— Я сделал это совсем не потому. И ты должна прекрасно понимать почему.

Она ничего не ответила, но Скотт почувствовал: она все поняла.

— Все еще хочешь вернуть старое? — неожиданно чуть слышным голосом произнесла Эмили.

— А зачем ты согласилась тогда на мои условия? — спросил он.

Этого он никак не мог понять. Вообще действия Эмили были непонятными и противоречивыми, словно в ней боролись две женщины, пытавшиеся одолеть и подчинить одна другую.

— Не знаю, — произнесла она тихо.

— Но я рад, что ты это сделала.

— Ты так говоришь, потому что добился своего.

— Может быть, — сознался Скотт. — А что бы ты сделала, если бы выиграла?

— Ты сам прекрасно понимаешь: если бы фортуна оказалась на моей стороне, больше ты меня никогда не увидел бы, — со странной печалью произнесла Эмили. — Но что говорить о том, чего нет. Я проиграла, пусть все будет, как будет.

— Почему такой пессимизм?

— Это не пессимизм, а реализм.

— Мрачный же у тебя взгляд на жизнь! — усмехнулся Скотт.

Двенадцать лет назад она не была, мрачной. Веселая, всегда готовая пошутить и посмеяться девушка превратилась за эти годы в печальную женщину. И никакие карьерные успехи не скроют ее тайного недовольства жизнью.

— Жизнь меня не баловала, ты знаешь. Ладно, спокойной ночи. Я действительно очень устала.

— Спокойной ночи, — попрощался Скотт. Этот разговор с Эмили встревожил его, пожалуй, даже больше, чем предыдущие. Именно такая не деловая, а печальная и покорная — она может подчинить его себе так же легко, как и двенадцать лет назад. 

Пятница была трудным днем для Эмили не только из-за предстоящей встречи со Скоттом. Но и от мыслей о Грирсоне она избавиться не могла. Чего ожидать от предстоящего свидания — окончательного разрыва или же… Эмили прерывисто вздохнула: неужели после всего, что произошло, Скотт попытается вернуться к былому?

Эмили призналась себе, что именно этого она и боится.

Да, она боится — не стоило лгать себе. Боится не столько Скотта, сколько самой себя, своей окаянной слабости. А вдруг она, несмотря на все свои обиды, опять не сможет устоять?

Каждый раз, разговаривая со Скоттом по телефону, Эмили чувствовала, что против собственной воли начинает подчиняться его желанием. Если Грирсону так легко удавалось справиться с ней в безличной телефонной беседе, то при встрече с глазу на глаз она тем более окажется бессильной. Ее собственное тело окажется главным предателем. Одно его прикосновение, один поцелуй — и она снова станет его рабой.

Нет, нельзя было думать об этом; сейчас Эмили должна была сконцентрироваться на работе. Ее отпуск начинался с понедельника, но журналистку терзали сомнения, правильно ли она поступает, уходя сейчас. Конечно, она изрядно вымоталась за последнее время. Но не воспользуется ли Мартин Хинкс ее отсутствием, чтобы назначить на место редактора отдела кого-нибудь другого? Да к тому же куда ей поехать на эти две недели? В Англии погода пока еще слишком неустойчива, а ехать на курорты Испании или в Северную Африку Эмили не хотелось. Это было достаточно обременительно для ее кошелька, в последнее время не слишком увесистого.

Внезапно ей позвонила Гейл, секретарша Хинкса, и попросила зайти к шефу. Эмили без промедления отправилась в кабинет главреда. Прежде она иногда мечтала, сидя в этом кабинете, что наступит день — и она сама станет главным редактором. Сегодня ей даже думать об этом не хотелось.

Мистер Хинкс оторвался от экрана своего компьютера и посмотрел на Эмили.

— Хотел сказать тебе, что мы приняли решение относительно места редактора отдела.

Эмили почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она попыталась придать своему лицу безразличное выражение, но понимала, что ей это плохо удается.

— Я хочу, Эмили, чтобы это место заняла ты, — наконец произнес Хинкс.

— Да, я согласна! — воскликнула Эмили. — Я могу отменить свой отпуск и приступить к работе в понедельник…

— Не так быстро, — охладил ее пыл мистер Хинкс. — Я не хочу, чтобы ты давала согласие сейчас, отдохни и подумай, действительно ли это то, что тебе нужно.

«Черт! Наверняка Хинкс недоволен и просто хочет подсластить пилюлю».

— Мне не нужен отпуск. Я готова работать, — с горячностью проговорила Эмили.

— Я не отговариваю тебя. — Мартин Хинкс поднял руки вверх в шутливом жесте капитуляции. — Просто подумай. Ты так давно не отдыхала.

Сейчас Эмили не хотелось отдыхать. На минуту она совсем забыла о Скотте, о своем проигрыше и унижении, об усталости.

— Нет-нет, я совсем не устала. Могу вам поклясться…

Хинкс кивнул, сделав несколько записей в своем блокнотике.

— Ну хорошо, не хочешь — как хочешь. Но я тебе искренне советую отдохнуть как следует.

— Мне так трудно сейчас думать об отпуске.

— Поверь мне, я это знаю по себе. Но ты восстановишь силы и вернешься обратно. Тебя ждут новые победы.

Эти слова должны были воодушевить Эмили, но почему-то лишь расстроили ее. «О каких победах может идти речь? Я показала свою слабость, какая же из меня теперь победительница…» — И женщине снова показалось, что карьера не так уж и важна для нее. Да, если она получит это место, значит, ее трудолюбие вознаграждено по заслугам. Но сознание униженности все равно не покидало ее.

— Ну хорошо, — отозвалась наконец мисс Шихи. — Но я попробую в отпуске поработать над новой статьей.

— Нет, Эмили, — мягко, но решительно остановил ее Хинкс.

— Что — нет?

— Не стоит работать над новой статьей.

— Почему? — поразилась Эмили.

— Потому что тебе нужен полноценный отдых. Я хочу, чтобы ты вернулась, оправившаяся от всех испытаний.

«Испытания. Что он имеет в виду? Неужели ту жалкую роль, которую мне довелось играть в студии Скотта?» — подумала Эмили. Хотя самого мистера Хинкса не было на шоу, он не мог не видеть передачи.

— Я превосходно себя чувствую, — солгала Эмили, боясь выдать себя. Господи, что с ней происходит? Ей следовало сбежать из города еще тогда, когда она получила этот треклятый букет с открыткой от Скотта и старыми бусами. — И я знаю, чего хочу!

— Когда ты вернешься через две недели, мы поговорим об этом, — улыбнулся мистер Хинкс.

Разговор, очевидно, был окончен. Эмили встала и вышла из кабинета.

Итак, свершилось. Важнейшее в ее судьбе событие все-таки произошло. Ее будущее определено: она согласится на новую должность, и ее карьера станет блистательной. Но сейчас Эмили чувствовала, что это ей вряд ли удастся. Потому что на самом деле она не была бизнесвумен. Она была женщиной с чувственной натурой и живым воображением. Этой женщине пришлось уйти в тень, скрыться под маской холодной и деловитой карьеристки. Но в ее жизнь вновь вернулся тот, кто может сорвать эту маску, пробудить к жизни ту Эмили, которая жила и дышала двенадцать лет назад. Юную Эмилку Штихову…

Скотт не знал, чего ему ждать от субботы, но все же заказал номер в том самом маленьком пансионе в Дортмуте. Все должно быть так, как он хочет. Это будет тот же номер, который они снимали двенадцать лет назад, когда отправились отдохнуть на несколько дней.

Когда Скотт в условленный час подъехал к дому Эмили, сердце его бешено колотилось, а кровь бурлила от нетерпения. «Спокойнее», — приказал он сам себе.

Честно говоря, он не думал, что Эмили сможет ускользнуть от него. Его сны прошлой ночью были до краев наполнены ею, и, проснувшись утром, он почувствовал себя опустошенным. Однако он не собирался отступать. Он сумеет убедить Эмили, что его победа — не унижение для нее. Теперь ему хотелось уже не отомстить за прошлое, а возродить это прошлое к жизни. Она сама будет благодарна ему за это. Если она уступит ему, то его план наверняка удастся. Эта мысль не отпускала его все утро. Инстинкт подсказывал ему, что Эмили безумно устала играть роль рассудочной и холодной деловой женщины и давно уже готова вернуться к себе прежней.