Глава 3

Эйслин перенесла их на руины Солт-Лейк-Сити — сплошной бетонный кошмар. Как и планировалось, она оказалась в старом районе возле бомбоубежища своего отца и некоторых его друзей, которые обустроили помещение под их домом еще в 90-х. Эйслин очень устала и понимала, что до очередного прыжка ей нужно поесть и поспать. Пока Вульфи не доставлял особых проблем, но чтобы перенести их обоих пришлось затратить в два раза больше магии. От виверры Тревиса она чувствовала силу. А вот у Вульфи даже если и было хоть что-то, то он очень хорошо это скрывал. Эйслин сделала несколько быстрых расчетов. Раньше четыре дня казались большой щедростью со стороны старейшин, но теперь Эйслин понимала, что их недостаточно.

Волк появился рядом с ней и засопел, этот звук был похож на что-то среднее между скулежом и рыком.

«Куда ты нас перенесла? Здесь не на кого охотиться кроме как на трупы». — Он сморщил нос с волчьей брезгливостью.

Проигнорировав его вопрос, Эйслин спросила:

«Как тебя зовут?»

Волк с интересом скользнул по ней взглядом.

«Зачем тебе?»

«А как мне тебя называть, кроме как Вульфи?»

«Называй меня Рун».

Эйслин прокрутила его имя в своем разуме. Оно отдавало чем-то кислым. Подняв брови, она посмотрела на волка.

«Это не настоящее имя».

«Имена имеют власть. Даже ты должна это знать, человек».

Проглотив саркастическое возражение, Эйслин указала:

«Просто убедитесь, что за нами никто не следует».

Чувствуя, что у нее отлично получилось осадить волка, Эйслин побрела в сторону дома, в котором жила раньше, пересекла заполненную щебнем дорожку, перепрыгнула через трубу и, наконец, скользнула в пролом земли, приземлившись на сгнившие ступени. Многие из них отсутствовали. Эйслин пару раз споткнулась и удержалась на ногах только благодаря перилам, от которых тоже практически ничего не осталось. Дверь с кодовым замком находилась по-прежнему на старом месте. Эйслин вставила ключ и набрала код: семь-семь-четыре-три. Дверь распахнулась.

Эйслин зашла в помещение, а вслед за ней забежал Рун. Как только все его тело, включая хвост, оказалось внутри, Эйслин захлопнула дверь и рухнула в пыльное кресло. Все погрузилось во тьму, а ей и не нужно было ничего видеть. Один только аромат в маленькой комнате напоминал об отце, слезы навернулись на ее глаза, угрожая пролиться неиссякаемым потоком.

«Твоя стая жила здесь».

Интересно, откуда волк узнал это, но Эйслин слишком устала, чтобы разгадывать очередную загадку, поэтому ее глаза медленно закрылись.

Когда она вновь очнулась, то сразу поняла, что спала недолго. Эйслин проголодалась и хотела пить, но чувствовала себя достаточно отдохнувшей. Рун свернулся возле кресла. Она ощущала мягкую шерсть, прижимающуюся к ее лодыжкам, и жар от его тела. По какой-то необъяснимой причине от его близости на ее лице растянулась улыбка. Теперь, когда ее глаза приспособились к темноте, Эйслин могла рассмотреть лучики света, пробивающиеся по контуру двери, так как та ссохлась и уже неплотно прилегала к раме.

«Пора охотиться?» — поинтересовался волк, затем поднялся и потянулся, выставив вперед передние лапы.

Эйслин кивнула и тоже встала.

«Вообще-то, здесь должно было остаться немного еды. Давай посмотрим». — Она призвала свет — пылающий растущий шар, возникший в помещение. Который следовал за ней, подобно послушному щенку.

Из-за действующего кодового замка большая часть консервов должна была остаться нетронутой. Скорее всего, даже все без исключения. Подтянув шар из света ближе, она окинула взглядом рагу производства «Hormel corned», а затем рассмеялась.

«Срок годности до сентября тысяча девятьсот девяносто девятого года, да ну?» — Эйслин взяла одну банку. Она оказалась целой. Крышка не вздулась, а значит, им не грозило подцепить ботулизм. Еще раз осмотрев консервы, Эйслин достала персики, зеленые бобы, сосиски и рагу. Консервный нож по-прежнему висел на крючке, вбитом с боку шкафчика. Эйслин прихватила с собой и его.

Рун с торчащими ушами ожидал ее возле кресла. Эйслин потрясла перед ним банкой с рагу.

«Будешь?»

«Не уверен. — Он поморщил нос. — Что бы там ни было, оно давным-давно испортилось».

«Ну, хоть попробуй. Это сэкономит нам время». — Эйслин вскрыла банку с помощью ножа и, перевернув ее, вывалила содержимое на утрамбованный земляной пол. Волк ткнулся носом в эту массу, затем пожал мохнатыми плечами и начал есть. Первые пару кусочков он съел с осторожностью, но затем принялся за еду уже с большим аппетитом.

Сама же Эйслин запустила свои пальцы в бобы и сосиски. Все, что она пробовала, было очень вкусным. Персики с липкой патокой Эйслин оставила на десерт.

— Капитализм возвращается, — пробормотала она, закидывая последний ломтик персика в рот. Производители этих отличных консервов, вероятно, нарочно недооценили срок годности своей продукции с целью заставить людей покупать больше. Эйслин окинула взглядом подземное пространство двенадцать на двенадцать метров. Этот бункер находился прямо под их кухней. Помимо выцветшего вельветового кресла в помещении стоял еще игорный стол с четырьмя стульями, полки, встроенные в каждую стену, и крючки для керосиновых фонарей. Ее отец был не уверен, справится ли вентиляция, если очень долго пользоваться лампами, но, тем не менее, припрятал две пятигаллонные канистры с керосином в одном из углов вместе с помятыми фонарями коулман и запасной теплостойкой одеждой, которая, как была уверена Эйслин, уже давно превратилась в пыль.

Ее семья. От их дома и от них самих осталось только это. Не очень-то, черт возьми, и много. Борясь с желанием покопаться в обломках и посмотреть, сможет ли она найти хоть что-то из старой жизни, Эйслин поставила консервы из персиков на пол. Бомбоубежище построили еще до ее рождения. Она вспомнила, как играла в жаркие летние дни 90-х здесь, когда в Солт-Лейк неожиданно сильно подскочила температура.

Голос Руна вырвал ее из воспоминаний:

«Мне показалось, что мы куда-то спешили, человек».

«Да. — Эйслин вскочила с кресла, как если бы волк укусил ее, чувствуя отвращение к самой себе за непозволительные воспоминания о прошлом. — Спешили».

«Куда мы направляемся?»

Распахнув дверь, Эйслин собрала силы, которые поддерживали свет, и склонила голову.

«Ты можешь посодействовать своей магией в прыжках?»

«Конечно. Просто ты раньше не спрашивала».

«Конечно, — передразнил ее внутренний голос. — Как будто я знала, что об этом нужно просить».

«Ну, — решилась Эйслин, стремясь сохранить нейтральный тон, — я бы очень это оценила. Нам нужно проделать длинный путь».

«Мне нужно знать конечную цель».

«Я не могу обсуждать это с тобой».

Рун поднялся по лестнице и резко развернулся. Золотые глаза волка, отливавшие янтарем из-за приглушенного света, уставились на Эйслин.

«Я твое связанное животное. Между нами не может быть секретов».

«Но у меня не должно быть связанного животного, — заявила девушка, проталкиваясь мимо волка по лестнице. — И я об этом уже говорила. Я не обладаю навыками Охотника».

«Нет, — настаивал Рун, — обладаешь».

Они продолжали спорить даже тогда, когда вышли на солнечный свет. Слишком поздно осознав, что нужно оставаться настороже, Эйслин окружила себя магией в поисках угрозы.

«Я уже все проверил, — надменно сообщил ей Рун. — Если бы здесь была опасность, то я бы не позволил тебе выйти».

Эйслин закатила глаза. У нее оказался не просто говорящий волк, который уверовал, что был ее связанным, так теперь он еще решил, что является ее ангелом-хранителем. Проигнорировав Руна, Эйслин стала настраивать магию для очередного прыжка. Произнеся большую часть заклинания, она свистнула Руну. Но он не повернулся к ней, хотя стоял в пятидесяти футах и принюхивался к чему-то на земле.

«Рун, — зашипела Эйслин, изо всех сил пытаясь сдержать действие заклинания. Оно натянулось в ней, готовое сработать в любой момент. — Мы готовы».

Волк повернул голову и оглянулся на нее через плечо.

«Оу, — съязвил Рун. — Неужели появилось слово «мы»?»

«Отлично. — Эйслин вскинула руки. Ее чары потеряли свою силу. Иисус, она ненавидела впустую тратить магию. — Ты решил, что не пойдешь со мной?»

— Я не уверен. — Волк полностью к ней развернулся.

Эйслин открыла рот, чтобы ответить, но так и замерла с отвисшей челюстью.

— Ты просто ответил мне, — зашипела она. — Я имею в виду не мысленно.

— Все связанные животные умеют говорить, — сообщил Рун. — Но только с нашим связанным и с теми, кто обладает даром Охотника. — Голос волка оказался низким и урчащим, чем-то схожим с рыком дружелюбного гризли.

Эйслин удобно уселась на бетон.

— Посмотри на меня. — Она протянула ладони. — Во мне нет ни капли магии Охотника. Ноль. Ничего. Полный пролет. Я Маг со слабыми способностями Искателя. По крайней мере, я так всегда считала. И помимо этого, я привыкла работать в одиночку. Мне это нравится. Все это не делает меня хорошим партнером для связи.

Рун подошел немного ближе и опустил голову.

— Наверное, тебе следует знать, что моего последнего человека убили во время набега бэльта, которых возглавлял Токхот. Я пытался ее защитить, но она совершенно меня не слушала. Я убил всех этих безбожных выродков за исключением Токхота, который лично прикончил мою связанную. Он исчез сразу, как только пали несколько первых бэльта. — Нижняя челюсть волка задрожала. Рун вскинул голову и из него вырвался длинный низкий страдальческий вой. — Ты первый Охотник, с которым я столкнулся после ее смерти. Пока ты заключала сделку с мертвыми, я стоял возле хижины и все слышал. Мне понравилось то, что я уловил, — волк колебался в течение длительного времени, но затем продолжил: — Если ты действительно не хочешь меня, то я начну поиск другого Охотника. Не желаю никого принуждать к связи. Несмотря на то, что закон дает мне право убить тебя за отказ, я так не поступлю.