— Как же? А вот как: я доложу совету отряда: мероприятие сорвано! А ты доложи сама, как явилась к знаменитому писателю, вышвырнула его животных и всё перебила в доме!

— Террариум не разбился, — робко пролепетала Лида. — А песок и камешки я принесу…

— А тритон? — прошипел Миша.

Лида захлебнулась слезами. Миша встал.

— Ну, пореви, пореви, делегатка несчастная! Может, твой тритон воскреснет.

— Почему мой? — прошептала Лида сквозь слёзы. — А ты?

— А я не обязан отвечать за твоё хулиганство.

Тут Лида заревела в голос.

На них стали оборачиваться. Какой-то старичок выглянул из-за газеты. Женщина с ребёнком, шедшая мимо, остановилась и прислушалась. Сторож перестал мести аллею.

— Миша, не уходи! — взмолилась Лида.

На них уже смотрели со всех сторон.

— Ладно, Шершилина, Коробкин не оставляет товарища в беде! — громко сказал Миша и опять сел на скамейку.

— Спасибо, Миша! — прошептала Лида.

— Только не реви, мешаешь думать!

Лида проглотила слёзы. Она смотрела на Мишу с последней надеждой.

— Сколько у тебя денег? — вдруг спросил Миша.

Лида лихорадочно вывернула карман. Кроме огрызка карандаша и катушки белых ниток, у неё нашлось ещё двадцать девять копеек.

Миша вынул аккуратный кошелёк и выложил на ладонь маленький перочинный ножичек, запасной пионерский значок и новенький полтинник. Потом ссыпал все это вместе с Лидиными монетами обратно, застегнул кошелёк на кнопку и встал со скамейки.

— Пошли.

— Куда? — робко спросила Лида. Но он не ответил. И Лида, разрывавшаяся между отчаянием и надеждой, с цветами в руках поплелась за ним.

Лида не замечала улиц, по которым они шли. Она видела только Мишину спину и старалась не отставать. Миша шагал не оглядываясь. Неожиданно он свернул в какой-то подъезд. Лида вбежала за ним и только там, внутри, поняла, что они в зоомагазине.

Вдоль стен, до самого потолка, стояли клетки. Такие маленькие и тесные, что нельзя было понять, для кого они: для птиц или мышей? На одной клетке висело объявление:

ПРИНИМАЕМ ОТ НАСЕЛЕНИЯ РЫБУ

ДЛЯ СИАМСКИХ КОШЕК

Сбоку стояли аквариумы. В зеленоватой воде метались хвостатые рыбки. На подоконнике безрадостно сгрудились куски серого туфа. В тёмном углу в клетке сидел какой-то печальный зверёк. У прилавка толпились разные люди. Продавец набирал совком из ящика красных копошащихся червячков и развешивал в фунтиках.

К прилавку протиснулся коренастый рыболов — из тех, кто всю зиму просиживает у проруби, а всё лето — на берегу реки. Он поставил на прилавок ведёрко с уклейками.

— Вот тебе для котов, — сказал он.

Продавец стал подцеплять сачком рыб из ведёрка и бросать в бочонок.

— Здесь ловил? — спросил продавец. — У мостков?

— У мостков, — пробурчал рыболов.

— Получи рубль, — сказал продавец, кинув последнюю рыбку.

— Надо же! — завистливо сказал кто-то из очереди. — Полчаса, может, порыбачил, и вот тебе рубль!

Миша с уважением поглядел на рыбака и стал протискиваться между покупателями, пока не оказался рядом с продавцом.

— А тритоны почём? — спросил он.

— Нет тритонов, — ответил продавец.

— А когда будут? — спросил Миша упавшим голосом.

— Когда наловишь, — сказал один покупатель.

— Поезжай в Крым, там они всегда есть, — посоветовал другой.

— Как же так… — обидчиво начал Миша, но тут кто-то потянул его за рубашку. Миша оглянулся и увидел парня, похожего на фотонегатив, так загорело его лицо и выгорели волосы. Парень подмигнул и пошёл к выходу. Миша за ним, Лида за Мишей. Все трое вышли на улицу. Мальчишка свернул в первую подворотню.

— Кролика надо? — шёпотом спросил он и отогнул полу куртки. Из внутреннего кармана торчали серые уши крольчонка.

— Ой, какой… — начала Лида.

— Не надо, — твёрдо сказал Миша.

— А вот! — И мальчишка, как фокусник, вытащил белую мышь с розовым хвостиком. Лида пискнула.

— Нам нужен тритон. Понял? — вразумительно сказал Миша.

— Чудаки! — фыркнул мальчишка. — Им дают этого… гималайского кролика, а они…

Но заметив по лицу покупателя, что сделка не состоится, быстро запахнул куртку и сказал:

— Ладно. Можно и тритона. Три рубля.

Лида ахнула.

— Ты что, обалдел? — возмутился Миша.

— А ты думаешь — тритоны на улице валяются? Ещё его поймать надо!

— Так он же в Крыму…

Мальчишка не смутился:

— Вот видишь, а ещё говоришь — дорого!

Этот ответ сбил Мишу с толку.

— Как же: он там, а ты здесь…

Мальчишка не лез в карман за ответом:

— Кто знает места, тот везде поймает. Одним словом — берёшь или не берёшь?

— Постой, — сказал Миша и отвёл Лиду в сторону. — Ты давай домой, тащи три рубля, я его тут задержу, — прошептал он.

Лида с ужасом смотрела на Мишу.

— Ой, мне не достать! Мама же на работе. Сменится только вечером!

— Ну, знаешь, Шершилина! — только и мог сказать Миша.

— Эй, вы там! Берёте или нет? — крикнул мальчишка.

— Берём! — крикнул Миша и шёпотом сказал Лиде: — Ладно. Пойду попрошу у отца. Но имей в виду, потом отдашь!

— Честное слово, Мишенька, отдам!

Миша подошёл к мальчишке:

— Неси своего тритона.

— Давай деньги.

Миша фыркнул:

— Вперёд? Ещё чего!

Тритонщик возмутился:

— Это чтоб я мучился, доставал, тащил, а тебя потом поминай как звали?

Теперь возмутился Миша:

— Ага, а ты возьмёшь деньги, а потом тебя поминай как звали?

Разговор зашёл в тупик. Лида со страхом и надеждой переводила взгляд с одного на другого.

Только когда Миша сделал вид, что уходит, мальчишка сказал:

— Ладно, давай аванс. Полтинник.

Лида было обрадовалась, но Миша твёрдо сказал:

— Ещё чего! Никаких авансов.

Тогда тритонщик, чувствуя, что сделка проваливается, сдался.

— Ладно, давай пять копеек. На трамвай. Для скорости.

Тут Миша не возражал. Он достал из кошелька медяки.

— Когда будет тритон? — спросил он.

Мальчишка озабоченно поднял глаза к небу и наморщил лоб:

— Значит, так. На этом месте через полчаса!

Миша выглянул из ворот. На больших часах почтамта было двадцать пять минут одиннадцатого.

— Значит, без пяти одиннадцать чтоб тритон был здесь! — строго сказал Миша.

— Будет сделано! — крикнул мальчишка на бегу, и его белая голова сверкнула уже на другой стороне улицы.

Лида сияла:

— Какой ты умный, Мишенька! Как чудно всё устроил! Мы сразу же писателю отнесём, да? И он простит нас, да? А что, если он не захочет чужого? А только своего, с которым в домино?

— Не трещи. Жди его здесь. Отсюда ни шагу!

— Хорошо, Миша, — покорно сказала Лида.

— Я могу задержаться. Скажешь, чтоб ждал.

— Я скажу.

— Дашь ему, в крайнем случае, семьдесят четыре копейки, — и Миша ссыпал Лиде в руку монеты из кошелька.

— Хорошо, Миша.

— Но не смей давать, пока не покажет тритона. И чтоб все лапы были целые, и хвост. Поняла?

— Поняла.

— Ну, смотри, Шершилина! — строго сказал Миша и ушёл.

Таисия Петровна в клетчатом переднике сидела в кухне за столом и молола кофе.

Вошёл Сергей Васильевич и гордо сказал:

— Тася, я купил молоко, полтора литра, из совхоза «Светлый путь».

И поставил бидон на стол.

— А где крышка? — спросила Таисия Петровна.

— А разве была крышка? — удивился Сергей Васильевич.

Таисия Петровна вздохнула:

— Конечно, могло быть и хуже. Ты мог забыть бидон и принести крышку.

— Ну, Тася… — обиделся Сергей Васильевич и пошёл прямо к шахматной доске.

— Постой, постой! — закричала Таисия Петровна. -

Что это? Ты весь в каких-то веточках и песке… Из какой пещеры ты вылез?

— Тася, я вылез из молочного магазина. Всего три ступеньки вниз. И очередь совсем маленькая. Какая же это пещера?