– Чего, обиделась, что ли? – осторожно спросил.

– Ты что-то сказал? Не слышала, – отозвалась Рысь. – Ага, это забавно.

Она победно выпрямилась и указала на подножие моста.

– Видишь?

– Вижу. Моста нет.

– Сюда смотри, охотник. Следы видишь?

Ястреб внимательнее вгляделся в место, указанное Рысью, и сразу понял, что она имеет в виду.

– Мост не сам упал, – догадался он. – Его подрыли.

2.

На следующий день Ястреб с утра по привычке поднялся и ушел на охоту, побродил по округе, ничего не добыл, впрочем, особо его дичь не интересовала. И когда на тропе попался зазевавшийся барсук, Ястреб просто пнул его в сторону, чтобы не мешался.

Ноги принесли его к острову Рыси. Сама она сидела на берегу и ловила рыбу с помощью удочки. Наживкой служили куски тайменя: чешую она с него сняла, не пропадать же мясу. Наживка была наколота на костяной крючок, который в свою очередь крепился на конце длинной лески из конского волоса. А чтобы кидать ее подальше и быстро выдергивать, другой конец лески был привязан к длинной ивовой ветке. Болтая ногами над обрывом, Рысь аккуратно закидывала наживку рядом с двумя валунами, торчавшими из воды лишь верхней частью.

Ястреб, не здороваясь, присел рядом и с интересом посмотрел на занятие Рыси. Рыбаки селения обычно ловили на сети или гарпун. А вот так, столь мудреной снастью, никто даже не пробовал. Хотя, казалось бы – взять прут подлиннее и скрутить лесу покрепче. Рыба глупа и бестолкова, торопливо жрет все подряд, боясь, что еду украдут другие рыбы, и потому легко станет добычей умного человека. Или островного духа.

– Сама придумала?

– Нет, конечно. Горные люди. Они иногда приходят на Кладбище Шаманов с той стороны долины, там, где перевал.

Ястреб повалился спиной на мягкую траву, подставляя тело яркому солнцу.

– Какие они, горные люди?

– Да как и все, только ноги у них врастопырку, ходят, будто промежность натерли. И очень широкие в плечах.

– Я не об этом. Я про повадки.

– Рисовать любят. Пожрать любят. Ленивые донельзя.

– Да уж. Только лентяи могли придумать такую занятную штуку для рыбалки. Лишь бы в воде не мокнуть.

Рысь пожала плечами и философски ответила:

– Лентяи вообще много такого полезного придумывают. Может, и гарпуны с сетями придумали те, кому было лень ловить рыбу за хвост. А копья и рогатины придумали трусы, которые боятся давить медведей голыми руками.

– Ха-а! – оскалился Ястреб. Но возразить ему было нечем, хотя он и подозревал, что девушка где-то в чем-то его обидела своими словами. Понять бы, где и в чем. Но трусом он себя не считал, даже притом, что бил крупного зверя именно копьем. Ведь идти на разъяренного медведя с голыми руками не трусость, а дурость. У косолапого когти, что кинжалы, да в пасти клыки с палец! А башка вообще дубовая – попробуй пробить топором, все равно, что об камень лупить. Уж про мамонта или шерстистого носорога и говорить не стоит.

Легкий ветерок шевелил листья на прибрежных ивах, и на некоторое время Ястреб отвлекся, наблюдая за ними.

– А что говорят духи про ветер? Он правда получается из-за того, что деревья ветками шевелят? Или потому что воздух – как вода, только такая своеобразная, сухая? Вот в воде от течения тоже водоросли постоянно шевелятся.

– Откуда я знаю, что говорят духи, – отозвалась с раздражением Рысь, резко подсекая удочку. Леска натянулась под грузом невидимой рыбы, затем ослабла и легко пошла вверх. Добыча сорвалась. Рысь заменила объеденную наживку на крючке и закинула снова.

– Странно, что ничего про хулгу не расспрашиваешь.

– А чего тут расспрашивать? Его просто надо отыскать.

– Дурак, – отозвалась Рысь. Но как-то обыденно, незлобно, потому Ястреб даже не обиделся.

– Это почему я дурак?

– Ты видел, что мост подрытый? Слышал от меня, что один из Посвященных оказался обычным человеком?

– Ну видел и слышал.

– Ничего от этого в уме не соединилось?

– Ой, говори понятнее. Вечно какие-то загадки и недомолвки. Что должно в уме соединиться?

– Да то, дурень, что старый шаман не превратился в хулгу по случайности. Кто-то нарочно все подстроил.

– Зубр! – тут же нашел виновника Ястреб.

Рысь позволила себе отвести взгляд от снасти, чтобы воззриться с легким удивлением на охотника.

Тот уверенно продолжил:

– Ну да, Зубр. Он, наверное, сговорился с умирающим старым Быком. Тот, видимо, умирать не хотел полностью, вот и сказал, чтобы Зубр сделал его хулгу.

– «Видимо», «наверное», – поморщилась Рысь. – Все это твои догадки да придумки. Точность нужна. А чтобы точно что-то существовавшее знать, нужно на что-то существующее опираться. Вот зачем тогда Зубру вообще звать Посвященных, если он злодей? Умер бы старый шаман по-тихому, на первую же луну превратился в хулгу, и вся недолга.

Ястреб сразу поник.

– Ну да. А тогда… Посвященный! Он, гад, меня за хулгу посчитал и потому, скорее всего…

Охотник замолк, с интересом оглядываясь.

– Чего не договариваешь? – спросила Рысь, уже приготовив доводы против объявления Посвященного сообщником хулгу.

Ястреб махнул в сторону леса за рекой.

– Там, похоже, Кабаны кого-то малтузят. Запах у неизвестного очень странный. Видать, и есть горный человек.

Рысь перекинула снесенную течением наживку. Равнодушно ответила:

– Да и пусть. Надеюсь, горный человек им пару черепов порасшибает, прежде чем они его забьют и сожрут.

– Сожрут?! – не понял Ястреб. – Как так-то? Жрать человека? Они же не хулгу какие-то!

– Черные Кабаны не считают горных людей человеками. Горный человек для них – обычная дичь, даром что рисовать умеет и о двух ногах. Их вожак Живоглот вообще с кожи горных людей себе одежку делает. А ты думал?

Рысь повернулась к охотнику, намереваясь что-то еще сказать, однако Ястреба на месте не оказалось.

3.

Черных Кабанов было трое, и они, точно свора волков, с разных сторон окружили волосатого коренастого мужика в одной набедренной повязке. Тот в руке держал длинную дубинку из лиственницы. Лиственница – дерево прочное и тяжелое. Судя по ранам на Кабанах, они уже прочувствовали это на своей шкуре. Впрочем, их копья с обожженными остриями также успели попортить здоровье горного человека. У него в области груди и живота виднелось несколько кровавых пятен.

– Эй, гнусные поросята! – заорал на ходу Ястреб, приближаясь к месту схватки. – Да вы совсем охренели! Здесь охотится род Орла!

Кабаны проворчали что-то вроде совета убираться тупой птице в свое гнездышко, мамке под крылышко, и не мешать уважаемым мужчинам вести настоящую охоту. После чего они вознамерились его игнорировать. Но не вышло: Ястреб поднял шишку и бросил прямо в голову ближайшему «настоящему мужчине». Тот грозно рыкнул, оборачиваясь в сторону Ястреба. В этот момент горный человек, не будь дурак, треснул его по подставленному затылку дубинкой. Кабан зашатался и осел на землю. Добить контуженного не дали напарники, отогнав горного человека ложными замахами своих копий.

У Ястреба был за поясом лишь небольшой топорик. Потому на копья Черных Кабанов он не лез, осыпая их с расстояния различными ругательствами. Горный человек, сразу оценив, что Ястреб хотя бы не враг, приободрился. Сделав пару взмахов своей дубинкой, заставил Кабанов слегка отступить и, внезапно повернувшись, дал стрекача. Он настолько резво удирал, что Ястреб даже рот открыл от удивления. Не ожидал, что горный человек при своих кривых ножках может вот так бегать.

Внимание взбешенных Кабанов сразу же переместилось на Ястреба, которого они не без оснований посчитали главным пособником упущенной добычи.

– Ну все, пернатый, ты догунделся! – заорал один из них. – Сейчас мы тебя так отделаем, что позабудешь, как маму зовут!

Ястреб в ответ засмеялся и кинул в злющего Кабана шишку.

– Ишь, расхрюкался. Ну иди, попробуй. Махом пятачок откручу и в задницу вставлю.

– Мужики, погодите, давайте я его сейчас копьем ткну! – вызвался битый в затылок, привставая с земли. – Вот ведь пакостливые эти Орлы! Ни себе ни людям!