— Ваша подруга звонит мне каждый день и спрашивает, как у вас дела. Она тоже обеспокоена вашим легкомысленным поведением.

— Неправда. Я говорила с Кэролайн вчера. Она бы сама сказала мне об этом.

— Дорогая Лора, не кипятитесь. — Он дотронулся до моего локтя, и я вздрогнула. У него была омерзительно мягкая и потная рука. — Дело в том, что прошлым летом здесь у нас произошла страшная трагедия. У Бодуинов гостила молодая женщина из Польши или Чехословакии, я точно не знаю. Она тоже была очень красивая и независимая. Совсем как вы, Лора. К ней приезжали какие-то парни из Уэстпорта, она куда-то ездила с ними. Потом она внезапно исчезла, а через неделю на ее труп наткнулись дети. Над ней надругались и задушили замшевой ленточкой. Помните, в фильмах о покорении Дикого Запада ковбои обычно одеты в такие замшевые куртки с длинными ленточками…

— Никак не пойму, какое это имеет отношение ко мне, мистер Мордред.

— А такое, что ваш новый друг тоже работает в кино. Вот какое это имеет отношение.

— Откуда вы знаете? — изумилась я.

— Я проучился целый год на курсах для гримеров в Дублине. Ваш друг вполне профессионально пользуется гримом. Я бы даже сказал, виртуозно. Но он явно выдает себя не за того, кто он есть на самом деле. Лора, не сердитесь на меня: от вас вполне можно потерять голову, что со мной и случилось. Но тот человек лишь делает вид, что влюбился в вас. Он очень хороший актер.

— А пошел бы ты к черту! — воскликнула я и вскочила с дивана.

— Постойте. Я люблю вас. Я прошу вашей руки.

Я громко рассмеялась. У Артура Мордреда была внешность бакалейщика или мясника, уж никак не художника, а тем более влюбленного.

— Пусть лучше меня задушит Дейв Кроули, чем я соглашусь стать твоей женой.

Я взбежала по лестнице и закрыла дверь на ключ.

Я кружилась по комнате, чувствуя себя беззаботно счастливой.

— Лора, прошу тебя, приезжай немедленно в Дублин. Есть поезд в два с минутами, потом в…

— Каро, дорогая, мне так хорошо здесь.

— Я каждое утро просыпаюсь с чувством вины перед тобой. Мама тоже все время говорит, что ты должна приехать в Дублин.

— Нет. Я вошла во вкус отдыха на природе. Да и погода стоит волшебная. Бренда и Борс заботятся обо мне.

— Артур говорит, ты ведешь себя… не совсем осторожно. Лора, дорогая, прежде, чем что-то сделать, задумайся хотя бы на минутку.

— Ладно, Каро, уговорила.

— Кстати, Говард звонит тебе?

— Каждый день. Он хочет, чтоб я…

Я прикусила язык, вспомнив, что Каро неравнодушна к своему дяде.

— Что ты сказала?

— Он, как и ты, хочет, чтоб я сидела дома.

— Интересно, а почему он не звонит мне?

В голосе Кэролайн чувствовалась обида.

— Может, он звонит, когда тебя нет дома?

— Нет, Лора, дело не в этом. — Каро вздохнула. — Если ты не приедешь сегодня в Дублин, я сама приеду за тобой завтра. У меня ужасно беспокойно на душе.

— Каро, дорогая, нет причин волноваться. Поверь.

— Ты так думаешь? Маму выпишут из клиники через неделю, не раньше. Скажи, Лора, ты на самом деле влюблена в этого Дейва Кроули?

— Откуда ты знаешь про него?

— Это не важно. Я навела кое-какие справки. Ты же знаешь, у меня есть знакомые в мире кино. О человеке с такой фамилией никто сроду не слыхал.

— Он работал какое-то время в Голливуде.

— У тебя с ним серьезно?

— Я бы не хотела обсуждать это. Тем более по телефону.

— Прости. Я позвоню тебе вечером. Ты будешь дома?

— Пока не знаю. Каро, дорогая, я так счастлива.

Мне показалось, Кэролайн всхлипнула. Но я не могу это утверждать. Тем более что линия разъединилась в следующую секунду.

— Это вам, мисс Лора. — Бренда протянула мне перевязанную розовой шелковой лентой коробку. — Только что доставил посыльный. Позвольте я помогу вам ее открыть.

— Я сама!

У меня здорово дрожали руки, и я чуть не уронила на пол венок из белых орхидей. К нему была прикреплена прозрачная, как крылья стрекозы, фата. В записке было всего три слова:

«С любовью. Ланс».

— Это от того мулата, мэм?

— От Артура Мордреда. Я выхожу за него замуж.

Я надела венок на голову, расправила фату. Я смотрелась в зеркало и не узнавала себя — мне был к лицу наряд невесты.

Бренда обиженно поджала губы и удалилась.

— Что вы делаете? — услышала я в трубке голос Говарда. Казалось, он был не на другом конце света, а совсем рядом.

— Смотрюсь в зеркало.

— И вам нравится то, что вы там видите?

Голос его звучал насмешливо.

— Если честно, то да. Мне к лицу белый цвет.

— Серьезно? Что ж, как говорится, если Магомет не хочет идти к горе, гора сама придет к Магомету. Лора, завтра я буду у ваших ног. Вы слышите меня? Почему вы молчите?

— Перевариваю услышанное.

— Вам не хочется, чтоб я приехал?

— Дело в том, что Кэролайн… Да, она на самом деле ревнует.

— Кого к кому? Я что-то не соображу.

Он рассмеялся.

— Вас ко мне.

— Может, наоборот, Лора? Вы уверены, что это именно так, а не наоборот?

— Это не имеет значения.

— Возможно. Она тоже собирается приехать?

— Думаю, что да. Она хочет, чтоб я выехала сегодня в Дублин.

— Но вы, как я понял, никуда не собираетесь. Неужели потому, что вам к лицу белый цвет? Не обижайтесь на меня, Эл. Просто я очень рад, что наконец увижу вас. Мне кажется, на этот раз я по-серьезному влюбился.

— Послушайте, Говард, я не смогу ответить на вашу любовь!

— Это мы еще посмотрим. Я не из тех, кто сдается без боя.

— Говард, я… я влюбилась по-настоящему. Это очень серьезно.

— Тем интересней. Вы полагаете, этот ваш Ланселот достойный соперник?

Я вздрогнула. Откуда ему известно, кто на самом деле скрывается под именем Дэйва Кроули? Правда, имя Ланселот давно стало нарицательным. Особенно в здешних местах.

— Говард, я не хочу становиться предметом раздора между…

Я больно прикусила язык.

— Надеюсь, он настоящий мужчина, а не какой-нибудь гей в рыцарских доспехах. Лора, а вы смогли бы полюбить гея?

Он зашелся мефистофельским смехом, и я швырнула трубку. Через минуту телефон зазвонил снова. Я была уверена, что это Говард. Сама не знаю, почему я в конце концов сняла трубку.

— Любовь моя, жду тебя в роще.

— Я сейчас, Ланс.

— Ты получила орхидеи?

— Они великолепны. Я… я очень счастлива.

— Надень их.

— Но… все увидят и…

— Бог с ними. Мне надоело играть в эту идиотскую игру. Тем более, что я больше не боюсь Говарда. Я стал очень сильным. Это все благодаря тебе.

Я неслась по тропинке, не чуя под собой земли. Я прижимала к груди орхидеи, которые казались мне хрупкими и слишком красивыми для того, чтобы быть долговечными. Но мне так хотелось сохранить их надолго…

— Я думал, что уже не дождусь тебя…

Ланс взял из моих рук венок, надел мне на голову, расправил фату. Мы кружились в пронизанной солнечным светом легкой березовой тени, зачарованно глядя друг другу в глаза. Потом он убрал руки с моих плеч, и я продолжала кружиться одна. До полного изнеможения.

— Как во сне, — прошептала я, когда мы сидели на траве, прижавшись спина к спине. — Может, это на самом деле сон?

Он схватил меня и крепко прижал к груди.

— Это не сон. Ты и я — это не сон. Нет, нет…

— Ты сам не веришь в это до конца.

Он еще крепче прижал меня к себе.

— Завтра приедет Говард. И, вероятно, Кэролайн.

Ланс только вздохнул.

— Говард будет следить за каждым моим шагом. Он прикинулся влюбленным.

— Почему ты думаешь, что прикинулся? Может, это случилось с ним на самом деле?

— Не верю. У этого человека развращенная душа. Такие не способны любить. Но они умеют красиво притворяться.

— Тебе не хочется, чтобы он приезжал.

— Я его боюсь. Сама не знаю, почему. Он словно угрожает нашему счастью. Хотя, наверное, глупо так думать. Правда?

— Нашему счастью ничего не должно угрожать. Я позабочусь об этом.