Последним, шестым, из числа откликнувшихся на зов оказался средних лет мрачный зингарец. Он молча сидел, уставившись в одну точку, И ни с кем не разговаривал. Никто не приставал к нему с расспросами и не задевал, все просто делали вид, что не замечают: наверное, хорошо знали крутой нрав молчуна.

Правда, сейчас Ханторек его вполне понимал. Он и сам начинал уже злиться. Все собрались, ждут лишь ее — никчемную девку. И, быть может, особенно разжигало его злость сознание того, что она беспочвенна: назначенное им время еще не истекло. И все-таки Ханторек злился, хотя бы потому, что вынужден был слушать пьяные разговоры и грубые шутки приглашенного на встречу сброда, который, за исключением зингарца, похоже, совсем не тяготило вынужденное безделье. Они пили, жрали и веселились; а его от одного только вида этих уродов с души воротило. Зингарцу это сборище тоже, видать, пришлось не по душе, но он лишь раз спросил, чего они ждут; и, узнав, что не все еще собрались, умолк, не выказывая ни малейшего недовольства, и это тоже злило Ханторека!

Когда Соня покинула таверну Каюма, начинало смеркаться. Впрочем, идти предстояло нё-далеко. Собственно, она И назначила эту встречу на самой окраине Пустыньки именно потому, что духан Саиба, где ее должен ждать второй заказчик, находился как раз напротив заведения Каюма. Надо было пройти всего полсотни шагов до моста и пересечь канал,, чтобы оказаться в центральной части города.

Войдя в духан, девушка окинула пьяное сборище внимательным взглядом, всюду замечая давно знакомые рожи, пьяные и еще не успевшие захмелеть. Попадались, правда, и незнакомцы, но ни один из них не внушал опасений, а внутренний голос Соню еще никогда не подводил.

Осторожность, скорее, просто вошла у нее в привычку, потому что бояться ей было вообще-то нечего. Если уж Соня бралась за дело, то делала его чисто, следов не оставляла. Работала она в основном на заказ, а если и случалось совершать кражу для себя, то никогда не брала ничего, что могли бы опознать бывшие владельцы. Ее добычу в основном составляли Деньги, а на них в Шадизаре любой мог купить все что ему заблагорассудится.

Соня поймала взгляд заплывших жиром глаз Саиба и, уловив его едва заметный кивок в сторону задернутой занавеси одного из малых залов, откуда доносились веселые выкрики, кивнула в ответ и направилась туда, аккуратно обходя столы. На несколько приветствий она ответила со спокойным достоинством, пару приглашений присоединиться к вечеринке отклонила, сославшись на назначенную ей встречу, И остановилась перед шторой.

Несколько мгновений она прислушивалась к разговору и, когда узнала знакомые голоса, осторожно отодвинула полог. Движение это оказалось настолько незаметным, что никто из присутствующих не обратил на нее внимания. Собственно, ничего неожиданного она не увидела: бывшие пираты Там и Сям, Сурхан, которого за беззлобный нрав друзья прозвали Малышом, молчун Золо, проныра Альво да балагур аргосец. Всех она давно знала, кроме сидевшего во главе стола молодого мужчины в скромном, хотя и явно дорогом камзоле. Его не лишенное приятности лицо, пожалуй, даже можно было назвать красивым, но у Сони он почему-то с первого взгляда вызвал отвращение. Глаза незнакомца плутовато бегали, а взгляд, которым он время от времени одаривал собеседников, выдавал его коварный и мстительный нрав; В манерах сквозило неприкрытой высокомерие.

Туранец оторвался от бокала, утер губы ладонью и зычно рыгнул, обдав сидевшего справа от него гордеца волной застарелого перегара. Незнакомец брезгливо поморщился, отодвинулся и наконец увидел вошедшую.

Дальше прятаться не имело смысла.

— Привет! --- бросила Соня и шагнула внутрь зальчика.

Все обернулись к ней, искренне радуясь старой знакомой и тому, что теперь можно перейти к делу. Даже невозмутимый Золо Кивнул девушке и позволил себе улыбнуться.

— Мы уж тебя заждались! — радостно сообщил Зарус.

— Да я вроде бы и не опоздала,— ответила она и насмешливо посмотрела на незнакомца, который, как и многие до него, застыл с открытым ртом.

Соня и правда была невероятно хороша собой. Вьющиеся мелкими кольцами волосы цвета старой меди свободно разметались по плечам. Пышную прическу удерживал головной обруч черненого серебра с искусной резьбой и тяжелой литой бляхой в середине, которой при случае ничего не стоило проломить противнику голову. Девушка была одета в кожаную набедренную повязку и жилет, открытый настолько, что он лишь едва прикрывал соски тугих грудей. На тонкой талии красовался широкий серебряный с золотой насечкой пояс, украшенный узорной пряжкой. К поясу крепилась кольчуга из пластин все того же черненого серебра, скрепленных между собой коваными кольцами. Она полностью повторяла форму жилета и как бы стекала вниз, защищая живот амазонки. На левом плече прекрасной воительницы висел выполненный в том же стиле маленький щит, не больше локтя в поперечнике. Сильные руки и длинные стройные ноги защищали боевые браслеты и щитки.

Одним словом, в мгновение ока Ханторек оказался подавлен, разбит и пленен еще до начала сражения. Он не мог отвести от девушки зачарованного взгляда, а когда все-таки понял, что неплохо бы что-то и сказать, взглянул в ее серые, как грозовое небо, глаза и вновь потерял дар речи, но поклялся себе, что эта женщина будет принадлежать ему, Хантореку, чего бы это ему ни стоило.

Чтобы хоть как-то скрыть свое состояние, Ханторек жестом предложил ей садиться. Она ответила ему обворожительной улыбкой и невзначай заметила Сурхану:

— Клянусь грудями Иштар, приятель, твоими стараниями здешний повар получит сегодня прибавку!

— Почему это? — перестав жевать, простодушно прогудел туранец и посмотрел на девушку красными от перепоя глазами, что только усилило его сходство с быком.

— Разве ты не знаешь, что Саиб следит, как часто посетители рыгают за столом? — нарочито удивилась она.—Так он выясняет, довольны ли гости стряпней его повара.

— Да что ты говоришь?! — обрадовался верзила и снова старательно рыгнул повару на радость.

Никак не ожидавший этого Ханторек закашлялся, едва не задохнувшись, проклиная в душе и туранца, и повара с его великолепной стряпней, а на душе у Сони стало значительно легче. Там, а может, Сям радостно загоготал, по достоинству оценив славную шутку девушки. Альво промолчал, ехидно посмотрев на своего огромного приятеля.

— Я вижу, вы не теряли времени, дожидаясь меня,— заметила она, убедившись, что лишь фрукты остались нетронутыми.— Думаю, можно начинать. Или мы ждем еще кого-то?

Соня вопросительно посмотрела на Ханторека, но тот отрицательно качнул головой и наконец заговорил. Ему даже удалось взглянуть девушке в глаза и скрыть дрожь в голосе.

— Мне нужна вот эта вещь,— без предисловий сообщил он, поднял лежавший на столе свиток и развернул его, показывая собравшимся.

Соня посмотрела на рисунок и едва сдержалась, чтобы не выругаться: на листе пергамента был нарисован кинжал в ножнах, как две капли воды походивший на тот, что лежал в ее сумке. Свиток пошел по рукам. Приглашенные старательно разглядывали рисунок, в то время как Ханторек продолжал говорить:

— Много раз пытались мы достать его, но ни один из посланцев так и не вернулся. И вот теперь решили отправить за Ним сразу нескольких человек, посчитав, что, быть может, совместными усилиями удастся сделать то, что не удавалось совершить в одиночку.

Свиток дошел до зингарца, и, бросив на него беглый взгляд, он поднял глаза на говорившего:

—В чьем доме находится эта вещица?

— Дело в том, что она не в доме,—теперь Ханторек говорил, тщательно подбирая слова,— а в одном из храмов в Гиперборее.

— Далеко,— заметил Эингарец.

— Что поделаешь,— сокрушенно вздохнул Ханторек.

— Меня это не интересует,— равнодушно произнес Золо и поднялся, недвусмысленно показывая, что вовсе не шутит, а и в самом деле намерен уйти.

— Вознаграждение соответствует усилиям й риску,— растерянно пролепетал чужак.