Она нервно выдохнула. Поднялся дым. На мгновение Дэви ослепла, потому что на ее глаза навернулись нежданные слезы. Ее практически потерянная пара скоро дойдет до последней пещеры. Оказавшись там, он…

Рык сотряс стены.

— Зубы Богини, женщина. Что ты сделала?

Дэви встала рядом с Нидхеггом. Самая дальняя пещера была меньше остальных. Из-за тесного пространства они стояли плечом к плечу. Она посмотрела на свою последнюю кладку яиц, украшенную золотом, рубинами и изумрудами.

— Я не смогла их выбросить.

Нидхегг повернул свою длинную шею и посмотрел прямо на нее.

— Ты построила храм нашим яйцам?

Дэви не могла говорить, поэтому просто кивнула. Наконец, она обрела голос:

— Это все, что у меня осталось от тебя.

Его зеленые глаза вращались в тусклом свете. Он взял кремовую раковину и окинул ее взглядом.

— Ты пыталась оживить кого-нибудь из них?

— Нидхегг. Ты сошел с ума? Больше ста лет я искала тебя. А яйца нужно держать в тепле, — она потянулась за яйцом, но он покачал головой. — Что ты собираешься с ним делать? Я планировала убрать их, как только у меня появятся новые.

— Я намного старше тебя.

Дэви в ожидании скрестила передние лапы на чешуйчатой груди. Она по опыту знала, что его нельзя торопить.

— Ну и что?

— Я еще помню, когда нас было много.

Она кивнула. По крайней мере, Дэви помнила времена, когда они были не единственными драконами на Земле. Не то чтобы их было много, когда она была маленькой, но Дэви никогда не понимала, почему все погибли, не оставив потомства.

— У наших предков не было детей по тем же причинам, по которым мы с тобой решили не спешить. Мы полагали, что у нас есть время. Оказалось, его нет. Лемарианцы живут здесь уже несколько тысяч лет. На атавистическом уровне они знали, что мы станем их погибелью. Думаю, это написано в одном из их древних пророчеств, поэтому они взяли за правило находить наши яйца и убивать детенышей в их скорлупе. Они действовали очень осторожно, прокрадываясь, когда дракон уходил, и стараясь скрыть свой след. Прошло очень много времени, прежде чем мы убедились в том, что они делают. К тому времени было уже слишком поздно. Мы с тобой остались единственными, кто был достаточно молод, чтобы произвести жизнеспособные яйца.

— Почему ты не рассказывал мне об этом раньше?

Из его пасти повалил дым. Нидхегг усмехнулся, но в смехе слышалась горечь.

— Полагаю, ты не помнишь, как нервничала из-за нашей вязки. Я боялся, что если скажу тебе, то ты умрешь с голоду, так как откажешься оставлять наших невылупившихся детей хотя бы на секунду. Я не ожидал, что уйду так надолго… собираясь отсутствовать всего на несколько дней. Вернувшись, я планировал позаботиться о нашем выводке, пока они не вылупятся.

Дэви посмотрела на яйца.

— Значит, после того как я ушла, эти ублюдки проникли в пещеру и убили наших детей еще до того, как они погибли из-за моего отсутствия? — она чувствовала себя удрученной.

— Нет, Дэви. Ты не поняла. Заклинание, которое ты наложила, чтобы скрыть золото, должно было уберечь и наши яйца. На них было навалено столько сокровищ, что я не сразу осознал, что ты сделала.

Он поднес яйцо к пасти и выдохнул на него огонь. Оболочка покрылась волдырями. Нидхегг удерживал его двумя когтями, продолжая нагревать пламенем.

Дэви в ужасе бросилась к яйцу. Одно дело почтительно избавиться от них и совсем другое сознательно уничтожать плоды их любви. Нидхегг покачал головой и повернулся так, чтобы оказаться между ней и яйцом. Стены пещеры вспыхнули алым светом. Драконья чешуя была непроницаема для огня, но в маленьком помещении стало настолько жарко, что Дэви начала задыхаться. Гнев и боль охватили ее. Неужели Нидхогг сошел с ума за годы, проведенные с Перрикасом?

Скорлупа треснула. В замкнутом пространстве этот звук походил на пушечный выстрел. Нидхегг шумно втянул пламя. Дэви не могла этого вынести. Она вытянула шею и просунула морду в небольшое пространство между шеей и плечом Нидхегга, чтобы посмотреть на яйцо. Скорлупа, зажатая между передними лапами, покачивалась, словно в ней находился живой детеныш.

Ее сердце бешено заколотилось. Это было невозможно. Если бы в яйцах теплилась жизнь, она бы это знала. Она была их матерью. Дэви вцепилась в плечо Нидхегга когтями с такой силой, что раздался скрежет чешуи. Нидхегг никак не отреагировал. Все его внимание было приковано к яйцу в лапах. Оно раскачивалось из стороны в сторону. Еще одна трещина образовалась под прямым углом к первой. Нидхегг выдохнул на яйцо дым, обдав его влажным теплом. Наружу высунулась чешуйчатая красная передняя лапа.

Дэви не могла дышать. Ее глаза наполнились слезами. Падая на землю у ее ног, они превращались в драгоценные камни.

— Как? — ахнула она.

— Наши яйца попадают в своего рода стазис, когда находятся далеко от нас. Я не был уверен, насколько развиты детеныши, но, кажется, вот эта девочка точно выживет. Держи, — он повернулся и протянул полуоткрытую раковину Дэви.

Ее передние лапы дрожали.

— Мне помочь ей?

— Нет, просто согрей ее. Если ты ментально свяжешься с ней, то сумеешь приободрить нашу малышку, — его пасть раскрылась в нежной улыбке. — Так я узнал ее пол. Теперь я готов заняться другими. Напомни, сколько яиц у нас было?

— Пятнадцать, — Дэви обдала горячим дыханием свою дочь, ее сердце наполнилось радостью. Она хотела задать Нидхеггу миллион вопросов, но они могли подождать.

Появилась еще одна крошечная передняя лапа. Скорлупа вновь дала трещину. Дэви потребовалось все самообладание, чтобы не вонзить коготь в скорлупу и не помочь маленькому дракону. Поскольку она никогда не общалась с детенышами, то знала очень мало помимо того, что они быстро росли. Через месяц у них появится непроницаемый слой чешуи. Конечно, после этого они будут расти годами, добавляя слои чешуи.

«Ты можешь это сделать, дорогая», — заурчала она.

«Да, — прощебетал тоненький голосок. — Могу».

Дэви казалось, что ее сердце сейчас растает. Маленькие передние лапы ухватились за края скорлупы и надавили на нее. Раковина подалась, Дэви посмотрела на своего первенца. Маленький дракон был таким же красным, как и она. Ярко-голубые глаза кружились, малышка вертела головой, рассматривая пещеру.

«Она будет такой же, как я. Суровой и любопытной».

Дэви крепко прижала малышку к себе и, обдавая дымом, начала мысленно бормотать нежности.

В восьми из пятнадцати яиц оказались живые детеныши. Пятеро мальчиков и три девочки резвились среди груды золота и драгоценных камней под бдительным оком Дэви. Все самки были красными, один самец — черным, один — медным, а еще три — зелеными. Для нее они были прекраснее любого сокровища, которое она когда-либо видела.

Нидхегг ненадолго ушел, чтобы принести им свежего мяса. Она слышала, как он пробирается через внешнюю пещерную систему. Хорошо. Она была голодна. Вскоре он появился в поле ее зрения, неся в зубах мертвого козла и еще одного в передних лапах. Нидхегг опустил животное, которое нес в пасти, на землю. Детеныши устремились к нему. Они издавали восхитительные шипящие звуки, разрывая все еще теплое мясо.

— Это для нас, — он оторвал кусок и протянул ей. — Как только зайдет солнце, я вновь выйду на охоту. Лемарианцы близко. Они чуют наш выводок и, вероятно, вне себя от ярости, потому что пропустили драконью стаю.

Дэви откусила кусок, а остальную тушку подтолкнула к своей паре.

— Откуда ты узнал, что огонь воскресит наш выводок?

Он откусил кусок мяса и задумчиво пожевал.

— Я не был абсолютно уверен. Изначально нас породил огонь, — он пожал плечами, его чешуя заскрежетала. — Нам нечего было терять, дорогая, но мы получили все. Осталось мало времени до того, как на нас обрушится тьма.

На Дэви нахлынула материнская забота.

— Надеюсь, ты не позволишь нашим детям с кем-нибудь сражаться?

— Как только через месяц их чешуя затвердеет, они станут такими же смертоносными, как ты или я, — из его пасти повалил дым. — Ты не выходила на улицу. Здесь воняет лемарианцами. Кажется, я также учуял одного из темных богов.

Воздух в пещере замерцал. Из портала вышел Бран. Его медные глаза расширились, он бросился вперед.

— Молодой дракон, — Бран наклонился, чтобы погладить малыша. Дракончик отвернулся от еды и цапнул кельта за палец. — Злющий, — он выпрямился и перевел взгляд с Дэви на Нидхегга. — Видимо, это из последней кладки яиц. Как, во имя Богини…

— Долгая история, — перебил Нидхегг. — Я многое помню, а еще мне повезло. Сомневаюсь, что это любезный визит. Скажи, почему ты здесь.

— Совет соберется через два часа. Мы хотели бы, чтобы вы присутствовали.

Дэви покачала головой.

— Мы не можем оставить наш выводок. Как думаешь, совет мог бы собраться здесь?

Бран тепло улыбнулся, это озарило его лицо.

— Не вижу в этом проблемы. Сейчас же отправлюсь и предупрежу остальных.

Дэви услышала, как, прежде чем уйти, Бран пробормотал себе под нос:

— Драконы. Может, мы все-таки выиграем эту войну.