Пазаний подбежал к капитану, сопло огнемёта у него в руках стало черным от активного использования.

– Что происходит? Почему мы отходим? Мы же прижали их!

– Мы должны уйти. Что-то здесь совсем не так.

Пазаний хотел было продолжить расспросы, но Уриэль поднял руку, призывая к тишине, когда услышал отчаянный голос в наушнике, требующий его внимания. Шум статики искажал голос Ласло Тиберия. Лорд-адмирал был на борту ударного крейсера «Вэ Виктус» – почтенного старого представителя флота Ультрадесанта, который уже несколько десятилетий служил транспортом для 4-й роты.

– Капитан Вентрис на связи. Повторите последнюю передачу.

– Уриэль, хвала Императору, ты слышишь! Уходи оттуда, немедленно. Отходите к десантным кораблям, и уходите от Аксума как можно дальше.

– Я уже отдал приказ. Скоро поднимемся в воздух.

– Как ты узнал? Мы только что обнаружили их.

– Обнаружили что?

– Орбитальная торпедная батарея выпустила две боеголовки к поверхности. Космос заполнен электромагнитными помехами и обломками, мы не смогли увидеть это раньше.

– Траектория? – спросил Уриэль, уже зная ответ.

– К Аксуму. В лучшем случае у вас минута.

– Понял. Конец связи.

«Громовые ястребы» уже прогревали двигатели, и Уриэль, подняв голову, увидел, что два пятнышка в небе растут с каждой секундой.

Последние залпы болтерного огня карали преследующих берсерков, пока отделения ультрадесантников отступали к десантным кораблям. «Громовой ястреб» Леарха взлетел, как только последний его воин оказался на борту, Пазаний не отставал. Оба десантно-штурмовых корабля были перегружены. Скауты Иссама изначально высаживались с лэнд-спидерами «Шторм», но не было никакой возможности добраться до них вовремя.

Хотя оставлять такое ценное оборудование было против доктрины Кодекса, у них не было выбора. Только корабль Уриэля всё ещё оставался на поверхности Тарента и он оказался самым загруженным: отделениям Иссама и воинам Аэтона Шаана пришлось втиснуться в него.

Уриэль выпустил несколько одиночных выстрелов, стоя на штурмовой рампе, когда Иссам и Шаан достигли «Громового ястреба», стреляя от бедра на бегу. Берсерки были воющей толпой убийц, сведённых с ума слепой яростью, и не беспокоились о надвигающемся роке. Орудия «Громового ястреба» присоединились к грохоту, когда берсерки рванулись вперёд в последней тщетной попытке добыть кровавую жертву.

– Поднимаю рампу! – закричал Уриэль, ударив по механизму закрытия, когда Гвардия Ворона и скауты взбежали на борт. Оставался только Иссам, отстреливающий приближающихся берсерков из болт-пистолета.

– Внутрь! – крикнул Уриэль.

Глухо щёлкнул боёк пистолета Иссама, и он запрыгнул на закрывающуюся рампу штурмового корабля. Мгновением позже завывающий убийца с зазубренным кинжалом прыгнул на спину сержанту скаутов и погрузил клинок ему в плечо. Иссам вскрикнул и скатился на палубу.

Штурмовая рампа закрылась, и Уриэль слышал яростный грохот снаружи. Берсерки пытались пробиться внутрь.

– Взлетаем! – прокричал он пилоту по внутренней связи.

«Громовой ястреб» накренился, и вражеский воин был сброшен со спины Иссама. Он перекатился, поднимаясь в вертикальное положение. Безумное лицо дикаря было покрыто шрамами, которые он сам же и нанёс, на нём не осталось ничего человечного. Берсерк сплюнул полный рот крови и поднял клинок, желая убить больше врагов.

Уриэль вскинул болтер, но прежде чем он успел сделать выстрел, воин в чёрном возник перед ним, и брызги горячей артериальной крови, словно жидкость из пробитого гидравлического шланга, дугой пронеслись по десантному отсеку.

Берсерк упал на колени, из обрубка на месте его головы на ребристый настил хлестала кровь.

Аэтон Шаан развернулся в хищной стойке, но не было никакой потребности в дальнейшем насилии.

– Это было быстро, – сказал Уриэль, опуская болтер.

– Недостаточно быстро, – ответил Шаан, помогая Иссаму встать на ноги.

Скаут-сержант поморщился от боли: его плечо превратилось в месиво из яркой крови и рваных пластин брони.

– Как плечо? – спросил Уриэль.

– Болит, но буду жить, – ответил Иссам. – Ублюдок был быстрым.

– Недостаточно быстрым, – повторил Уриэль слова Шаана, провожая капитана взглядом, когда тот вернулся к своим воинам.

Несколько секунд спустя Уриэль наблюдал из кабины пилота, как две боеголовки взрываются в центре Аксума. Остекление кабины затемнилось, и поочерёдно загорелись ослепительные вспышки. К тому времени как бронестекло снова стало прозрачным, небо вспороли грибовидные облака-близнецы.

Аксум исчез. Город, воплощавший всё хорошее и благородное в Ультрамаре, сгорел дотла за микросекунды. Все следы битвы были стёрты торпедами, предназначенными калечить космические корабли. Взрывная волна грубо встряхнула «Громовой ястреб», но как только пилот увеличил тягу двигателей, тряска уменьшилась.

Если бы не удачное предчувствие, Уриэль и 4-я рота были бы мертвы.

– Это была ловушка, – сказал Аэтон Шаан, появляясь за плечом Уриэля.

– Да. Они знали, что мы придём сюда.

– Они использовали как наживку своих же воинов. Тех, кого не волновала неизбежность собственной смерти.

– Ты словно восхищаешься ими, – сказал Уриэль.

– Нет, но это говорит, что у их лидера нет никакой совести. Чтобы узнать его, нужно знать его слабые стороны. Такой воин будет опасным противником.

– Ты даже и не представляешь, насколько.

– Воистину, этот Хонсу тебя ненавидит.

Уриэль посмотрел на пылающие руины Аксума и сжал кулаки.

– Не так сильно, как я его.

Надстройка «Поколения войны» застонала от резкого поворота, но Хонсу знал корабль достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что тот справится. На одном из постов сервиторов раздалась сирена, но адепт Цицерин отключил ее одним взмахом органического мехадендрита. Падший магос Механикус, теперь заключенный в бассейн с амниотическим гелем, настолько развил свои внутренние механо-органические устройства, что мог управлять всеми постами, вообще не передвигаясь. Титан, которого они уничтожили на Майааксе, снабдил Цицерина биопроводящими гелями, а оборудование, снятое из Базилики Доминастус на «Неукротимом», позволило ему установить более эффективную связь с приборами корабля. Бассейн источал отвратительный запах, под поверхностью густой розовой жидкости извивались какие-то существа, от которых на мостике боевой баржи пахло прокисшим молоком.

– Боги варпа, как же воняет, – сказал Кадарас Грендель. Хонсу показалось, что его помощник недовольно кривится от вида бассейна в середине мостика, но в последнее время мимику Гренделя стало трудно расшифровать.

– Если так ему проще выполнять приказы, пусть воняет хоть как поклонник Отца чумы, мне все равно. А теперь помолчи.

Пожав плечами, Грендель перевел взгляд на смотровой экран.

Хонсу не отрывался от танцующих изображений на планшетом столе. Над потрескавшейся плитой в потертой стальной раме развернулось красноватое поле проектора, наполненное статикой. Сквозь мешанину помех медленно двигались яркие иконки, обозначавшие участников этого смертельного балета; самая крупная из них, похожая на огненный глаз, представляла «Неукротимого».

Пока всякая мелочь из его флота бросалась на заслон из орбитальных торпедных установок, окружавший Талассар, и пыталась выстоять под безжалостными залпами геостационарных орудийных платформ, корабли военачальников сражались с настоящим врагом – флотом Ультрадесанта. Флот был маленький: три фрегата и эсминец в сопровождении множества быстрых патрульно-эскортных судов и пары старых системных мониторов; однако не стоило недооценивать его возможности.

В отдалении вспыхнул взрыв, и Грендель засмеялся:

– Один на счету Каарьи Саломбар. Это «Лунный клинок», точно он.

Хонсу всмотрелся в картинку проектора. Флотилия королевы корсаров ушла далеко от кораблей Железных Воинов, безрассудно вырвавшись вперед, чтобы подразнить Ультрадесант. Враг предсказуемо заглотил наживку, в точности следуя своему «Кодексу». Началась жестокая битва, в которой враг уничтожил три корабля Саломбар без всяких потерь со своей стороны. Но Саломбар разбиралась в пустотной войне, а капитаны ее отличались скоростью и непредсказуемостью.