Переполненный своей любовью к Тейлани и ребенку, который скоро родится, Кирк… задавался вопросом, почему его возлюбленная смотрит на него так пристально и с таким беспокойством, слегка наклонив голову, как будто убеждая его… в чем? Внезапно Кирк понял, что толпа гостей слева от него затихла. Неповоротливый мировой судья Чала справа от него, немного больше клингон нежели ромуланец, прошептал ему что-то, что он не совсем понял.

?О!? Сказал Кирк, внезапно вытаскивая себя из мечтательности, и поняв чего от него ждут.

?Да, да, я согласен!?

Он не мог поверить этому. Он забыл свою строчку. Этого никогда не случалось. Ну хорошо, по крайней мере не так часто. Ропот смеха пробежал по аудитории. Тейлани покачала головой, ее лицо было преисполнено любовью. Кирк стрельнул взглядом в сторону троих друзей. Лицо Спока было заинтересованным… нейтральным. Маккой закатил глаза. Скотт широко улыбался.

Потом Тейлани снова кивнула ему, и Кирк почувствовал, как кто-то дернул его за кожаную одежду. Он посмотрел вниз, и увидел что Мемлон протягивает закрытый круглый поднос, на котором лежали два кольца. С радостью и печалью одновременно Кирк взял меньшее кольцо. По желанию супругов кольца были сделаны из трех переплетенных металлических полос: из золота, спрессованного с латинумом – в знак их любви, из серебристого диаргонита: сплава, найденного только на Чале – в знак их дома, и из мерцающего белого дюраниума, ключевого компонента корпуса звездолетов – потому что на этом настояла Тейлани.

Радость была потому, что его сердце учащенно билось от объединения с его истинной любовью. Печаль оттого, что он не мог почувствовать кольцо между своими пальцами. Хотя сухожилия и мускулы его недавно клонированных рук наконец стали действовать с необходимой точностью, осязательная функция нервов еще не восстановилась. Это был день его свадьбы, а он не мог ласкать свою невесту или почувствовать ее руку на своей. Но это не удержало его от этого мгновения.

По древней традиции своей семьи он одел кольцо на ее правый указательный палец.

?JiH Saw SoH, benal,? сказал он по клингонски.

Тейлани одела большее кольцо на правый указательный палец Кирка. ?'JiH nay SoH, lodnal,? ответила она.

А по ромулански они оба произнесли: ?Jolu seela, true nusee?, содинили правые руки, чтобы мировой судья мог посыпать их руки красным пеплом падающего огня Gal Gath'thong с Ромула. Наконец с маленького столика перед ними Кирк поднял блестящий хрустальный бокал, который они использовали во время церемонии, и сделав из него глоток, протянул его Тейлани. Она приняла его и тоже сделала глоток. Потребовалось немало ночей практики, но теперь Кирк мог осушить клингонское кровавое вино без рвотных спазмов.

Мировой судья, незнакомый с этой традицией из наследия Кирка, забрал бокал, завернул его в кусок белой ткани, а затем положил его на землю перед ногами Кирка и Тейлани. Вместе они наступили на бокал, пока тот не хрустнул, запечатав этим свои клятвы любви, помня о прошлом и надеясь на будущее.

Потом судья шумно прочистил горло, и с клингонской прямолинейностью произнес заключительные слова церемонии, которую Кирк и Тейлани выбрали вместе.

?Люди Чала наделили меня полномочиями. И я теперь использую эти полномочия для Тейлани и Джеймса. Вместе мы соблюли обычаи трех миров для сегодняшнего праздника – Кроноса, Ромулуса и Терры. Вместе мы засвидетельствовали их клятвы друг другу. Все, что должно было сделать, сделано. Теперь они lodnalje benal.?

Потом судья сжал своими массивными руками их плечи, вынуждая их сблизиться под веселый смех, и объявил традиционное клингонское свадебное благословение.

?Теперь вы можете идти по общему пути.?

А затем Кирк оказался в руках Тейлани, а она в его руках, и он обнял ее и пылко поцеловал. Заиграла праздничная музыка, и все кто был на Чале одобрительными возгласами приветствовали женатого Джеймса Т. Кирка. Гости кружились и танцевали, как и полагалось в заключительной стадии праздника по окончании дней приготовления.

Удивительно вкусные ароматы заполнили вечерний воздух, когда запеченный на медленном огне тарг был выкопан из ямы, в которую его закопали вместе с горячими камнями за два дня до праздника. В качестве подарка преподаватели, друзья Тейлани, выпустили дюжину огненных призраков, и ослепительные насекомые летали вокруг поляны, оставляя за собой следы крошечных комет, словно Чал действительно стал небом, а Кирк и Тейлани получили благословение свыше.

Кирк раскачивался в такт инопланетного ритма народной ромуланской свадебной польки. Он соединил свои руки со своими гостями, друзьями и дальними родственниками со стороны его племянника Питера, чтобы топать ногами в унисон волнующему кровь ритму клингонской песни преследования. Потом, как и многие другие гости он стоял в смущенном удивлении, когда Монтгомери Скотт сыграл самое замечательное попурри по большей части из узнаваемых мелодий на своей волынке.

Позже он сидел на подушках за низкими столами Чала и кормил Тейлани так же как и она кормила его. Потом их гости произносили тосты, стихи и читали поздравления от тех, кто не мог быть рядом с ними, пили земное вино, нектар из маленького частного виноградника во Франции – собственности Жан-Люка Пикарда. Одна особая бутылка на столе Кирка – 2293 года разлива, земного года первой встречи Тейлани и Кирка, отмечала сто сорок вторую годовщину конца старой жизни Кирка, и начала новой.

Потом поднялся Спок, чтобы рассказать о днях их первой пятилетней миссии, когда никто из них не был уверен, что принесет им будущее. Маккой тоже вспомнил историю тех дней, но потом внезапно отклонился в своем рассказе к гимнастке триллу, которую он встретил в университетские годы, однако едва Кирк начал задаваться вопросом, а не превратится ли история в нечто такое, что не должен слышать Мемлон, красноречивый доктор неожиданно закончил свою речь древним шотландским тостом.

История Скотта была той, которую Кирк почти забыл: о коротком отпуске, который они взяли вместе во время второй пятилетней миссии, когда его и инженера транспортировали вниз по неверным координатам, чем совершенно озадачили кающихся в Дельтанском монастыре. Полагая, что это предел, Кирк закрыл руками заостренные уши Мемлона. Однако, к счастью, Скотт обошелся без подробностей, и закончил рассказ описанием Кирка, пытающегося объяснить Споку, зачем дельтанцы дали ему иллюстрированный молитвенный свиток.

Другие гости казались в равной степени отвлеченными. Выглядевшая хрупкой адмирал Демора Сулу прибыла с двумя своими праправнуками, потомками Хикару Сулу. Она и дюжина других офицеров Звездного Флота прилетели на Чал на U.S.S. Суверене, в знак любезности адмирала флота Алины Нечаевой, на этот раз настоящего адмирала. Нечаева предоставила свой флагманский корабль, чтобы переправить гостей, деревянные ящики с вином от Пикарда, голографические сообщения от друзей Кирка с Энтерпрайза-Е, и несомненно эклетичный ассортимент подарков.

Любимым Кирка до настоящего времени была картина коммандера Дейты: изображение Кирка – по крайней мере Кирк предполагал, что это его потрет – одетого в традиционный костюм, который когда-то называли ковбойским, стреляющим в небо работающими на химической реакции ?шестизарядными пистолетами?, и сидящий верхом на драматично вставшей на дыбы пегой лошади с белой гривой старой Земли. В записке Дейта упомянул о Споке, вдохновившем его на эту картину, но у Кирка еще не было возможности расспросить об этом своего вулканского друга. Он был уверен, что объяснение окажется… увлекательным.

Кирк надеялся, что свадебное празднество будет истинным разделенным праздником для всех его друзей и увеличившейся семьи. Он достаточно много танцевал, пел песни – достаточно громко, и позировал для многих голоизображений, что совершенно забыл о том, что Суверен привез кое-что другое, нежели гости и свадебные подарки.

Адмирал флота Нечаева снабдила его командой безопасности, которые теперь разместились в лесу, окружающем поляну и его дом. Спок подтвердил их присутствие днем ранее, не упоминув о том, почему адмирал решила, что необходима такая система безопасности. Кирк и Спок оба знали ответ, но не обсуждали это. Они оба сохраняли присягу Звездному Флоту.