— «Вишневая бомба», — я в своём кресле сажусь ровнее, чувствуя, как бабочки снова возвращаются в жизни, и я снова превращаюсь в двадцати восьми летнюю девушку.

— Да, — строго кивает мистер Вон.

— Это были взрывоопасные вещества? Так Крис и его друзья бросили рассыпные фейерверки, и они повсюду разбрызгали воду? — видения шрапнели и тлеющих кусочков кафеля уборной для мальчиков заменяется образами невинной шалости, которую часто делают мальчики. Даже Барт Симпсон делал это в мультике на «Нетворк».

— Верно, — шипит на меня директор. Он указывает на множество бланков, который он вытащил из папки. — Как видите, у меня множество заявлений свидетелей, включая и признание вашего сына, в котором он пишет, что был одним из двоих принесших сегодня в школу взрывоопасные вещества, и принимавших участие в уничтожении школьного имущества, — он постукивает пальцем по бумаге, будто пытается азбукой Морзе передать сообщение.

— Ладно. Так. Крис и его друзья провернули шалость с рассыпным фейерверком и теперь его исключают? Это не слишком? Я имею в виду, мальчики делают такого рода вещи всё время, разве нет?

— Нет, миссис Брикман, мальчики этого не делают. По факту, осталось лишь три месяца до окончания учебного года, и подобный случай со взрывоопасными веществами произошёл лишь единожды …

— С рассыпными фейерверками, вы имеете в виду?

— Да, со взрывоопасными веществами. И Крис был его инициатором. Если вы посмотрите на его послужной список, миссис Брикман, вы увидите, что Крис очень часто становится лидером в таких случаях. Как я уже сказал, в нашей школе не будут теперь оружие.

— «Вишневая бомба», — повторяю я.

— Любое оружие, — твёрдо отвечает он. — К сожалению, я больше не могу давать Крису шансов. Если бы его поведение с каждой его выходкой не прогрессировало в худшую сторону, в таком случае, я бы мог подумать о том, чтобы его оставить, а не исключать. Хотя и так понятно, что за стенами этой школы, чтобы поправить его поведение, за ним не приглядывают надлежащим образом.

Ну всё. С меня хватит.

— Послушайте, мистер Вон. Одна вещь — сорвать меня с работы, приволочь сюда и выставлять моего сына убийцей за то, что он подбросил в унитаз фейерверк. Но совершенно другая, когда вы решаете намекнуть мне на то, что я не справляюсь со своими материнскими обязанности. Если бы вы потрудились заглянуть в этот файл, то увидели бы, что не прошло и года, как умер мой муж, и я стала матерью-одиночкой. Я не ожидаю, что вы используете это как оправдание для Криса, но это помогло бы вам хотя бы чуточку объяснить его поведение. Может быть, если бы вы вообще потрудились отправить его к школьному психологу, вы бы это знали. Так что, вместо того, что бы сидеть здесь и судить о моих родительских способностях, может вам хоть немного стоит проанализировать свою директорскую деятельность?

Я встаю, набирая побольше воздуха в лёгкие. Моё превращение во взрослую закончилось, и я готова забрать своего ребёнка и уйти. Хватит этого бреда. Я поворачиваюсь на пятках, и направляюсь к двери кабинета, когда мистер Вон откашливается.

— Миссис Брикман, прежде чем вы уйдёте, нам нужно обсудить вопрос финансовой компенсации школе.

Будто драмы в моём уходе было недостаточно.

— Подумаешь, мам, — Крис резко плюхается на пассажирское сидение, и пристёгивается ремнём безопасности. — Мистер Вон — настоящий говнюк. Я имею в виду, он весь год точил на меня зуб всего лишь за то, что засткукал нас с Ханной когда мы целовались. Он настоящее чмо.

Не могу не согласиться.

Но это остается в моей голове. Нет ни единого шанса, что я поделюсь этим со своим сыном. То, что лично я думаю о его директоре, не меняет того факта, что моего сына исключили из школы, и мне некуда его пристроить.

Ему девять лет. Он кажется слишком взрослым для опеки и слишком молодым, чтобы самому присматривать за собой. Осталось всего лишь несколько месяцев учебного года, и я просто не смогу отдать его в другую школу. Мы в абсолютной заднице. Я в заднице касательно заботы о своём ребенке. Крис в заднице, потому что шансов, что он окончит четвёртый класс, нет. Ну и херня.

Ебаный Вон — настоящее чмо.

— Послушай, я не хочу этого слышать. И не смей говорить о своём директоре такие слова.

— Бывшем директоре, — поправляет меня Крис.

Боже, дай мне силы удержать руки на руле вместо того, чтоб врезать своему девятилетнему ребёнку. Я знаю, что за все девять лет я ни разу не ударила его, но клянусь, я теряю терпение.

— Ты думаешь, это смешно, Крис? Ты хоть имеешь малейшее представление, как сильно ты облажался на этот раз? Тебя исключили, Кристофер. Это означает, что мне придётся искать способ, как я смогу вернуть тебя назад в школу. И если ты не заметил, у меня есть работа, которую мне нужно выполнять каждый день, чтобы я могла тебя накормить, но сейчас мне придется использовать свои перерывы, для звонков, чтобы тебя вернуть в школу. И если ничего не выйдет, то в следующем году ты будешь самым взрослым ребёнком в четвёртом классе! — кожу на пальцах покалывает, когда я усиливаю хватку на руле.

Я смотрю на Криса, на его бесстрастность, а он просто сидит и пялится в окно. Мне хочется потрясти его и обнять одновременно. Хочется приласкать его, и сказать ему, что я знаю, как тяжело ему с тех пор, как он потерял отца.

Ну, Джоел не был его биологическим отцом, но Крис этого не знал. Ему было только два года, когда мы с Джоелом начали встречаться. До этого Джоел пытался добиться меня своим странным образом. Свой первый год программы подготовки медсестёр, я провела будучи с огромным животом, в котором рос ребёнок, и я не спешила искать себе мужчину.

Пока остальные девочки из моей программы гуляли и встречались на «пьяные уикенды», я жила с мамой и старшей сестрой, учась по книгам двух видов. «Медсестринство» и «Чего ждать, когда ждёшь ребёнка».

Тяжёлый труд и жертвы были оправданы, потому что я выпустилась с высшим баллом, и мой маленький мальчик подбадривал меня на выпускном.

Когда Джоел и я после колледжа получили свою первую работу в том же госпитале, я увидела его в другом свете. И я не имею в виду яркие флуоресцентные лампы больницы. Он был не самым возбуждающим парнем, и самым красивым, но он был добрым, и его хотелось уважать. Он знал, что Крис — сын Мака, но всегда относился к нему, как к своему.

Когда Крису исполнилось три года, мы устроили небольшую свадьбу. Джоел усыновил Криса, и тогда всё показалось идеальным. Конечно, шесть лет назад я не знала, что Джоел погибнет в аварии, а Мак вернётся в Колорадо.

Может, мама сможет присмотреть за Крисом, пока я буду разбираться со всем этим дерьмом в школе? Я морщусь от мысли о том, что придётся просить свою шестидесятипятилетнюю маму присмотреть за моим ребёнком, который истощает меня в мои двадцать с хвостиком. Хотя, моя сестра до сих пор живёт с ней, так что это не будет выглядеть так, будто я бросаю её на съедение волкам. Кроме того, Крису может помочь строгое воспитание, которое помогло вырасти мне.

Так. Стоп!

— Кто такая Ханна? — имя, которое мой сын обронил ранее, теперь плавает на поверхности моих бурлящих мыслей.

Крис смотрит перед собой на машину, и улыбка а-ля Мак проявляется на его лице.

— Она, эм… дочь мистера Вона, — признаётся он, глядя вверх на меня из-под козырька своей кепки.

Я проглатываю улыбку. Не хочу поощрять его, но я знаю, что уже слишком поздно. Я прыскаю со смеху, и хохот вырывается из моего горла, пока я трясу головой. Если я не посмеюсь над этой смехотворной сделкой, которую заключила, я умру.

Каков отец, таков и сын.

Господи, помоги мне.

— Ладно, не забывай, что ты ещё не можешь на нём ровно стоять, и я также не хочу, чтобы ты пускался в полноценный бег, — Лорен до сих вычитывает мне мораль. Она всё утро притворяется, что между нами ничего нет, кроме отношений пациент-медсестра.