- Привет! – сказал Стёпа нежданным визитёрам. – Вы кто будете?

Мордашки дружно пискнули и спрятались. Выглядело это так забавно, что Стёпа рассмеялся. Дверь снова приоткрылась, и, видя что он не злится, двое мальчишек – на вид лет тринадцати-четырнадцати - просочились в комнату и хором сказали:

- Светлых небес тебе, Носитель!

- Кто? – слегка обалдел Стёпа. Пацаны лукаво улыбнулись, так что на фисташковых щеках образовались очаровательные ямочки, и заявили:

- Ну, весь Дом говорит, что привезли нового Носителя. И что у Ирона и Грама скоро будут кладки.

- Как интересно, - ехидно сказал Стёпа. – И как это я не в курсе?

Близняшки ехидства не заметили и стали говорить, дополняя друг друга:

- Правда, не в курсе?

- Так мы тебе всё расскажем…

- Это так здорово…

- Что появился новый носитель…

- Мы перестанем быть самыми младшими…

- И нам позволят покидать Внутренние покои…

- И найдут супруга…

- А то в наложники мы не хотим…

- Стоп-стоп-стоп! – остановил Стёпа этот поток сознания. – Давайте по порядку. Сначала познакомимся. Меня Стёпа зовут…

- Тиопа! – хором повторили близнецы. – Мы знаем. Зюхан говорил.

- Понятно, - сказал Стёпа. – А вы-то кто такие?

- Мы – самые-самые младшие братья Ирона, - ответили близняшки, - нас зовут Тил и Лин. Мы слабые, поэтому в Доме нас не оставят и кладку образовать не дадут. Отдадут в Младшие… или в наложники. Дом Лури говорит, что мы красивые, хоть и слабые, и что на нас найдётся много желающих.

- А кто ваша мама? – удивился Стёпа. – Не Лури?

- Нет, что ты, - ответил Тин… или Лин? – Дом Лури мать Наследников Ирона и Грама и Невесты Нири. А остальные наши братья из кладок. Дирей… Он был Носителем… Он был такой же, как ты, не из Кшанти…

Стёпе стало противно на душе – всё-таки какой-то бедолага до него умудрился попасть в лапы к фисташковым извращенцам. Ещё и Кшанти какие-то непонятные… Но… кое-что стоит выяснить…

- А где сейчас Дирей? – стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, спросил он. – Я хотел бы с ним поговорить… Думаю, мне это было бы полезно.

Близняшки синхронно погрустнели и сказали:

- Дирей умер. Он после того, как выложил кладку с нами, всё время болел… А потом умер. Он был очень хороший… Он нас больше всех любил… Он говорил, что мы можем называть его «папа»…

Услышав земное слово в речи фисташковых, Стёпа вздрогнул. И уточнил:

- А почему ваш папа болел?

Близняшки сделались ещё более грустными – вот-вот расплачутся, но всё же ответили:

- Он был слишком истощён… Он четыре кладки понёс от тогдашнего Дом Ахата… И ещё четыре от братьев Ахата - Арига и Лаора… Во всех было по пять яиц, кроме двух последних… В них было всего по два… Мы – самые последние дети Носителя Дирея, поэтому нас оставили во Внутренних покоях… с ним… Он нас очень любил… А когда нам исполнилось по пять оборотов – он умер. Просто заснул и не проснулся. С тех пор мы живём во Внутренних покоях – не как остальные братья… Дом Лури говорит, что мы слишком слабые, чтобы создавать свои кладки, поэтому нам всегда говорили, что мы будем Младшими… или наложниками.

Стёпа слегка обалдел, переваривая всю эту мизансцену.

- Вы что, и не учились ничему?

Тин и Лин рассмеялись:

- Конечно, учились! Мы и сейчас учимся! Только дома. Смотрим специальные программы и делаем домашние задания. Учителя нас хвалят…

- Только вот… - вздохнул один из близнецов, - я хочу быть пилотом… а брат – всякие механизмы придумывать… Нам вышивать, букеты составлять, одежды подбирать и о всяких глупостях разговаривать совсем не нравится… Может быть, Старший нам попадётся, который дальше учиться позволит… А если наложниками будем – так и будем сидеть всю жизнь во Внутренних покоях, только в других, и чужих детей выращивать.

- Ну, это уж совсем никуда не годится, - согласился Стёпа, - вы нормальные пацаны. А всю жизнь за забором сидеть – так и свихнуться недолго.

Близняшки синхронно покивали и грустно сказали:

- Мы не можем выйти из воли Дом Лури… И ты не сможешь… Будешь, как наш папа… Жалко… Он был хороший. И ты хороший.

А потом Тин… Лин? немного повеселел и сказал:

- А у нас есть то, чего ни у кого нет! Папа это спрятал и нам оставил. Никто не знает. Хочешь, покажем?

- Хочу, - кивнул Стёпа.

Один из близняшек быстро исчез, но почти сразу же материализовался, зажав что-то в кулачке и прижимая к груди, как самое дорогое.

- Вот! – показал он Стёпе. – Смотри!

Стёпа глянул и обалдел - буквы на небольшой синей корочке складывались в насквозь знакомые слова: «Студенческий билет». Стёпа осторожно взял корочку из пальцев Тина… Лина? и раскрыл её. С фотографии улыбался жизнерадостный парнишка - совсем юный, может, и не красивый, но настолько обаятельный, что невольно хотелось улыбнуться в ответ. «Ковалёв Андрей Викторович… физико-математический факультет… время поступления 1992» - буквы сложились в строчки, потом стали расплываться, и только когда оба близнеца прижались к нему и начали гладить узкими горячими ладошками – по спине, по плечам – просто пытаясь утешить, Стёпа понял, что он плачет.

- Ты знал папу? – защебетали близнецы, отвлекая.

- Он из твоей Семьи? Значит, ты и нам родственник?

Стёпа сначала просто кивал – видеть своё будущее было невыносимо, но потом он смог взять себя в руки и успокоиться.

- Мы тебя расстроили? – обеспокоенно спросили близняшки. – Ты больше не захочешь с нами говорить?

- Нет-нет, - быстро сказал Стёпа, которому близняшки из всех встреченных в этой странной реальности показались самыми адекватными и способными хоть на какие-то чувства, - приходите, конечно. Тем более, что мы родственники.

Близняшки радостно закивали и вдруг прислушались:

- Мы потом ещё придём, - заявили они, - а сейчас к тебе Ирон идёт. Сердитый! Не говори ему про нас, Тиопа, ладно? А то Зюхан нас опять выпорет.

- Не скажу, - согласился Стёпа. – Прячьтесь.

Близняшки быстренько свинтили в ванную, и почти тут же дверь в комнату начала открываться. Тин и Лин не ошиблись. За дверью стоял именно Ирон.