Он бросил это в лицо Ксандеру, так сильно сжимая зубы, что на его шее выступили сухожилия. Гневный румянец окрасил щёки.

– Больше трёх десятилетий я подчинялся нашим родителям, был примерным учеником, и принял управление семейным бизнесом, всё, чтобы ты мог продолжать делать то, в чём ты превосходен: играть. Взамен я попросил тебя о единственной услуге. Единственной. И ты отказался.

Хавьер не делал всё это исключительно для него. Он делал это по большей части потому, что не мог не быть лучшим во всём, и потому что миллиардный конгломерат принадлежал ему по праву рождения. Хавьер был наследником. Ксандер хорошо знал, что родители рассматривали его как запасной вариант. Образованный и избалованный, но в действительности не ценимый за тот вклад, который он может сделать. В конце концов, с таким способным братом, его вклад не был необходим.

– Ты просил о невозможном, – настаивал Ксандер.

– Почти каждую ночь ты находишь женщину или двух, чтобы подчинить своей воле. Франческа нуждалась в твоих наставлениях и дисциплине. Я был по уши в приобретении "Рептора", работая по восемнадцать часов в сутки. Всё, что ты должен был сделать, это дать ей свою твёрдую руку.

Точно так же, как в тот день, когда Хавьер попросил его стать Домом Франчески, Ксандер подумал, что брат сошёл с ума. Он мысленно сосчитал до десяти, пытаясь сдержать свой нрав.

– С твоей просьбой было так много проблем, что я даже не знаю с чего начать! Во-первых, у меня никогда не было своей сабы, и я не собирался брать на себя ответственность в режиме 24/7 за твою избалованную жену. Абсолютная основа – это безопасность, разумность и согласие. Я не понимаю, как это соглашение могло быть безопасно, когда я постоянно хотел придушить её. Не думаю, что она была полностью вменяемой. Даже, если бы это не было проблемой, она не была сабмиссивом. Она бы никогда не согласилась передать мне власть. Если бы я взял её, я был бы не более чем избивающим её хулиганом, потому что я чертовски хорошо знаю, что её задница напрашивалась на ежедневное битьё. Чёрт, даже вероятно ежечасное.

Хавьер прищурился.

– Она могла стать сабмиссивом для тебя, но ты даже не попробовал. И я знаю почему. Ты хотел её трахнуть. Ты отказался от моей просьбы только потому, что я исключил из предложения секс.

– Я также хочу когда-нибудь объездить дикого быка, но это не значит, что я настолько глуп, чтобы сделать это, – Ксандер нахмурился на брата. – Да, я когда-то хотел её трахнуть. Я признаю это. Она была красивой. Но она была гадюкой, которая практически высосала из тебя жизнь, брат. Я говорил тебе, что она сделает это, ещё до того, как ты женился на ней. Но ты не слушал ни одного гребанного слова, которое я говорил, с тех пор как мы были детьми. Ты хотел её. Вместо того, чтобы трахнуть её один раз, ты убедил себя, что будучи дочерью начальника она станет примерной женой для начальника, так что ты надел ей на палец кольцо.

– Это было одно из условий тонкого поглощения. В то время это имело смысл.

– Это была плохая сделка.

– И ты любишь твердить: "Я же говорил тебе".

– Отец Франчески манил тебя ею, как осла морковкой, когда в реальности она оказалась палкой. Ты оказался достаточно тупым, чтобы взять приманку. Она годами психически издевалась над тобой. Чёрт, она всё ещё делает это!

Его брат ощетинился.

– Потенциал роста выручки в результате поглощения был лавинообразным.

– Это стоило твоего здравомыслия?

Хавьер с проклятьем отвернулся, и Ксандер знал, что его брат собирался снова уйти от него, вероятно, чтобы найти очередную бутылку и окончательно себя прикончить. Он специально убрал всё оружие из дома в Далласе, где они остановились последние несколько недель, и до этого из особняка в Л.А. Нет смысла испытывать судьбу.

Понимая, что эта тактика не работает, Ксандер попробовал другую.

– Страдает бизнес, Хавьер. Всё быстро катится вниз. Ты не способен сосредоточиться. Твои поступки не столь адекватны, как тебе бы хотелось. Акулы кружат повсюду. Проклятье, позволь мне помочь.

– Нет.

Отказ Хавьера прокатился по тихой комнате, как крик.

– Почему? У меня есть грёбаная степень МВА, которую я никогда не использовал, потому что ты никогда не нуждался во мне и не хотел.

– Так... ты втиснешь исследования и разработку куда-то между ежедневной дозой порки и траханья? Я не могу позволить, чтобы твой личный помощник раздевалась в ту же минуту, как входит в дверь. Это называется сексуальным домогательством. Нас засудят.

Сарказм Хавьера резал его, как лезвием по груди.

– Ты понятия не имеешь, на что я способен, но ты никогда не собираешься выяснять это, потому что отказываешься делиться нашим семейным бизнесом. И, несмотря на вину, которую ты пытаешься запихнуть мне в глотку, ты также никогда бы не стал делиться женой.

Он почти тридцать лет прожил в тени своего брата, мечтая получить возможность угодить родителям. Наконец, он понял, что это невозможно и сдался, научившись вместо этого получать удовольствие. Очень быстро он решил, что не хочет становиться жалким подобием Хавьера.

– Чушь. Я просил тебя о помощи. Я, чёрт побери, умолял тебя, – огрызнулся брат.

– Когда Франческа вышла за пределы твоего желания или способности справиться с ней, ты рассматривал меня как какой-то БДСМ-пластырь. Сейчас ты тренировался месяцами для такого образа жизни. Ты знаешь, почему моя власть над ней никогда бы не работала, даже если вопрос о нашем сексе не всплывал. Она не собиралась принимать тебя, как своего мужа, а меня, как её Мастера, и внезапно становиться счастливой.

– Возможно, не счастливой, но она, по крайней мере, не оказалась бы на Арубе, убитой своим же любовником.

Ксандер покачал головой, задаваясь вопросом, как Хавьер вообще может так воспринимать реальность.

– Если бы не тот парень, был бы кто-то ещё. И тем временем, она бы только играла с нами, чтобы настроить друг против друга и добиться своего. Она бы разделила нас.

– Ну, тогда она выиграла, потому что она всё ещё делает это.

Хавьер отошёл, оглядываясь, и зарычал на него.

– Отъебись, Ксандер. Насовсем.

****

Уложив Хавьера на безупречную кожу пассажирского сиденья его нового седана «Ауди», Ксандер ехал сквозь чёрную ночь и направлялся на восток. Он ударял по рулю в такт тяжёлой альтернативной песне. Такая музыка подходила ему.

Он не видел конца гребанному бардаку, и не знал, что ещё сделать. Сегодняшний шаг поставит его в чёрный список Хавьера на всю оставшуюся жизнь... но, по крайней мере, брат будет жить, чтобы ненавидеть его.

Когда его телефон зазвонил, Ксандер взглянул на дисплей Bluetooth и ответил с улыбкой.

– Вишенка!

– Логан убьёт тебя, если услышит, что ты так меня называешь, – сказала жена его лучшего друга.

– Я думаю, это мило, твои рыжие волосы и невинность.

Она фыркнула.

– Будучи замужем за Логаном... я больше не такая невинная. Ты в пути?

– Ага. Мы прибудем рано утром, может, в районе трёх. Извини за это...

– Не беспокойся. Мой босс очень понимающий.

– Так я, наконец, познакомлюсь со знаменитым Джеком Коулом?

– Скорее всего. Сейчас он вдвойне ведет себя странно, потому что у него есть ребёнок, который спит не так много, как ему хотелось бы, но преимущество в том, что он едва показывался в офисе последние три дня.

Тара казалась весьма довольной этим фактом, и Ксандер должен был улыбнуться.

– Спасибо, что позволяешь нам завалиться к тебе, пока мы не нароем чего-нибудь для себя.

– Без проблем. Только помни основные правила: всегда опускай сиденье унитаза, в доме ты должен носить хотя бы нижнее бельё, и не флиртовать с Катой, если не хочешь, чтобы Хантер убил тебя. Он, эм... гиперопекающий.

– А Логан нет? – подколол Ксандер.

– Ладно, в этом есть смысл. Но ты получил моё предупреждение.

– Да, Каталина, прекрасная латина, вне доступа. Я как-нибудь переживу это.

– Я помню, как ты был популярен, когда последний раз был в Лафайетте. Думаю, ты более чем переживёшь. Как насчёт Хавьера?

Ксандер услышал перемену в её голосе, беспокойство. Его настроение было подпорчено после их ужасной ссоры. Он провёл следующие несколько часов, дурача Хавьера. Ему было больно обманывать собственного брата, и Ксандер должен был успокоить Тару.

– Не нужно беспокоиться, что мой брат приударит за Катой. После здоровой дозы гидроморфина, которую я дал ему в Далласе, он будет приударять только за простынями.

– Как ты достал... – она вздохнула. – О, мой Бог, ты спишь с доктором?

Ксандер усмехнулся.

– У неё хватает потрясающих качеств.

– Ты имеешь ввиду её рецепты или грудь?

– Я должен выбирать? – поддразнивал он, чтобы улучшить настроение.

– Клянусь, твой пенис так часто используется, что я ошеломлена, что он до сих пор не отвалился от истощения, или что ты не заразился какой-то экзотической болезнью, о которой никто не слышал.

Ксандер поморщился от знакомой насмешки, но подыграл.

– Я думаю, ты по мне соскучилась, Тара. Знаешь, есть много преимуществ в том, чтобы зависать с плейбоем, вместо морпеха.

– Я так не думаю. Вместо случайных опасных террористов мне придётся беспокоиться обо всех ревнивых мужьях или сердитых отцах, которые пристрелят тебя. Я пас.

Ксандер засмеялся. Он обожал вербальный спарринг с женой Логана. Она всегда предполагала, что он шутит. Поскольку у него не было причин серьёзно к себе относиться, это работало.

– Шутки в сторону, как насчёт Хавьера? Он в норме? – спросила она.

Блять, нет, и Тара должна знать это, иначе он бы не тащил своего брата и не перевозил через границы штатов посреди ночи. Он потёр рукой измученные, будто заполненные песком глаза.

– Надеюсь, будет. В конце концов. Но, как я говорил, нянчиться со взрослым мужчиной это бо́льшая работа, чем та, с которой я могу справиться в одиночку. Мне жаль, что втягиваю тебя в свои проблемы.