сарказм был гораздо глубже. Вдруг она почувствовала боль за Элен — сочувствие заставило ее мысленно называть миссис Кортес именно так, — и она поняла, что теперь не сможет обращаться к ней по-другому.

— Прошло уже двадцать пять лет, — продолжала Элен, — а он все никак не может мне простить, что после смерти его отца я вышла замуж во второй раз. Хуану тогда только-только исполнилось одиннадцать. Он боготворил отца и никак не мог понять, почему тот вдруг перестал ходить, почему он умер. Дети в таком возрасте видят вещи совсем по-другому, из глубины собственного мира. Вы со мной согласны?

Карли кивнула.

— Да, они мыслят эмоциями.

— Совершенно верно. — В голосе Элен послышалось облегчение. — Я знала, что вы поймете. Хуан был неспособен осознать, что его отцу было почти семьдесят. Горе ребенка — такое непоправимое, такое жгучее. Его так трудно было утешить.