Эллен поднялась, чтобы взглянуть, все ли в порядке с Уолтером, который уже давно свисал с поручней, и ее рубашка немного задралась. Роза заметила красноватое пятно у нее на штанах и схватила ее за руку.

– Погоди, ты, должно быть, поранился. Гляди, у тебя на штанах кровь. Если ты даже просто поцарапался ржавым гвоздем, это может быть опасно. – Роза провела рукой по доске, на которой сидела Эллен, но она была гладкой. – Тут ничего нет, чем ты мог бы пораниться. Возможно, пятно уже несвежее.

Эллен не могла понять, откуда у нее на штанах взялась кровь. Если не считать чудовищных болей в животе, мучивших ее уже пару часов, – она приняла их за проявление морской болезни – она не чувствовала никакой боли и была уверена, что не поранилась. Спрятавшись за каким-то тюком, где ее никто не видел, Эллен спустила штаны и поняла, что кровь идет у нее из промежности. Эллен стало страшно. Она смутно помнила о том, что у ее матери тоже были кровотечения, – та называла эту кровь «нечистой», – но почему сейчас кровь шла у нее, сколько это продлится и что же ей делать, Эллен не знала. Она чувствовала себя совершенно беспомощной. Что будет, если Гленна это увидит? Она сразу же поймет, что Эллен – девочка, и расскажет об этом Доновану. Тогда ее путешествие закончится, так и не начавшись. У Эллен на глаза навернулись слезы. Возможно, ее даже накажут за это и посадят в тюрьму, или же оставят в Нормандии на произвол судьбы. Ее бросало то в жар то в холод, а боли в животе еще усилились.

И тут перед ней возникла Роза. Она взглянула на обнаженный пах Эллен и увидела, что там, где у мужчин находится член, у Эллен ничего нет кроме небольшого количества волос.

– Ух ты! Да ты же не мальчишка! – заявила она. – И что, это у тебя первый раз месячные? – поинтересовалась девушка.

Эллен молча кивнула и от стыда не могла поднять глаза.

– Я, наверно, пойду к Хэйзел, такие женщины в этом хорошо разбираются.

– Пожалуйста, не выдавай меня! – прошептала Эллен, умоляюще глядя на Розу.

– Не буду я тебя выдавать, у тебя же наверняка есть причины, если ты хочешь, чтобы тебя считали мальчишкой. Я просто скажу, что у меня первый раз месячные, так что не волнуйся. Что, больно?

Казалось, Роза больше знала о кровотечениях, чем Эллен.

– Живот болит.

Эллен, натянув штаны, так и осталась сидеть за тюком.

– Хэйзел дала мне пару кусков льняной ткани и показала, как их закреплять, – объяснила Роза, вернувшись. – Женщины в это время следят за тем, чтобы не садиться на юбку, иначе появятся пятна, но ты носишь штаны и гетры, так что тебе придется следить за тем, чтобы камзол прикрывал твои бедра, и старайся на него не садиться. Кроме того, ты должна достаточно часто менять повязки и стирать их, иначе будет ощущаться запах, – Роза протянула Эллен тряпки. – А вот тебе подорожник, пожуй пару листиков. Он помогает при болях. У тебя есть еще одни штаны?

Эллен кивнула.

– В моем мешке.

Она не способна была предпринять какие-либо действия и была невероятно благодарна Розе за помощь.

– Вот, надень их и отдай мне штаны с пятном. Я постираю их и тряпки, тогда на это не обратят внимания. Не бойся, никто ничего не заметит, – сказала Роза, вытащив из мешка Эллен штаны.

– Ты мне так помогла, спасибо тебе за это! – прошептала Эллен и положила сложенную ткань себе между ног. Чтобы тряпка не сползала, Роза завязала у нее на бедрах кусок ткани побольше – так, как это ей посоветовала сделать Хэйзел, а Эллен надела чистые штаны. «Вот бы Ллевин это видел», – подумала она и с трудом подавила истерическое хихиканье.

Роза сразу же вошла в роль ангела-хранителя Эллен, и та была благодарна ей за дружеское участие.

– Ну что, тебе лучше? – спросила через некоторое время Хэйзел у Розы, которая в первый момент не поняла, о чем идет речь.

– Мне? Да я никогда не чувствовала себя лучше!

– А вот мне подорожник тоже всегда помогает, а на Тиру – Хэйзел мотнула головой в сторону своей подружки – на Тиру он совершенно не действует. Это у каждой по-своему.

Только сейчас Роза поняла, в чем же, собственно, дело.

– Я тебе действительно очень благодарна. Боли были просто ужасные. Но сейчас я снова себя хорошо чувствую! – солгала Роза, и глазом не моргнув.

– Если тебе снова станет плохо, приходи ко мне. У меня еще есть подорожник.

– Спасибо, – пробормотала Роза.

– Ладно, пойду, пока мужчины себе всякого не понапридумывали, – сказала Хэйзел, многозначительно улыбнувшись. – Мы завсегда с Тирой как мимо них проходим, так они начинают свистеть, облизывать губы или отпускать шуточки всякие. А ты девушка приличная, так что с тобой они по-таковски обращаться не должны.

– А почему ты этим занимаешься? – поинтересовалась Роза.

– Да я ж ничего больше и не умею-то! – Хэйзел равнодушно пожала плечами. – У меня и мама, и бабушка этим занимались, и сама я родилась в веселом доме. Больше я ничему не научилась, так что выбора у меня особого и не было.

– А скажи, все мужчины такие?

– Почти все, – сказала Хэйзел, взглянув на поручни. – За нами не ухлестывают только этот Уолтер Мап и Элан. По-моему, они хорошие. И по-моему, парнишка на тебя глаз положил.

– Мы с ним только друзья, больше ничего, правда!

– Ты, главное, не сдавайся, все у вас еще получится! – Хэйзел показалось, что в голосе Розы прозвучало разочарование, и она ободряюще потрепала девушку по плечу.

На четвертый день плавания Эллен подошла к поручням и стала рядом с Уолтером. Ей нравились его веселость и вежливая манера обращения.

– Ты заметил, как на тебя Роза смотрит? – Уолтер приобнял Эллен за плечи и приблизил свое лицо к ее уху.

– Это ты о чем?

Эллен не понимала, на что он намекает.

– Она в тебя влюбилась и бегает за тобой, как дьявол за душой грешника, дорогой мой Элан. Она за тобой постоянно наблюдает, – прошептал он ей. – Вон, смотри, она опять следит за тобой.

Эллен рассмеялась. Роза была ее единственной подругой, и вчера они снова полночи проболтали.

– Ox, Мап, у тебя буйная фантазия!

Уолтер приподнял брови.

– Если тебе нужен мой совет, объяснись с ней – конечно, если ты ничего от нее не хочешь. Отвергнутая любовь порождает самую сильную ненависть! Поверь мне и не забывай мои слова.

– Все не так, как ты думаешь. Правда. Между нами только дружба, – ответила Эллен, уверенная в своей правоте.

– Ну как знаешь! – Уолтер стал смотреть на море. Казалось, он немного обиделся, но уже через мгновение возбужденно указал Эллен на горизонт. – Вон, смотри! Это берег Нормандии. Видишь устье реки? Там Сена впадает в море. Мы поплывем вверх по течению до Танкарвилля, – объяснил он.

Эллен посмотрела на восток. Хотя дул попутный ветер, корабль поднимался по Сене медленнее, чем ожидала Эллен. Она с нетерпением глядела на берег, куда они вскоре должны были высадиться. Старый норманнский моряк пробежал на другую сторону палубы и перевесился через перила.

– Он что, с ума сошел? – От удивления Эллен приподняла брови и посмотрела на Уолтера.

Он был единственным англичанином, который умел говорить по-французски, и поэтому знал обо всем, что происходило на борту. Мап, рассмеявшись, покачал головой. В этот момент небритый моряк с огрубевшим от ветра лицом приложил руки ко рту и что-то крикнул кормчему, а потом перебежал на другую сторону палубы и снова перевесился через перила.

– Боже, да что же он такое делает?

– Моряки говорят, что в Сене мелей больше, чем звезд на небе. – Уолтер ухмыльнулся. – Если он не будет следить за этим, то наше путешествие закончится прежде, чем мы дойдем до Танкарвилля. – Мап прочитал на лице Эллен полное непонимание происходящего. – Этот моряк перевешивается через поручни, чтобы ему удобнее было смотреть. Он должен быть очень внимательным, чтобы корабль не сел на мель. Вон, видишь, рядом с ним стоит молодой матрос?

– Ну, ясное дело, вижу, я ж не ослеп, – сказала Эллен, удивившись, откуда в ней взялось столько раздражения.