- Погоди, - остановила его ведунья. - Ты Рахшу знаешь?

- Естественно. И - да. Это она мне объяснила, что Ирраш род до гибели доведёт. Понятия не имею, как ты это узнала, но все правда.

- М-да, кругом великосветские интриги. Какие во Тьму балы и важность, если я в этом ничего не понимаю?

Лекарка с силой потёрла виски. Голова не только налилась чугуном - внутри её ещё и что-то тяжело перекатывалось. Вполне возможно, что это просто мысли были.

***

Ирраш галантно придержал для Ллил калитку, ведущую из фруктового сада, и, не удержавшись, хмыкнул. Дом его благодетельницы весьма успешно справлялся с ролью укреплённого сооружения. Собственно, он представлял собой пятиэтажную башню с пристроенным к нему позднее крылом. Когда-то башен имелось аж две. Да только правая обвалилась под гнётом собственной ветхости ещё, наверное, при дедушке-лекаре. Или прадедушке? Главное, восстановить её никто не удосужился.

И вот этот бастион неприступности вместе с хозяйственными постройками, садом и огородом окружала такая же неприступная стена. Высотой примерно по грудь шаверу, сложенная из речных голышей без всякого раствора. А крепостные ворота сбили из жердин и повесили на ремённые петли. В общем, образчик инженерной и фортификационной мысли.

- Я очень вам благодарна за то, что вы решили меня проводить. Но это лишнее, наверное. Я вполне способна добраться и сама, - сообщила Ллил, проходя в услужливо открытую калитку.

- Не сомневаюсь, - буркнул Ирраш, поражаясь собственной галантности.

Девушка чуть заметно улыбнулась и бодро пошлёпала по утоптанной тропинке, лишь изредка постукивая впереди себя посохом. Дорогу эта блаженная явно знала. Да и деревня оказалась совсем рядом. Уже от самой «крепостной» стены можно было разглядеть беленькие домики с крестами внешних балок и низко нахлобученные остроугольные крыши, крытые пластами торфа.

- Я все спросить хотел, а где твои родители? - поинтересовался шавер, подстраиваясь к довольно широким шагам девушки. - Или ты одна?

- Не одна. Со мной в доме живут кухарка, служанка и её муж, который и за конюха, и за привратника. Правда, они уже старенькие совсем, - охотно ответила Ллил. - Ещё из деревни приходит девочка-посудомойка и прачка. А папа с мамой в столице. В смысле, в столицах - в разных.

- Не понял, - признался Ирраш.

- Просто папа у меня демон, а мама ишаим, - шавер от такой новости даже споткнулся на ровном месте. То, что девчонка бастард, он догадался ещё когда она представилась. Но помесь светлого с тёмным - это как-то... чересчур. - Вас это смущает?

- Н-нет, - неожиданно для себя же выдавил Ирраш. - У меня подруга вообще метис человека и шавера, да ещё и ведунья.

И вот когда он осознал, что ляпнул, демон споткнулся ещё раз. И снова хмыкнул, представив реакцию Архи на такое заявление. Долго бы она, наверное, глаза таращила. А потом ломанулась проверять, нет ли у него лихорадки.

- Только вроде у мельхольмов принято всю жизнь одной парой жить?

Иррашу самому показалось, что тему он свернул слишком резко. Но лучше уж так, чем её дальше развивать.

- Так он и создал, - легко подтвердила Ллил, улыбаясь неведомо чему. - Женился на дочке нашего соседа и уехал в столицу. У него там адвокатская практика. Между прочим, весьма успешная. Хотите, я адрес дам? Вдруг пригодиться?

- Обязательно. А мать?

- Мама тоже замужем. Живёт в Солинаре. У неё муж, кажется, военный. Впрочем, я могу и ошибаться.

- А ты, значит, здесь?

- А я здесь. И мне тут очень нравится. Папа поместьем не интересуется. Да и какое это поместье? Дом и две крохотные деревни. Ну, ещё пара хуторов в лесу - дровосеков и углежогов. Правда, у нас даже мельница своя есть, - похвасталась девушка. - И ещё большая ферма. Но они, конечно, не мне принадлежат. Поэтому дохода с такого имения никакого. Мы с хозяйства живём. Да крестьяне меня иногда за лечение чем-нибудь благодарят. Я и не отказываюсь.

- Что-то мне подсказывает, что если они отделывались простым «спасибо», то ты и тогда бы не отказалась, - буркнул Ирраш.

- Не отказалась, - кивнула девушка. - Я уже говорила, что тут ни лекарей, ни знахарей нет. И если я помочь могу, то почему мне этого не делать?

- Хоть бы деньги брала.

- Какие у крестьян деньги? - развеселилась Ллил. - Да и куда мне их тут девать?

- На книжки тратить! - невесть почему вдруг разозлился шавер. - Кстати, ты же говорила, что читала. И как это у тебя, интересно, получается?

- Надо было сказать «я слушала» или «я изучала»? - приподняла светлые бровки девица. - Согласитесь, это звучит дико. Я ведь среди зрячих живу. От калеки вы тоже навряд ли услышите что-нибудь вроде «доползу» или «докачусь». Они тоже «ходят».

- Я понял, дальше мысль можешь не развивать. А ещё ты самостоятельная, ни от кого не зависящая и бескорыстно творишь добро направо и налево. Кстати, о бескорыстие. Я тебе должен и очень много. Чем могу отплатить?

Ллил остановилась и обернулась к нему, напряжённо хмурясь и покусывая губу. Ирраш первый раз видел, как она сердится. И на его вкус зрелище было достойно того, чтобы его увидеть. Не потому, что шаверу понравилось девицу злить. А потому что губы у неё стали ярче и на бледной коже появился румянец. И ещё тёплый ветер тихонько раздувал лёгкие, похожие на пушинки одуванчика, пряди. Конечно, и крестьянский корсаж, плотно облегающий грудь, смотрелся очень мило. Да и юбка, просвеченная солнцем и намекающая на длинные ноги, тоже была ничего.

- Вы мне ничего не должны, - наконец, ответила девушка.

Голос у неё при этом звучал весьма напряжённо.

- В твоей запутанной родословной ни шаверов, ни людей не затесалось? - усмехнулся Ирраш. - Мне кажется, что вы с Архой точно потерянные сестры. Извини, малышка, но такой ответ не принимается. Сама понимаешь, у нас к долгам отношение особое.

- Если у вас особое отношения, то при чём тут я? Сами с Тьмой и договаривайтесь! - Ллил нахмурилась ещё сильнее.

- Нет, кис, меня такой расклад не устраивает.

 Ирраш уже веселился вовсю, ухмыляясь в тридцать два зуба. Ему приходилось прилагать немалые усилия, чтобы голос оставался серьёзным.

- Я ничем вам помочь не могу. Разбирайтесь с вашими долгами сами.

- Зайчонок, ты же сама прекрасно понимаешь, что такой разговор ни к чему не приведёт.

- Вы специально?

- Что? - шавер даже брови изумлённо приподнял, хотя Ллил его мимику оценить и не могла.

- Называете меня так: малышка, киска, зайка?

- Специально, - сознался вредный демон. - Первый раз случайно вышло, потом решил проверить. Просто женщины делятся на два типа: те, которые от такого млеют, и те, кто оскорбляются. А ты их мимо ушей пропускаешь.

- И что это значит?

- То, что ты странная?

Иррашу показалось, что наступил тот самый момент, когда попытку можно и повторить. И, хотя кровати поблизости не имелось, в целом обстановка располагала. Солнышко, небо чистое, от недавно вспаханного поля пахнет влажной землёй и свежими побегами. А буквально в десятке шагов от них серебрилась осиновая рощица. Вполне себе сельская романтика.

Вот только так казалось ему одному.

Ллил в ответ лишь плечами пожала, развернулась и пошла по тропинке дальше.

[1] Пе́ргола - навес из вьющихся растений для защиты прохода или террасы от палящего солнца. Опора перголы состоит из повторяющихся секций арок, соединённых между собой поперечными брусьями.

[2] Сераль - женская половина дома или дворца, гарем.

Глава десятая

Глава десятая

Глава десятая

Настоящая выдержка - это когда вместо того, чтобы приголубить

оппонента чем-нибудь тяжёлым, ты просто приподнимаешь бровь.

(Из наблюдения императрицы Ишалы)

Ирраш сидел под каким-то плетнём с угрожающе нависающими над его головой крынками и кувшинами, надетыми на ивовые шесты. И занимался очень полезным, а, главное, ответственным делом. Шавер плёл венок. Первых весенних фиалок он надрал здесь же, в аккуратном полисадничке возле дома, в котором Ллил врачевала ребёнка.