Во дворе трещали автоматные очереди, раздался оглушительный взрыв гранаты, брошенной в окно дома. Вскоре огонь охватил хату, а потом каратели подожгли сарай и все остальные постройки хутора.

Удушливый, едкий дым проникал в погреб и лаз. Понимая, что здесь спасения нет, Прасковья Мартыновна вместе с сыном и дочерью выбралась на поверхность. Удача сопутствует им. Столб яркого пламени и густые черные клубы дыма прикрыли их от врагов. Раздетая, босая женщина вместе с детьми поспешила под защиту леса. Немцы их не заметили.

Мартовский лес… Тетя Прося с обмороженными, окровавленными ногами, неся на руках Никиту, наугад бредет к поселку Калинина. Здесь она встретилась с мужем, покинувшим дом раньше. Но прийти в себя и отдохнуть женщина не успела — на следующий день каратели появились и там.

Снова — лес. Снова — изматывающая дорога по ледяной воде, по болотам. И вот наконец партизанская деревня Шкава. Рядом с ней — районный центр Октябрь, упорно обороняемый в эти дни народными мстителями.

В Шкаве Прасковья Боравая вместе с девятилетней дочерью Таней, с сыном и мужем находит приют в доме Ирины Титовны Бабинич. Проводив мужа и трех сыновей в Красную Армию, а четвертого, Николая, — в партизанский отряд, Ирина Титовна не могла оставаться равнодушной к людскому горю. Кроме семьи Боравых она приняла еще и жену вскоре ставшего комиссаром партизанского отряда «Смерть фашизму» Макара Михайловича Каковки с двумя малолетними детьми, а чуть позже — еще трех детишек из партизанских семей.

Через некоторое время, после упорных и кровопролитных боев, партизанские подразделения были вынуждены оставить Шкаву, отходя к райцентру Октябрь. В деревню с ходу ворвались гитлеровцы и немедленно приступили к наведению своих порядков. Каждый дом, каждая семья подверглись тщательному обыску, всех допрашивали: фашисты прекрасно понимали, что в деревнях нашли приют жены, матери, сестры и дети партизан, не успевшие вовремя уйти в лес.

Дошла очередь и до хаты Бабиничей. Ирина Титовна, ни минуты не сомневаясь, что страшная участь ждет Прасковью Мартыновну и партизанских детей, если откроется правда, под дулами направленных на нее автоматов сказала, что женщина — ее родственница, а ребятишки — внуки и племянники.

Однако рассеять подозрение гитлеровцев далеко не просто: допрос продолжался. Но Ирина Титовна твердо стояла на своем. Тогда разъяренные каратели, выгнав хозяйку вместе с родственницей и детьми во двор, на глазах у всей деревни подожгли дом. Ревет и бушует огромное пламя, огонь жадно лижет стены и крышу. А в это время гитлеровцы учиняют Ирине Титовне новый, невиданный своей жестокостью допрос.

— Чьи это дети? Кто их родители? Откуда они?

Однако добиться признания у Ирины Титовны Бабинич карателям так и не удается. Мужественная женщина, мать семерых детей, из которых четверо уже сражались за Родину, осталась непреклонной.

Но вернемся вновь к первой героине нашего рассказа. Тяжелые испытания, выпавшие на долю Прасковьи Мартыновны Боравой весной сорок второго года, на этом, к сожалению, не закончились. Ей суждено было еще пережить немало страшных часов и дней, недель и месяцев.

Покинув Шкаву, тетя Прося вместе со своей семьей поселилась в лесу, в построенном на скорую руку шалаше. Лесная чащоба — ненадежная защита от оккупантов. Непрерывные карательные операции, проческа массивов вынудили Прасковью Мартыновну постоянно кочевать с места на место, строя каждый раз новые буданы и днями оставаясь без пищи. Михаил Климович Боравой, которому было к этому времени уже около шестидесяти лет, вступил в ряды партизанского отряда «Смерть фашизму», и вся тяжесть забот о детях, о больном сыне легла целиком на плечи тети Проси. Но и теперь, испытывая невероятные лишения, физические и моральные страдания, партизанская мать не падала духом, не теряла своего оптимизма, стремилась быть полезной партизанам, поддерживала с ними постоянную связь.

В конце мая 1942 года ее постигла страшная невосполнимая утрата — гибель старшего сына.

Двадцатитрехлетний танкист Федор Боравой в боях под Полтавой попал в плен. Однако вскоре ему удалось бежать, и в ноябре сорок первого после долгих и мучительных скитаний Федор появился наконец дома. В тот же день Прасковья Боравая, не успев еще до конца поверить в то, что сын ее жив и невредим, проводила его в партизанский отряд.

Мне не забыть того дня, когда Федор Боравой в армейской форме, со своим оружием появился в нашем отряде. Богатырского роста, плечи — в аршин, веселый, но с очень волевым, в мать, характером, он сразу же пришелся по душе партизанам. Завоевать полное доверие и авторитет у бойцов — дело далеко не простое. Для этого мало личной отваги и бесстрашия. Необходим еще талант взаимопонимания с людьми, умение мыслить, оперативно и точно оценивать постоянно меняющуюся обстановку, безошибочно находить то единственное порой решение, цена которому — успех в бою и сохраненные жизни товарищей.

Но всеми этими качествами Федор Боравой обладал в полной мере. Иначе и не избрали бы его партизаны сначала командиром первого взвода, а вскоре и командиром отряда «Смерть фашизму»…

20 мая 1942 мая объединенные силы нескольких партизанских отрядов выступили на разгром фашистского гарнизона в большой полесской деревне Любань Октябрьского района. В их числе был и отряд Федора Боравого.

Ожесточенный бой, завязавшийся на окраинах деревни, вскоре переместился на ее улицы. Гитлеровцы, окруженные со всех сторон, упорно сопротивлялись, цепляясь за каждый дом, за каждую постройку. Грохот пулеметных и автоматных очередей, оглушительные взрывы гранат не замолкали ни на минуту.

В цепях наступающих кроме самого командира — еще три сына Прасковьи Боравой: девятнадцатилетний пулеметчик Алексей, широкоплечий, рослый хлопец с удивительно добрыми голубыми глазами, Никита, на два года моложе, и шестнадцатилетний Павел. Вместе с товарищами они — в самом пекле боя, там, где труднее всего и опаснее. Прикрывая друг друга автоматными очередями, братья решительно и хладнокровно преследуют отступающих фашистов.

Враг еще не сломлен. При штурме одного из укреплений гарнизона падают, скошенные пулеметной очередью в упор, несколько молодых партизан. И среди них — смертельно раненный в живот командир отряда Федор Боравой. Быть в первых рядах атакующих молодой командир всегда считал своим непременным долгом.

Партизан Федор Дудко, рискуя жизнью, на руках вынес своего командира с поля боя и, бережно уложив на повозку, погнал ее в лес, в сторону лагеря. Но все было напрасно. Не доезжая нескольких километров до стоянки отряда, недалеко от деревни Смыковичи, партизанский богатырь Федор Боравой скончался.

Безмерно было горе матери, потерявшей сына. Безмерно было горе партизан, потерявших бесстрашного, волевого командира, чуткого и надежного товарища.

Солнечным майским днем, уже по-летнему жарким, хоронил весь отряд Федора и погибших вместе с ним боевых друзей. У простой могилы в скорбном молчании рядом с поникшей матерью стояли ее сыновья-партизаны: Алексей, Никита, Павел. От них ждала она поддержки в постигшем ее огромном горе, в них видела она свою надежду, опору и утешение.

Всю ночь до утра пролежала Прасковья Мартыновна на земле, прижавшись к могиле своего первенца…

Жила она по-прежнему в лесных шалашах, в землянках, но теперь уже поближе к сыновьям, к партизанам — в семейном лагере отряда «Смерть фашизму». Тетя Прося, любимица бойцов, выполняла для них всю посильную, хотя и далеко не легкую работу — стирала одежду и белье, шила, готовила пищу, помогала ухаживать за ранеными. Одним словом — настоящая партизанская мать, заботливая, сердобольная, хлопотливая и, конечно же, бесконечно добрая!

Лето сорок второго проходит в непрерывных боях и стычках с фашистами. В борьбе, в тяжелых походах мужают и закаляются бойцы отряда. И среди них — сыновья Прасковьи Боравой. На боевом счету Алексея, бесстрашного пулеметчика и партизанского подрывника, — четыре вражеских эшелона с техникой и живой силой, пущенные под откос. Он, как и Никита, Павел и Николай, — активный участник дерзкого штурма и взрыва крупного, хорошо охраняемого гитлеровцами железнодорожного моста на реке Птичь.

13 августа 1942 года им предстоял новый тяжелый бой. Незадолго до того гитлеровцы — в который уже раз! — ворвались в партизанскую деревню Шкаву. Здесь поспешно укрепился сильный вражеский гарнизон. Оккупанты намеревались собрать и увезти весь урожай зерновых. Командование бригады приняло решение разгромить фашистов.

На операцию вышли пять отрядов народных мстителей — «Красный Октябрь», «За Родину», «Смерть фашизму», И. С. Губина и А. Д. Сарафанова. Бойцов Федора Боравого вел в бой новый командир отряда, уроженец здешних мест, бывший председатель колхоза Адам Емельянович Папруга. Его жена, Евдокия Федоровна, вместе с Прасковьей Мартыновной Боравой и десятками других женщин из семейного лагеря провожали партизан в опасный путь:

— Удачи вам, родные!

К двенадцати часам отряды заняли исходные рубежи.

Гитлеровский гарнизон, штурм которого нам предстоит, постепенно берется народными мстителями в плотное кольцо. Более шестисот бойцов, на вооружении которых 4 станковых и 15 ручных пулеметов, 3 миномета и две пушки, ждут условного сигнала для атаки.

И вот началось! Артиллерийским и минометным огнем разрушаются укрепления фашистов, подавляются их пулеметные точки, уничтожаются посты. В гарнизоне — явное замешательство. Чувствовалось, что нападение на Шкаву застало оккупантов врасплох. Это только на руку атакующим: их цепи с криком «ура!» приближаются к деревне. И в первых рядах, как всегда, братья Боравые.