Он занимался орнитологией и был в ней почти профессионалом. Его каталог птиц, обитающих в Вашингтонском регионе, считался образцовым. Он был одним из главных инициаторов обновления Аппалачской тропы и прошел все ее три с половиной тысячи километров, свободно читал на древнегреческом и латыни, говорил по-французски и по-немецки, все с тем же акцентом американского провинциала. Говорили, что он держит в голове коллекцию стихотворных эпиграмм чуть ли не на весь Конгресс. Он был здесь, почти как Бет, случайно или велением судьбы. Это как вам угодно. И он и Бет оказались здесь, но она-то сюда попала случайно. «Как часто слышишь истории о пассажире, опоздавшем на самолет, который разбился сразу после взлета? » От этой мысли она содрогнулась. «Неужели она уже смирилась с катастрофой?»

Она снова сосредоточилась на словах губернатора. Тот заканчивал объяснение случившегося.

– Телефоны работают, – сказал он и улыбнулся. – Вот откуда я все знаю. Я ничего не выдумал.

На этот раз никакого веселого шепота, да он его и не ждал. Теперь легкий тон оказался неуместным. Улыбка исчезла с лица губернатора.

– Помощь уже идет к нам. По лестницам с обеих сторон здания поднимаются пожарные. Им предстоит длительное восхождение, как вы понимаете, так что нужно запастись терпением.

Он замолчал. «Все ли он сказал? » По его мнению, все, ну разве что кроме подходящего заключения.

– Итак, такой сюрприз, разумеется, не планировался, сами понимаете, но со своей стороны, я хочу сказать, что в ожидании, пока наведут порядок, я намерен продолжать развлекаться.

– А если не наведут? – ответом ему была первая реплика Кэрри Уайкоффа. – Что, если порядок так и не наведут, что тогда, губернатор?

Губернатор слез со стула.

– Вас это выбило из колеи, Кэрри, – тихо сказал он. – Член Верховного суда Холмс некогда произнес слова, которые я вам хочу повторить: «Свобода слова не дает права кричать «пожар» в переполненном театре». А именно это вы и делаете. Для чего? Чтобы обратить на себя внимание?

Конгрессмен покраснел, но не сдавался:

– Люди имеют право знать, в чем дело.

– Все это слова, – ответил губернатор. – И как чаще всего бывает, в них есть толика правды, но только толика. Люди, находящиеся здесь, имеют право знать, в чем дело, и я им уже сказал. Но они не заслуживают и, я уверен, не желают, чтобы молодой нахальный горлопан, который вещает как святоша на Юнион-сквер о грядущем конце света, напугал их до смерти. Проявите хоть каплю того ума, который за вами числится.

Он отошел и направился к Бет, которая уже шла ему навстречу. Она взяла его за руку.

– Прекрасная вдохновляющая речь, – с улыбкой сказала она. – Я буду голосовать за вас. Как видите, я на ходу учусь, как делается политика.

Губернатор накрыл ее руку своей и легонько пожал:

– Слава Богу, что еще хоть кто-то не разучился смеяться.

Она ожидала, что губернатор вернется в канцелярию, которая в ее глазах стала чем-то вроде главного штаба. Но он не торопился, и Бет поняла, что своим присутствием губернатор хочет внушить людям уверенность. Они вместе переходили от одной группы к другой, на мгновение останавливаясь у каждой, если нужно, представляясь и произнося несколько добрых, ничего не значащих слов.

Генеральному секретарю:

– Вальтер, смею вас уверить... и потом: есть одна американская пословица, Вальтер, которая очень подходит к нашей ситуации. – Губернатор, улыбаясь, обвел взглядом зал. – Это чертовски странный способ править паровозом, должен я вам сказать.

Генеральный секретарь тоже ответил ему улыбкой:

– Эту идиому я уже слышал и с сожалением должен согласиться. Тут у нас переполох, как на Пенсильванском вокзале, не так ли?

Некой стареющей актрисе:

– Когда-то был фильм, ну, вы не можете его помнить, он назывался «Кинг-Конг» и в нем была огромная горилла, которая взбиралась на Эмпайр стейт билдинг. Так я бы сейчас очень хотел, чтобы появился тот Кинг-Конг. Все-таки разнообразие.

– Вы очень любезны, губернатор, – ответила актриса, – но я не только помню этот фильм, но даже играла в нем небольшую рольку.

Президенту телекомпании:

– Думаете, ваши люди сумеют сделать о нас приличный репортаж, Джон?

– Если нет, – ответил Джон, – то не сносить им головы. – Он улыбнулся. – Из этого нужно сделать фильм, как цивилизация пожирает саму себя. Мы умеем построить самое высокое здание в мире, но придумать, как спасти оттуда людей, не в состоянии. Кстати, здесь нигде нет переносного телевизора на батареях? Или хотя бы радио?

– Хорошая мысль, – ответил губернатор. – Надо что-нибудь найти. Но не для того, – тихо сказал он Бет, увлекая ее вперед, – чтобы показывать всем. Эти ребята устроят роскошное шоу. Думаю, на нас они уже поставили крест.

– А это не так, Бент?

Улыбка губернатора не изменилась, но его рука чуть сильнее сжала ее локоть.

– Боитесь? – спросил он.

– Начинаю бояться.

– И я тоже, – сознался губернатор. – Между нами говоря, я предпочел бы быть сейчас в горах Нью-Мексико, со спиннингом в руке, и заниматься какой-нибудь хитрющей форелью, которая заставила бы меня порядком попотеть.

Все еще улыбаясь, он взглянул на нее.

– И с вами. А если я эгоист и трус, ну что же. – Он хотел сказать еще что-то, но его перебил высокий седовласый мужчина.

– Это не слыхано, Бент.

«Типичный руководитель», – подумала Бет и чуть не засмеялась, когда ее догадка подтвердилась.

– Вы правы, Поль, – ответил губернатор, – я полностью с вами согласен. Мисс Ширли – Поль Норрис, судья Поль Норрис, – И тем же тоном добавил: – не слыхано, как раз то слово, Поль. Есть какие-нибудь идеи?

– Господи, я надеюсь, найдется человек, который сможет что-то сделать?

Губернатор кивнул.

– Я полностью с вами согласен. – Его лицо прояснилось. – А вот вам и ответ, Поль. Смотрите, армия.

Он показал на два вертолета, которые снижались, облетая здание.

«Они кажутся такими свободными, – подумала Бет, – такими далекими от этой клетки... »

Губернатор сжал ее руку:

– Ну, боевой дух поднят, теперь можно возвращаться в наш главный штаб.

Сенатор Петерс загородил им дорогу.

– Я останусь здесь, Бент. Если я вам понадоблюсь... – он не договорил, но его мысль была ясной и недвусмысленной.

– Моя роль иная, чем у вас. Вы командир, администратор, организатор. Мое место – с людьми, что меня вполне устраивает.

– Мне кажется, – ответил губернатор, – что вы уже не так недовольны нынешним поколением, как раньше, Джек.

Сенатор обвел взглядом зал. Потом медленно кивнул:

– Держатся отлично. Пока.

«Значит, – подумала Бет, – сенатор тоже предчувствует катастрофу. Мы как в каком-нибудь романе Толстого – большой бал накануне смертельной битвы – как все это абсурдно! »

– Может быть, это и так, – сказал губернатор («Неужели она произнесла это вслух? ») а может быть и нет. Мы построили всю цивилизацию на постулате: «Будь что будет, наплевать». У других – другие методы. Лично мне никогда не хотелось бить себя в грудь, рвать волосы и скрипеть зубами; а вам? – Он улыбнулся. – Ораторский прием. Знаю, что нет. Поражение...

– Вы когда-нибудь терпели поражение, Бент? – Она хотела знать о нем все, все подробности.

– Множество раз, – ответил губернатор. – В политике, как и в спорте, победы сменяются поражениями. Не то, чтобы от этого поражения легче было переносить, но зато они уже не так удивляют.

Когда они вошли в канцелярию, Гровер Фрэзи пил что-то темно-коричневое:

– Вы держали речь перед избирателями, Бент? Открыли им чистую правду и свалили всю вину на кого надо? – Видно, спиртное уже подействовало.

– А на кого, Гровер? – Губернатор присел на край стола. – Этот вопрос я хотел бы выяснить.

Фрэзи, как будто защищаясь, взмахнул рукой.

– Уилл Гиддингс приходил ко мне с какой-то невообразимой абракадаброй, из которой я ничего не понял.

– Это не совсем так, Гровер, – заметил Бен Колдуэлл. – Когда вы мне звонили, вам все было ясно. – Он повернулся к губернатору. – Существуют некие извещения на проведение отступлений от первоначального проекта электрического монтажа в Башне. Они выплыли на свет только сегодня и до этого момента, – он показал на свечи, которые были единственным освещением здания, – мы понятия не имели, произведены фактически эти изменения или нет. Теперь уже нужно предположить, что по крайней мере некоторые из них были сделаны.