– У меня не было выбора! Я только начала преподавать, когда мама умерла. Мы жили в муниципальном доме. В квартире жить больше было нельзя. Когда школа пригласила меня и предоставила жилье, это было настоящим спасением!

Я не собиралась оставаться воспитательницей! Я думала проработать там всего год. Но у меня никогда не было достаточно денег. Я работала, как проклятая, чтобы иметь то, что имею, и ваши намеки… Что вы имеете в виду?

– Да ровно ничего. Я только хотел сказать, что ваши обстоятельства, более стесненные, чем мои, вряд ли могли научить вас лучше ориентироваться в жизни.

– Я ничего подобного не говорила, – сказала Ребекка, еще не совсем освободившись от гневного возмущения. Смогут ли они вообще когда-нибудь понять друг друга?

– Хорошо! Значит, тогда все в порядке. – Николас задумчиво улыбнулся. – Вы ничего не имеете против меня, и вы способны трезво отнестись к моему маленькому предложению.

Этот человек, подумала Ребекка с изумлением, движется со скоростью света. Чтобы увлечь ее за собой, он раздавит в зародыше все возможные возражения.

– А если Эмили не захочет ехать? – спросила она, чувствуя потребность пробить брешь в невыносимой самоуверенности Николаса. – Девочка может заупрямиться. Ее состояние и так сейчас нестабильно. Она может не захотеть менять обстановку.

– В таком случае мы должны внушить ей, что идея великолепна, не так ли? – сказал Ник спокойно, но с нажимом. – Не сомневаюсь, что могу рассчитывать на вас.

– Я попытаюсь сделать все, что в моих силах, – сказала Ребекка миролюбиво, – но она вряд ли придет в восторг от перспективы провести время с нами, кучей учебников и без развлечений.

– О, уверяю вас, она согласится, – произнес Николас. – Особенно, если ей пообещать хорошую погоду Не забывайте, Эмили не привыкла к холодным зимам. Я думаю, она очень обрадуется возможности провести месяц где-нибудь, где светит солнце. А по поводу того, что ей не понравится идея остаться с нами… Спросите ее, предпочла бы она компанию Фионы? Сравнение – лучший способ убеждения. Да она сразу бросится собирать чемоданы!

– Хорошо ли так манипулировать чувствами подростка?

– А что? – Он невинно посмотрел на нее. Может быть, вы и правы! Но назовем это по-другому: не манипулировать чувствами, а разжечь ее воображение.

– И когда вы намерены ехать? – хмуро спросила Ребекка, сознавая, что все пути отступления отрезаны.

– Скоро. Эмили не заикается о беременности сама и убегает, если я пытаюсь заговорить об этом. Но, по моим подсчетам, срок – месяца два?

Есть еще месяц до того, как она должна будет начать регулярно наблюдаться у врача. Но все же целый месяц у нас еще есть.

– И что вы собираетесь делать? Надеюсь, вы не вообразили себе, что ваша дочь – одна из тех проблем, с которыми вы каждый день сталкиваетесь на работе?

– Ради бога, перестаньте же цепляться к каждому моему слову, Ребекка.

От того, что он назвал ее по имени, Ребекка снова вспыхнула. Глупая, ребяческая реакция.

Она была очень недовольна собой.

– Я привыкла реально смотреть на вещи. Эта привычка приобретается в процессе такой работы, как моя, – сдержанно проговорила девушка.

– Так или иначе, – упрямо заявил Найт, – я настаиваю на том, чтобы вы сообщили Эмили о наших планах.

Оказывается, это уже наши планы, подумала Ребекка не без сарказма. Они оба не сомневались, что Эмили встретит идею отца в штыки.

Свалив все на Ребекку, Николас осложнял для нее ситуацию еще больше.

Найт встал, потянулся и взглянул на часы.

При этом край его рубашки выскользнул из-под пояса, чуть-чуть обнажив мускулистое тело. Она поспешно отвела глаза. Ник никогда не был ее любовником, но сейчас она сгорала от стыда, вспомнив, что двадцати лет отроду она потеряла девственность в объятиях другого мужчины, представляя на его месте Николаса…

– Боже мой! – воскликнул он. – Как уже поздно! Вы знаете, что сейчас около полуночи? – Ник игриво улыбнулся. – Надеюсь, вы не превратитесь в Золушку после двенадцати?

– Нет, я еще во власти феи, – холодно отозвалась Ребекка, с трудом сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. Она встала, поправляя юбку, которая выглядела более чем скромно.

– Надо бы вам приобрести немного одежды, небрежно бросил Ник, и она почувствовала на себе его пристальный взгляд. – Сомневаюсь, что строгие, скромные вещи будут уместны под жарким солнышком. Вы купите себе что-нибудь менее… официальное?

Николас попытался скрыть улыбку, но ему это плохо удавалось. Ребекке безумно захотелось стукнуть его хорошенько.

– Я не предвидела отдыха в теплых краях в самом начале работы, ядовито проговорила она, – а то бы непременно позаботилась о соответствующих туалетах.

– Да, это вам не удалось предугадать! Перед отъездом мне нужно завершить кое-какие дела здесь, но я думаю, недели на покупки нам хватит.

Кстати, – произнес он, когда Ребекка уже направилась к двери, – я оплачу ваши расходы на одежду для отпуска. – Ник жестом остановил ее, прежде чем она успела открыть рот. – Даже не пытайтесь спорить. Деньги будут на вашем банковском счете завтра в полдень.

Ребекка провела бессонную, беспокойную ночь. Как будто ее подсознание взбунтовалось и выпустило на волю самые эротичные грезы. И во всех присутствовал Николас Найт. В мечтах она снова стала темпераментной девочкой-подростком, которая изо всех сил старалась не потерять голову. Но к середине ночи Ребекка устала бороться с собой. Мысленно она отдалась Найту, и ее пылающее от страсти тело, насладилось его чувственными, неторопливыми ласками.

Даже проснувшись, Ребекка не сразу пришла в себя и решила, не выходить из комнаты, пока не убедится, что Николас уехал на работу. Уже одетая в белую блузку и темную юбку, она прокралась на цыпочках мимо его спальни, нервно оглядываясь по сторонам. Ей казалось, что он внезапно появится откуда-нибудь из-за угла и по выражению ее лица сразу поймет, какие сны ей виделись ночью.

Только в кухне Ребекка успокоилась. Эмили, в джинсах и домашнем джемпере, сидела перед тарелкой каши и выуживала, сплетни из свежей газеты.

– Разве я не говорила вам, что эта женщина ужасна? – были ее первые слова. – Вот хлеб и каша. Элси занята где-то уборкой.

– Элси?

– Ну, миссис Данн, наша домоправительница.

Ребекка налила себе кофе и села напротив Эмили.

– Так вы согласны со мной? – Эмили, оттолкнула пустую чашку и бросила последний взгляд на хлесткий заголовок в газете. – Согласитесь, она даже хуже, чем вы могли думать.

– Я полагаю, ты говоришь о Фионе.

– Вы что, ничего не будете есть?

– Я обычно не завтракаю. Только чашечку кофе.

– Это очень вредно, – назидательно заметила Эмили. – Как учитель вы должны были бы знать о теории здорового питания. Завтрак – самая важная еда в течение дня. Потом ланч. На ужин может быть что-нибудь легкое.

– Завтра же исправлюсь, – пообещала Ребекка, невольно любуясь Эмили. Вчерашний неудачный вечер никак не отразился на ней. Она просто цвела. Волосы падали ей на спину черным занавесом, кожа была нежная, розовая, и талия еще не начала полнеть…

– Она отвратительна, – сказала Эмили, возвращаясь к разговору, которым встретила Ребекку, – Я возненавидела ее с первого взгляда. Что отец увидел в подобной женщине? Как он мог?

Знаете, что она предложила, как только я приехала сюда два года назад? Что меня надо отправить в пансион. О, она сделала вид, что это для моего же блага! Но на самом деле ей просто нужно было от меня избавиться. Отца часто не бывало дома, а она не хотела, чтобы я торчала у нее на глазах, хотя и скрывала при нем свои чувства ко мне. Она… она как гвозди в сахарной глазури.

Вы это заметили? Все было бы по-другому, если б ее не было здесь. Папа мог бы… – девочка потупилась и уставилась в свою газету.

Эмили хотела казаться холодной, язвительной и взрослой, но, когда она так бушевала, становилось еще очевиднее, как она молода и по-юношески беззащитна.

– Она хочет разлучить меня с отцом, – с горечью пробормотала Эмили, и Ребекка вздохнула.